Недо… (рассказы). Ради карнавала

– По рукам, но ты кое-что забыл.

– О чем ты?

– Как мне тебя называть на людях? Только пусть это будет настоящее имя. Фальшивое легко перепутать и вызвать ненужные подозрения.

– Согласен, тогда зови меня Алекс. А ты?

– Тайя.

__________

Остаток пути проделали без приключений, непринужденно болтая о погоде. На входе Алекс галантно распахнул дверь перед спутницей. Когда парочка зашла внутрь и уселась в углу за свободный стол, местные завсегдатаи замолкли, изучая прибывших. Но ничего особенного не обнаружили и через десяток секунд ровный гул голосов возобновился. Шустрый хозяин принял заказ и, когда Тайя шепотом поинтересовалась, где тут можно «почистить перышки», ткнул толстым, (вылитая сарделька) пальцем в сторону неприметной двери черного хода.

Дальше все пошло наперекосяк.

Когда девушка возвращалась обратно через зал, ее внезапно схватил за руку дородный детина, сидевший за одним из столов. Тонкое запястье Тайи скрылось в громадной ручище подвыпившего бугая. На беду здоровяк ухватился именно за левую руку, там, где ножны, и достать оружие у девушки не было ни малейшей возможности. Вывернув руку так, что несчастная едва не упала на колени, верзила возмущенно заявил на весь зал:

– Ах ты, ворюга! Кошелек украсть хотела!

Воцарилась тишина. Слышно было лишь шипение разъяренной Тайи, пытавшейся освободить запястье. Алекс, опрокинув стул, бросился на выручку. Секунды скрутились в тягучие липкие ленты, обвивающие руки и ноги и мешающие двигаться быстрее.

Раз. Алекс подбивает под коленку стоящего к нему вполоборота бугая. Не ожидавший нападения детина начинает медленно и монументально опрокидываться на спину.

Два. Пытаясь сохранить равновесие, здоровяк выпускает Тайю и размахивает в воздухе своими ручищами столь же энергично, сколь и безуспешно.

Три. Алекс крепко прижимает к себе вырывающуюся девушку, не давая ей добраться до рукава, и тащит ее бесконечные пять ярдов до выхода, прекрасно понимая: если прольется кровь, их размажут тонким слоем по всей таверне.

Четыре. Почти добравшись до манящего порога, он натыкается на чью-то выставленную ногу и всем весом обрушивается на ту, которую пытался спасти.

Пять. Алекс уже почти сгруппировался, чтобы подняться, когда прилетевшая откуда-то с неба на голову бутылка рассыпалась бриллиантовым дождем, и наступила ночь.

__________

Очнулся он оттого, что у него болели скулы и ребра. А живое воплощение богини мщения методично добавляло новые синяки поверх уже имеющихся. Алекс еле успел перехватить занесенную для очередного удара руку.

– Что ты делаешь?

– Подлец, мерзавец! Отпусти сейчас же, я тебе еще навешаю!

– За что? Я же тебя спасти пытался!

– Ты меня в эту ловушку заманил!

– Да ты чего? Меня же самого вырубили! Если бы я был с ними заодно, зачем меня-то с тобой сажать?

– Не знаю. Может быть, за мной присматривать.

– Придумай что-нибудь получше. А может, это ты все и подстроила?

– Совсем сбрендил? Или тебя бутылкой приложило сильнее, чем со стороны казалось? Мне-то это зачем?

– А что, не так было? Решила получить награду за поимку, подговорила мужичков на поляне, дождалась меня, ах-ах-ах – бедная бегляночка! Навешала лапши на уши по дороге, а как только приехали в людное место – стащила кошелек, чтобы меня повязали!

– Ну а здесь-то я для чего сижу? Было бы по-твоему, я б давно бежала деньги получать. Или поехала бы облапошивать очередного лопуха.

– Не знаю. Может быть, за мной присм… Э-э-э… по-моему, мы об этом только что говорили. Ладно, оставим пока, до лучших времен. Лучше скажи, где мы?

