Вальсингамские девы

– Нет, мы не ссорились, – мрачно улыбнулся Генри.

– Тогда что же? – воскликнула Кэтрин.

– Она сбежала.

– Сбежала? Что-то я не совсем понимаю… – ошарашено пролепетала Кейт.

– Ага, сбежала. С каким-то лордиком, – сквозь зубы процедил Генри, сжав кулаки. – Я пришел со смены и нашел на столе вот это. – Он поднялся на ноги, достал из-под подушки небольшой свернутый клочок бумаги и протянул его Кэтрин.

Голова Кейт пошла кругом от дурной новости, но вера в сестру и ее благородство все еще наполняли ее сестринское сердце, готовое выпрыгнуть из ее груди на дощатый пол. Развернув записку дрожащими пальцами, девушка поспешно пробежала ее полным неверия взглядом. Строки были написаны торопливо и неровно, но в них присутствовала безоговорочная решительность:

«Дорогой мой, милый мой Генри, умоляю, прости мой низкий поступок, прости мне мое предательство! Я вынуждена оставить тебя. Ты должен знать, что уже давно я люблю другого мужчину, и, когда ты будешь читать эти строки, я буду с ним, уезжать из Лондона, а может, из Англии. Я знаю, ты пожертвовал всем для меня, я знаю, как ужасно опечалю тебя своим уходом, но я не могу иначе! Я люблю его, и каждый мой день наполнен мыслями о нем. Ты найдешь себе жену, что будет лучше, порядочней и добрее меня, что станет тебе преданной спутницей жизни и родит Оливера и Рози. Что разделит с тобой и печаль и радость. Моя же судьба – любить Его и быть с ним. Прости меня и не ищи!

Недостойная твоего прощения Кристин»

– Нет! Не может этого быть! – с чувством прошептала Кэтрин, скомкав записку и выронив ее из ослабевших пальцев. В сердце девушки будто впились сотни крошечных булавок. – Нет, Генри, Кристин не могла…

Генри лишь молча смотрел на Кэтрин, скривив губы в улыбке, полной боли и презрения одновременно.

Кэтрин била мелкая дрожь: она не могла поверить в то, что ее родная сестра совершила такую подлость: Кристин опозорила всех Глоуфордов и бросила Генри прямо накануне свадьбы!

– Ах, мне так жаль! Она обещала, что никогда не опозорит нас! Она поплатится за это! Бог накажет ее! – вдруг неистово воскликнула Кейт: лишь сейчас она поняла, какая беда постигла всех их.

Генри был мрачен, но хладнокровно спокоен, ведь понимал, что слезами и проклятиями былого не вернешь и будущего не изменишь. Но глубоко в душе парень был смертельно ранен предательством той, кого любил. С той минуты, как его глаза прочли последние строки записки Кристин, его сердце загрубело и превратилось в камень.

– Нечего переживать, Кейт. Ушла и ушла, – равнодушным тоном сказал Генри, желая успокоить разволновавшуюся Кэтрин. – Она оставила кольцо, все вещи, что я купил ей, и ушла в своем старом рабочем платье. Кое-кто из моих друзей-кучеров сказал, что видел, как Крис садилась в дорогую карету. Без сомнения она сбежала с каким-то аристократом, богачом… А я-то что? Всего лишь нищий кучер.

– Нет, Генри, теперь никогда мне не будет покоя! А ей никогда не будет прощения! Она умерла для меня! Эта девка опозорила весь род Глоуфордов! Все наши предки, должно быть, рыдают кровавыми слезами, глядя на нас с небес Господних! Я не желаю больше слышать о ней! Пусть живет в своем позоре! – полная гнева на сестру-распутницу, решительно заявила Кэтрин. Ее вера в Кристин разбилась на тысячи мелких осколков, слишком крошечных, чтобы собрать их воедино, но слишком острых, чтобы не колоть ее душу.

– Знаешь, забери-ка в Вальсингам все вещи, новые платья, туфли, ну, в общем, все ее барахло, и носите его на здоровье с малюткой Кэсси, – спокойно сказал Генри, словно не услышав тираду Кэтрин. – А я как-нибудь переживу, не бойся. Боюсь, только, малютка Кэсси расстроится… А я… Да черт с ней.

Кейт молчала и сидела на стуле, бледная и словно не дыша. Лишь ее дрожащие пальцы выдавали безумные переживания и волнение.

– Кейт, ты как? – обеспокоился Генри, склонившись над девушкой и взяв ее ладони в свои.

– Ты знаешь, где живет виконт Уилворт? – вместо ответа тихо спросила та.

– Да… Но зачем тебе? – удивился парень.

– Отвези меня к нему. Не спрашивай причину, а просто отвези.

Кэтрин подняла с пола записку Кристин и, распрямив и аккуратно сложив ее, позволила Генри взять себя под руку и проводить до кареты, которая повезла их к особняку виконта Уилворта.

Удивленный визитом мисс Глоуфорд (Генри Гус остался стоять у входной двери особняка), виконт Уилворт отложил все дела и принял Кэтрин тотчас же, как только дворецкий доложил о ее приходе.

– Добрый день, мисс Глоуфорд. Рад видеть вас в Лондоне, – приветливо сказал виконт, однако, взглянув на бледное лицо Кэтрин и ее нервные порывистые движения, понял, что с ней стряслась беда. – Что с вами? Вы так бледны. Вам нужно выпить бодрящего чаю…

– Нет, сэр, чай не сможет дать мне спокойствие! – невежливо перебила Кэтрин своего высокородного собеседника. – Боюсь, сэр, я стала вестницей бури! – И она молча протянула виконту прощальную записку Кристин.

