Загадка Троянской войны

– Я пришел с миром и с намерением увидеть ту самую невесту, о которой сейчас говорит вся Эллада.

Тут на лице стража появилась широкая ухмылка.

– Что же, тогда ты и твои войны, – острием копья он указал на десятерых сподвижников Одиссея. – Будут гостями здесь. Однако ты не один приехал сюда с такой целью. Двадцать[18 - Различные источники приводят от 12 до 37 имен женихов Елены Прекрасной.] смелейших мужей со всей страны уже несколько дней пребывают в Спарте, надеясь на успех.

Одиссей оторопел. Так много? Да ведь он даже не привез с собой никаких богатых даров, чтобы хоть как-то отличиться от своих соперников.

«Может, еще не поздно развернуться и уехать? – подумал Одиссей про себя. – С другой стороны, что я, трус ли какой? Это же даже не поле боя, а я и с него ни разу не бежал».

– Я готов состязаться с ними за руку этой прекрасной женщины.

– Прекрасной, это верно сказано! – воскликнул страж. – Ее так и прозвали в Спарте, Елена Прекрасная!..

– Не может быть, не может быть! – пробормотал себе под нос Одиссей. – Она не может… Она не была царской дочерью!

– Так что же, вы входите в город? Если да, то все оружие придется сдать до тех пор, пока ты и твои товарищи его не покинете.

– А? – Одиссей, подняв вновь глаза на стража, словно очнулся. – Да-да, конечно.

Приказав своим людям сдать оружие на входе, царь повел их вперед. Он был настороже, хотя и понимал, что любая внезапная спартанская атака сулила для них гибель. Но делать было нечего, в такие моменты Одиссей обычно полагался на порядочность того или иного полиса. А Спарта славилась как раз-таки довольно жесткими правилами, устоями и честностью своих граждан.

Войдя в город, Одиссей был поражен его невозможной идеальностью. И нет, дело было не в самих постройках или планировке. Дело было в самом образе, который исходил от самых маленьких деталей, частиц улиц и домов. Дело было в людях, в их поведении и виде. Все жители полиса, что встретились ему, пока он в сопровождении своих сподвижников и стражей направлялся к царскому дому, выглядели совершенно спокойными, сосредоточенными и в то же время достаточно улыбчивыми, добродушными по отношению друг к другу. На Одиссея и его товарищей они, конечно, смотрели с подозрением, но это было совершенно естественно для горожан закрытого полиса.

Мужчины чаще всего беседовали друг с другом, но некоторые из них и прогуливались и весело смеялись со своими женщинами, что было бы совершенно неуместным в других полисах. Женщины и девушки эти, кстати, были сложены достаточно атлетично. Ни одна из них не была толстухой, тощей или слабой, все выглядели так, что в нужную минуту могли бы взять запасной меч своего мужа и прикрыть ему спину.

– Какие они загорелые! – воскликнул Дионисий, тот самый знакомый пожилой охотник, которого Одиссей захотел взять с собой в это путешествие.

– Не говори! – ответил юный кузен Одиссея, Клеон. – В Итаке все девочки по сравнению с ними – бледные поганки!

Царь хотел осадить своего двоюродного брата, но не смог. Девушки и женщины здесь действительно выглядели куда более здоровыми, живыми, чем астеничные и полу-болезненные жительницы Итаки.

Продвигаясь дальше, они продолжали восторгаться местными жителями, и не могли не заметить, теперь уже к уязвлению своего достоинства, что большая часть мужчин в Спарте была намного крупнее и мускулистее их самих. В их полуобнаженных телах, казалось, совершенно не было места для жира, какой-то мягкости; они все словно состояли из силы, которая так и рвалась наружу.

– А какие улицы у них чистые! – указал один из бывших в отряде Дионисия охотник на каменные помосты, по которым они шагали. Это он решил отвлечь внимание остальных от спартанцев, потому как после сотого юноши, который был выше и притом тоньше их самих, им уже становилось явно не по себе.

– Чистые-чистые, – отозвался слегка грубо Одиссей.