– Точно не знаю, по виду на сарай похоже. Меня пока волокли, мешок на голову набросили, так что толком не разглядела. Ты вообще в отрубе был. Но от таверны мы не особо далеко. Максимум – на другом конце деревни. Хозяин харчевни порядочный оказался. Не дал нас на ломти накромсать, приказал здесь запереть пока, да за старостой послал. Тот скоро подойти должен. Так что или нам повезло – сейчас поболтаем, выкуп заплатим и дальше двинем…

– Или?

– Или не ты один такой – беглецов за милю видишь. И спасли нас, чтобы с рук на руки твоим или моим преследователям передать.

Алекс содрогнулся.

– Не хотелось бы.

– Вот и я о том. Ты мне руки когда отпустишь? Затекли совсем. Не боись, я вспыльчивая, но отходчивая – больше бить не буду.

– Оно и видно, что отходчивая – вон как отходила – живого места не осталось. Как это ты меня пожалела, если в предательстве подозревала? Я уж думал – сразу тесаком своим рубанешь и дело с концом.

– Пожалела, как же. У меня его первым делом отобрали, когда ты, бревно бесчувственное, повалился на честную беззащитную девушку. А я из-за этого об твои ребра бессовестные все руки поотбивала.

Алекс представил себе альтернативу и его прошиб холодный пот.

– А я еще ругал этих милых людей! Оказывается, они мне жизнь спасли. Послушай, скажи честно – может быть, все было гораздо проще? Ты же сама говорила, что у тебя денег совсем не осталось. Может, ты и правда решила под шумок… Ай! Больно! Ты же обещала!

– А ты не мели чепухи.

– Да я только…

– Ш-ш-ш, тихо. Засов отодвигают. Видно, староста пришел. Так, теперь молчи, говорить буду я. Мужики все одинаковые – улыбнешься им пошире – любую чушь проглотят.

– А я?

– А ты лежишь больной, и говорить пока не можешь – отшибло все.

– Да уже почти нормально.

– Ненормально. Трудно притворяться – только скажи, еще раз тресну – будешь взаправду в отключке. Да лежи, говорю! Ляпнешь еще что невпопад, а так, глядишь и выкрутимся.

__________

Фортуна, так неблагосклонно подложившая парочке путешественников свинью, похоже, сменила гнев на милость. Староста оказался милейшим человеком, внимательно слушавшим объяснения Тайи. После двух-трех высокомерных (королева Инталья удавилась бы от зависти) взглядов, девушка сменила гнев на милость. И под большим секретом поведала развесившему уши старосте, что они недавно сыграли свадьбу, что сразу после церемонии отправились в паломничество (оно же свадебное путешествие), что Алекс из такого богатого и знатного семейства, что, не реши они поехать инкогнито, им пришлось бы путешествовать с длиннющим обозом свиты.

В ответ староста признался, что сам сразу же отмел все подозрения в виновности таких видных людей. Он уже успел побывать в таверне и поговорить с посетителями. Среди них больше половины дивились не тому, что такая благородная и (чего греха таить – худосочная) девушка попыталась украсть кошелек у Большого Панси, а тому, откуда у Панси – человека, далеко обогнавшего в умственном развитии только что вылупившегося головастика – вообще взялся кошелек с настоящими деньгами.

Дело закончилось тем, что бывших пленников торжественно препроводили в более подобающую знатным особам обстановку. Тайя беззаботно щебетала, белозубо улыбаясь и раскланиваясь налево и направо. Алекса несли на наспех сделанных носилках с такой осторожностью, так долго и искренне извинялись, что только недавняя потасовка с этими же добрыми селянами удерживала его от чистосердечного признания. Алекса и Тайю поместили в глубине просторного дома старосты – в комнате, главной достопримечательностью которой была бескрайняя кровать. Удивительно было встретить подобный предмет в такой глуши. Староста понимающе подмигнул и споро вытолкал всех сопровождающих. Уходя, он поставил на лавке в углу здоровенный деревянный поднос со снедью и письменный прибор с листом пергамента. После чего подмигнул еще раз и вышел, плотно закрыв за собой дверь.