Неприкасаемые. Легион. Хранители

Все родственники расселись по удобным креслам, которые стояли вдоль стены, которая шла кругом. Таким образом, все могли видеть друг друга, потому что находились в почти круглой, и довольно небольшой комнате. В центре ее был пятачок, на который Глория поглядывала как на свою будущую сцену.

Все сняли верхнюю одежду, посетив раздевалку, и только Гранж сидела еще в шубе, все больше мрачнея. Морган играл в карты с ВЧ и постоянно проигрывал – они явно сговорились, и словно читая мысли друг друга, играли против него. Они сгруппировали свои кресла, и нашли где-то небольшой столик, похожий на журнальный. На нем сразу появилась бутылка скотча и походный набор стальных стаканчиков. Так они и сидели, почти мирно, погруженные в свою очередную схватку, и только Морган время от времени произносил довольно громко и внятно какое-нибудь замысловатое ругательство – ему все не шла хорошая карта.

Глория общалась громко с Каталиной, рядом с ними печально сидел Гуннар, чувствуя себя офицером запаса. Ангелла вдруг развела бурную деятельность, взяв себе в помощники Асраила, а его слегка оттеснила на задний план, явно отстранив от всех военных дел. И он теперь был похож на свадебного генерала, единственным уделом которого остается воспоминание о своих былых заслугах. Все были одеты по-простому и тепло – толстые свитера, штаны, напоминающие лыжные, ботинки на толстой подошве. Как сказала им ранее Ангелла – "Вы не на светский раут едете, а на север, поэтому оденьтесь так, чтобы ничего себе не отморозить".

Кого-то беспокоило отсутствие привычного набора обслуживающего персонала – слуг, Хранителей, но та же Ангелла сказала, что сейчас не до роскоши, а медицинскую помощь им при необходимости сможет оказать Хранитель Асраила, который уже занял отдельное помещение здесь же, в бункере. И устраивал там настоящий, правда небольшой медицинский кабинет, оборудованный по высшему разряду. С новейшей техникой и сверкающими на свете ярких ламп инструментами. Со всеми необходимыми запасами лекарств, медикаментов и прочих расходных материалов. К тому же у них есть Соледад, их новая звезда, надежда на возрождение школы Хранителей, и это их слегка успокаивало. Ведь если она так роскошно обслуживала Глорию, которая выглядела как настоящая селебрити, то и им, возможно, кое-что перепадет от ее талантов и способностей. Тем более, она привезла с собой столько оборудования, словно они с Глорией были гастролирующей рок командой, которая перевозит с собой не только инструменты, но и все прочее осветительное и звуковое оборудование.

А Гранж, заскучав, взяла в руки свой смартфон и открыв на экране одно из социальных медиа, заметила нечто, что заставило ее позвать к себе Глорию, которая увидев массу роликов со своим участием, смеялась и звала Соледад. Чтобы она смогла оценить целую волну подражаний и косплеев, от девушек со всех концов земного шара, которые повторяли ее танец в Нью-Йорке, с разной степенью таланта и похожести. Кто-то из девушек, таких же фигуристых и чувственных, с красивыми лицами, чем-то похожих на Глорию, очевидно, найдя какую-то информацию о ней в сети, и выяснив, что эту загадочную особу зовут Глория, начали то ли флешмоб, то ли целый баттл в ее честь. Они, надев на себя белые майки, довольно откровенно намекающие на их роскошные бюсты, и демонстрировали принт, состоящий из нескольких слов – "I'mGloria". При этом они чувственно выгибались и двигались, и Глория восхищенно ставила всем лайки, уже достав свой собственный смартфон, благо что бункер был оборудован модемом.

Когда Ангелла зашла в бункер, убедившись, что все его системы снабжения всем необходимым работают исправно, она застала там молчаливую сцену, когда все Неприкасаемые сидели, уткнувшись в свои телефоны. И она заглянула в телефоны Каталины и Гуннара, и поняла причину такой вспышки социофобии. Она, задумавшись ненадолго, словно креативный директор, которого осенила гениальная идея, позвала к себе Глорию. Свою звезду. Которой прошептала что-то, и та удивленно посмотрела на нее сначала, а потом рассмеялась, демонстрируя свои великолепные зубы и чувственные губы. И закивав головой, удалилась с Соледад в соседнее помещение, где и начала подготовку к своему номеру. А Ангелла уже рассаживала всех по местам, ставила с помощью подошедшего Асраила и Гуннара кресла по местам, расставляя их вдоль стены. И произнесла загадочным голосом,