Ему было завидно, что в Итаке, несмотря на все его старания, о подобном порядке нельзя было и мечтать. Люди в ней все равно относились к полису как к помойке, всюду выливали отходы, бросали мусор, да и вели себя совершенно неподобающе на улицах. Он сделал себе мысленную пометку о том, что нужно было бы спросить совета у спартанских царей, как они пришли к такой жизни и как смогли заставить простых граждан ее поддерживать.

– Мы уже подошли к царскому жилищу, – оповестил путешественников страж, указав на довольно небольшой дом, окруженный примерно таких же размеров садом, состоявшем в основном из аккуратно подстриженных кустов и деревьев.

Ни за что бы Одиссей не подумал, что такой дом мог принадлежать царской семье. Присмотревшись, из предметов роскоши в нем он увидел лишь небольшой позолоченный фонтанчик, видневшийся сквозь входную арку. Возле него сидели какие-то девушки и весело смеялись. Лиц их Одиссей не видел, но заметил загорелую стройную ножку, такую же, как у всех спартанок.

Дом скорее походил на жилище какого-то зажиточного торговца, и то, довольно-таки аскетичного. Сам же царь Итаки вырос в куда более просторном жилище, в которое его отец то и дело вносил какие-то изменения. Постоянно к ним приезжали торговцы предметами роскоши, ремесленники, которые выкладывали всюду чудесные картинки из мозаики; нередко посещали дом Лаэрта и архитекторы, привносившие в само строение все большие оттиски помпезности. Поэтому молодой царь вместе со своими товарищами негласно удивился такой скромности Тиндарея.

– О, а вот и Леда, верная жена одного из наших царей! – заметив выходящую из арки женщину в белых одеяниях, воскликнул другой страж. Одиссей хотел было задать вопрос, почему царь был «один из», а затем вспомнил, что по спартанскому обычаю, царей было двое.

– Неужели нас будет встречать женщина? – тихо спросил Дионисий у Одиссея. В голосе его звучало пренебрежение. – И Тиндарей не удостоит вниманием самого царя Итаки?

– Я думаю, удостоит, – осадил его Одиссей голосом, не допускающим дальнейших комментариев. – Просто в этом полисе женщины царской семьи имеют высшее положение, чем во всех тех, где мы были ранее.

Леда неспешно шла по каменной дорожке, ведущей к невысокому каменному ограждению, такому же белоснежному, как и все остальные городские ворота. На ней был надет пеплос[19 - Пеплос – женская верхняя одежда из легкой ткани.] цвета слоновой кости, теперь Одиссей смог различить это отчетливо. Платье было длинным, доходящим до пола, но при том совершенно не портило фигуру женщины. Искусная драпировка придавала ее образу некую утонченность, что в сочетании со взглядом и остальным образом Леды делало ее принадлежавшей к высшему спартанскому обществу.

На вид царице было не больше сорока лет, и, хотя на ее лице не было уже той юношеской прелести созревающего плода, оно лучилось совершенно другой привлекательностью: красотой уверенности и мудрости, красотой прожитых в гармонии движения и отдыха лет. Выступающие аскетичные скулы, подтянутый овал лица, тонкая шея и достаточно жилистые, но сильные руки свидетельствовали о том, что эта женщина, как минимум, немало занималась гимнастикой. Для царских кровей в других городах подобное, конечно, было совсем редкостью.

Волосы были у Леды золотистые, густые. Они были искусно перевязаны темными лентами, и прическа смотрелась под стать ее величественному образу.

– Здравствуйте, царь Итаки! Мои разведчики оповестили о Вашем приезде нас с мужем еще день назад, так что мы уже приготовили для Вас и Ваших людей место для ночлега.

Одиссей смутился. Никогда ранее его не встречали подобным образом, обычно его визит был либо заранее согласованным, либо нежданным.

– Да, спартанцы не зря имеют свою репутацию как лучшие военные, – решил обратить свое недоумение в шутку царь Итаки. – И ведь мы даже подумать не могли, что за нами кто-то следил!

