Fide Sanctus 2

Обитатели Зала Суда понуро молчали; Внутренний Ребёнок глухо рыдал и звал папу.

Снова промокнув щёку, Свят уставился в окно, считая капли, что по нему сползали.

Две капли. Три. Четыре.

Отец молчал, хрипло дыша и изредка покашливая.

Шесть капель. Седьмая слилась с восьмой, и они догнали девятую.

«Хороших людей не бьют», – назидательно изрекал Роман, когда его сын хмуро разглядывал ссадины в зеркале ванной.

Пусть не хороший. Пусть хуже всех. Только бы отсюда.

На воздух; в дождь; под ураган; внутрь апрельского торнадо. Лишь бы снова поверить в существование невидимого в этой квартире тела.

Лишь бы слышать свои мысли и верить им.

Но отчего-то было важно не покидать комнату до оглашения приговора.

– Значит, так, – низким голосом проговорил отец. – Деньги теперь получаешь только на еду и нужды по учёбе. Не дай бог что-то ей купишь или займёшь у кого. Узнаю. Все прогулы будешь отрабатывать. Перед преподавателями приседать. Тебе остаётся или квартира, или машина. Выбираешь квартиру – завтра пригоняешь машину сюда. Выбираешь машину – переезжаешь в эту комнату. Коммунальные или бензин лимитирую. Будешь и дальше мразью, лишу вообще всего.

Чего и следовало… Следовало. Конечно.

Чем Рома всегда умел форсить, так это тугими пачками.

Сердце на миг упало, но тут же встрепенулось и заколотилось – так яростно, словно должно было доказать, что он пока не думает сдаваться.

Нет, ни за что. Только не жить здесь.

Эту комнату не спасёт ни один ностальгический плакат.

Разомкнув зубы, Свят едва слышно выдавил:

– Выбираю квартиру.

Услышал про «таксовать», сука гнойная.

– Завтра жду ключи от Ауди. Свободен, – железным басом бросил Рома.

Он мог забрать машину сразу и сегодня – но решил дать поездить; попрощаться.

Он всегда знал, как и кому сделать ещё больнее.

Одолев комнату в несколько кривых шагов, Свят выскочил в коридор. Весь апрельский дождь собрался под кадыком; казалось, миг – и он хлынет из-под ресниц.

Холёная гарпия сновала под дверью, заламывая руки; далеко она не ушла.

Она всегда любила не нырять в события, но непременно быть в курсе их.

– Святуш! – закричала Ирина; в её идеальных глазах горела неумелая эмпатия.

Ловко её обогнув, Свят подскочил к кроссовкам и сел на корточки; было тяжело дышать – так, будто на голову давила вода. Пальцы путались в шнурках, неуклюже дёргая текстильных червяков.

– Святуша! – повторила мать; подбежав к нему, она опустилась на колени. – Вам надо ещё поговорить… Он хочет как лучше, Святуш…

– ЛУЧШЕ ДЛЯ КОГО? – рявкнул он, сверкнув влажными глазами.

Мать неровно отшатнулась. Её губы задрожали, а пальцы потянулись к его ссадине.

Ира, брось. Ты никогда не умела делать что-то вовремя.

Оттолкнув её руку, он встал и с сухой бравадой подхватил с тумбочки ключи от машины. Вид гладкого пластика заплакал в груди острой горечью.

Эта машина давно стала его другом.

– ОСТАВЬ ЕГО В ПОКОЕ, ПУСТЬ ИДЁТ! – прорычал из комнаты Роман.

Прижав ладонь к глазу, Свят выскочил за дверь и понёсся вниз по ступенькам; сердце дрожало под кадыком.

– Пора переставать надеяться на него, – прошептал Адвокат, прижимая к себе притихшего Малыша. – Пора переставать надеяться, что он увидит в тебе не куклу.

Кем нужно быть, чтобы на тебя переставали надеяться твои дети?

Лестница закончилась быстрее, чем он хотел; тело выскочило под ливень, и по лицу монотонным строем потекли холодные капли.

Ветер был таким острым, что хотелось прикрыться щитом.

Вжав голову в плечи, Свят добежал до машины, юркнул внутрь, воткнул ключ в замок зажигания и вывернул на полную мощность верхний обогрев.

Лицо и тело дико замёрзли – будто он час стоял под ураганом.

Каждое движение в салоне было отработано до автоматизма; не верилось.

Не верилось, что скоро он будет купать талоны в компостерах.

Утроба Ауди пахла сырой мятой, чернилами принтера и грязью апреля.

Не сдержавшись, он саданул по рулю, вложив в удар всю злобную нежность, что чувствовал в адрес машины; часы на запястье глухо звякнули.

Швырнуть бы ему в рожу эти тикающие инициалы на серебре!

Но что бы это изменило? Обойдётся.

Он и так норовил забрать всё, что мне нравится; и так.

Теперь он был в безопасности – и сердце медленно восстанавливало ритм.

Ладно. Чёрт с ней, с машиной. Она не твоя. Легко досталась – легко исчезла.