Виконт молча прочел данную ему записку и нахмурился: что сказать, он не ожидал от Кристин Глоуфорд такой откровенной низости. Не зная истинного характера девушки, виконт всегда считал ее порядочной и скромной христианкой, но ее короткое письмо привело его в крайнее разочарование и гнев: своим поступком Кристин покрыла тенью и имена ее воистину порядочных сестер. Однако не это обстоятельство стало важнейшей причиной его неприязни: виконт превыше всего ценил спокойствие бедного разума Кэсси и был испуган возможной травмой, нанесенной его любимице ужасной новостью о побеге ее любимой сестры.

– Поступок вашей сестры – низок и непростителен, – сдержанно сказал виконт, отдавая записку в руки Кэтрин. – Признаться, я не ожидал от нее подобного. Боюсь, мисс Кристин потеряна для нас навсегда.

– Вы правы, сэр: с этого дня она для меня умерла. Отныне у меня есть лишь одна сестра, – мрачно изрекла Кэтрин, сжав ненавистный кусок бумаги в зажатом кулаке. – Распутной козе не место среди невинных Агнцев… Она уже никогда не сможет вернуться: добровольно обесчещенная и преданная пороку. Но я отвлекла вас, сэр. Прошу простить мне, что беспокою вас своими бедами.

– Вы нисколько не доставили мне неудобство, мисс Глоуфорд. Позвольте помочь вашему горю: я найму сыщика, и он разыщет вашу сестру и ее любовника, – предложил виконт, не зная, какую помощь следует оказать Глоуфордам в такой щепетильной ситуации.

– Благодарю вас, сэр, но я вынуждена отказать вашему благородному порыву. Пусть она живет, пока Господь не заберет к себе ее черную душу! И тогда она будет наказана по справедливости, – резковато сказала на это Кэтрин. – Господь накажет ее на Страшном Суде! Она забыла, что такое честь, так пусть ходит покрытая позором, эта последовательница Содома и Гоморры! Отныне, она мертва, сэр! Мертва!

В тот же вечер Кейт уехала в Вальсингам. Генри не желал иметь ничего, что напоминало бы ему о предательнице, и настоял, чтобы Кэтрин взяла ее вещи и передала их Кэсси. Однако Кэтрин была так же категорична, как и обманутый жених, и раздала вещи Кристин нищим, клянчащим милостыню на дороге. Когда девушка добралась до дома, Кэсси выпрыгнула из своей нищей постели и кинулась на шее сестре, по которой она уже успела заскучать. К тому же разум Кэсси занимал крайне важный вопрос, ответ на который она могла получить лишь из уст Кэти.

– Кэти, расскажи же мне! Как прошла свадьба Кристин? – с восторгом спросила Кэсси, когда старшая сестра вновь уложила ее на тюфяк и укрыла прохудившимся лоскутным одеялом.

– Нечего и рассказывать, милая, – спокойно ответила Кейт, гладя сестру по волосам. – Как твое самочувствие?

– Ой, Кэти, ну, расскажи! Я так хочу послушать! – капризно воскликнула Кэсси.

– Свадьбы не было, – коротко сказала Кэтрин, не желавшая распространяться на эту неприятную и полную стыда тему.

– Почему не было? – расстроилась Кэсси: а ведь она предвкушала подарки и сладости со свадебного стола!

– Потому что у Крис появился другой жених, и она уехала с ним.

За время, что Кейт провела в обратной дороге в Вальсингам, девушка успела успокоить свою кровоточащую душу горячими молитвами и принять поступок Кристин, как действие свершенное, и безжалостно вычеркнула среднюю сестру из своей жизни и из жизни ничего не подозревающей Кэсси.

– Уехала? Куда?

– Она не сказала мне, милая, но я знаю одно: она попадет в Ад.

– И я больше никогда не увижу ее? – спросил Кэсси, подняв на Кэтрин полный грусти взор.

– Да, никогда, – твердым тоном подтвердила та. – У тебя есть только я, а у меня – ты. И больше никто нам не нужен, правда?

– А добрый лорд с лошадкой?

– Он вскоре вернется. Хочешь, я почитаю тебе сказку?

– Да, Кэти! Три сказочки, хорошо?

– Ну, хорошо, моя родная. Сегодня прочту три. – Кэтрин мягко улыбнулась и достала из сундука спрятанную в нем книгу сказок.

«Теперь, мой ангел, мы с тобой одни в целом мире. Но Создатель всегда с нами, Он помогает нам, и мы должны благодарить Его за все, что происходит в нашей жизни» – с нежностью подумала Кэтрин, взглянув на восторженную улыбку усталой от болезни Кэсси.

– Но мы будем молчать о Кристин. Мы никогда больше не будем упоминать ее имени. Пообещай мне, – вдруг настойчиво сказала она, вспомнив о вальсингамских любителях разводить сплетни.

– Как скажешь, Кэти, – равнодушно отозвалась Кэсси на требование сестры. – А смешной Генри еще приедет к нам?

– Он обещал приехать, как только будет располагать свободным временем… Он велел поцеловать тебя в лобик и пожелать скорого выздоровления.