– Не переживайте, все это было лишь мерой предосторожности. Проходите же за ограду, – приветливо улыбнулась Леда, жестом указывая на дом. Улыбка моментально омолодила ее лет на десять, и она стала казаться юной, словно сама была невестой на выданье.

– Спасибо, Итака ценит такое гостеприимство, – учтиво ответил Одиссей и одобрительно кивнул своим людям.

Перед тем, как зайти за ворота, он обернулся к своим двум стражникам, которые должны были в оба глядеть всю дорогу, и бросил им угрожающий взгляд: «Еще раз провороните чужеземных шпионов, лишитесь своего места!».

– Какой чудный сад! – не смог сдержать очередной возглас Клеон. – Правда, чудный?!

Мальчику едва исполнилось четырнадцать лет, и эмоции пока скорее управляли им, чем он ими. А сад был и впрямь у царской четы красив и ухожен. Камни закрывали весь вид прелестных невысоких кустов самых разных цветов. Прямо за домом располагалась небольшая аллея аккуратно подстриженных оливковых деревьев, ведущая к еще одному входу, по-видимому, к тому, за которым располагался фонтанчик.

– Да, у них даже цветы невозможно идеальные, – покачал головой Дионисий.

Одиссей, заходя в царский дом, лишь подумал, что за такой идеальностью должна скрываться или нешуточная муштра, или нешуточная гражданская совесть. А может, в этом полисе было и то, и другое.

Внутри дом был устроен со вкусом, но так же скромно, как и снаружи. В отделке преобладали темно-красные тона, за исключением двора, в котором и фонтан, и вся плитка вокруг него были белоснежными. Пол там был выложен мозаикой с изображением Зевса-громовержца и лебедя. Что делало изображение лебедя рядом с ликом бога, никто из путников не догадался. Возле фонтана сидели две девушки спиной к входившим, и громко и заразительно смеялись. Смех их был легким и звонким, чистым, как вода, струившая из чаши возле них.

– Мама, кто там? Новые гости? – та из них, что была пониже, обернулась к вошедшим.

На ее устах все еще была задорная улыбка. Девочка, видно, только-только расцвела, лицо было по-детски милым. Тонкие темные брови, зеленые, кротко смотрящие глаза, пушистые и черные как уголь волосы, струившиеся ниже плеч… Дитя обещало превратиться в одну из первых красавиц Эллады через несколько лет.

«Нет! Она слишком мала! Я ни за что не позволю себе!..» – начал было возмущаться про себя Одиссей.

– Да, Тимандра, причем не просто гости, – повысила голос Леда. – Подойдите вместе с Еленой сюда, я представлю вас друг другу.

Царь Итаки выдохнул с облегчением, поняв, что младшую девочку никто и не собирался выдавать замуж. Однако в следующее мгновение он снова ощутил, как дышать стало тяжело.

Когда она обернулась, малейшие сомнения были отброшены. Это была та самая Елена, только еще красивее, чем прежде. Теперь это была молодая женщина, изящнее которой никто, пожалуй, из живущих тогда греков не видывал. Грациозной походной она вместе с сестрой направилась к прибывшим, приковав к себе взгляды каждого из них. Те же безупречные черты лица, то же сильное, пропорциональное до нельзя тело. В ней, казалось, не было ни единого изъяна, кроме, быть может, этой невозможной энергетики женственности, не исходившей ни от кого настолько сильно.

– Прекрасна… Она просто Прекрасная, – прошептал Клеон завороженно.

Одиссей же не знал, как реагировать. От удивления он раскрыл рот, и это было на те секунды пределом его возможностей.

«Но как, как?! Ведь когда мы познакомились, ты уже была девушкой! И ты была родом из Дельф! Неужели ты меня обманула еще тогда? Если да, то ты самая жестокая, отвратительно жестокая!..» – Одиссей смотрел ей в глаза, мысленно выговаривая свое возмущение.

В ответ он лишь получил слабую улыбку, слегка сдвинутые брови, и укоризненный взгляд: «Позже, не сейчас».