– Дорогие родственники, сейчас будет номер, за присутствие на котором очень многие пожертвовали бы своей жизнью. Ну, если не жизнью, то парой лет своей жизни, это точно…

И все расселись по своим местам, за исключением Асраила, которого она попросила постоянно находиться наверху. И даже картежники отложили свои карты и сидели, приглаживая свои волосы, и Гранж быстро сняла свою шубу, и отнесла ее в раздевалку. А Соледад уже заносила в комнату дополнительную пару приборов освещения, а также подвесила к потолку настоящий диско шар, со множеством приклеенных к нему аккуратных маленьких зеркал. На который она направила лампы, и включив их, пробудила этот визуализатор ото сна, и он начал вращаться вокруг своей оси, наполняя их комнату приятным синим, мерцающим цветом.

"Ого, чем-то похоже на наши энергетические ядра!" – подумала с восхищением Ангелла.

Затем Соледад принесла и поставила на пол настоящий, аутентичный геттобластер, огромный двухкассетник с множеством динамиков. И поставив в кассетоприемник пленку, которую она достала из своего кармана, нажала кнопку Play, и подмигнула Ангеле, которая уже пританцовывала на месте вместе с Каталиной. Она хлопнула в свои ладошки, и свет зажегся еще ярче. А в их комнату, вернее на танцпол уже выходила их звезда – Глория, под минусовку песни, в которой некоторые сразу узнали "Raising my family" в исполнении Precious Wilson.

"И черт возьми, она сама похожа на нее", – думала Ангелла, быстро найдя видео с этой песней в сети. "Так вот с кого Соледад и взяла за образец, правда, доведя ее облик, основываясь на своем чувстве прекрасного, до своего стандарта. И правда, Глория слегка напоминала эту певицу, когда та только начинала свою карьеру, только была повыше и с более ярко выраженными формами. И она посмотрела на Соледад, а та опять подмигнула ей, словно подтверждая ее догадку. Да, Соледад явно была в восторге от семидесятых и восьмидесятых. Что от машин, что от музыки, что от стандартов красоты. Не говоря уже про все ее гаджеты, стилизованные под винтажные.

А Глория пела почти с таким же талантом, и ее голос почти не уступал оригиналу, и был таким же богатым, насыщенным и завораживающим. Она переоделась, и теперь была в простых, обтягивающих джинсах и белой майке с принтом. На высоких каблуках, что делало каждое движение ее бедер таким провокационным и возбуждающим. “We're all Gloria!”– прочитала Ангелла надпись на ее майке, и засмеялась, удивляясь тому, как Глория успела придумать этот слоган и так красиво, а главное – быстро, нанести его на свою одежду. Которая нисколько не скрывала ее прекрасную, полную грудь. И их сестра так мастерски и откровенно возбуждающе и вдохновляюще двигалась в пределах этой маленькой комнаты на одном из этажей их бункера, что, казалось, расширила их границы своим талантом и драйвом до размеров настоящей и очень большой сцены.

А Соледад уже вела видеотрансляцию, взяв телефон Глории, и уже почти миллион человек наблюдали за той, которая вернулась, и таким образом, отблагодарила всех своих фанатов и подписчиков. Ангелла подошла к Соледад и попросила ее сделать геотаргеттинг места, из которого осуществлялась трансляция, и добавить несколько хэштегов на свой вкус. Единственным обязательным должен быть такой – #cadaver_welcome2north.

Как она надеялась, их бывший родственник сможет увидеть его и принять приглашение. Тем более, там наверху находится Асраил, которого можно увидеть сверху, и она только надеялась, что он не замерзнет раньше, чем сюда прибудет их гость. Со своей группой поддержки. Их хренов космический гость. А Глория уже выводила слова песни, слегка изменив текст, и ей все подпевали, и кто-то даже встал – вот она сила искусства. И все слились воедино, и вместе почти кричали припев, и даже у железной Ангеллы, которая была не очень сентиментальна, эти слова вызвали слезу, которую она незаметно смахнула со своих прекрасных глаз.

– Yes, I’m gonna be OK

I know, I'm gonna be alright

With my family here beside me

My family is here to guide me…

А затем Соледад прокрутила пленку немного вперед, и нашла другую минусовку, которая позволила Глории с ее дивным вокалом, почти, акапелла спеть другую песнюWilson – "Killingmesoftly". И все будто перенеслись в свою общую семейную историю, и заново пережили те печальные события. Все вспомнили, что Глория многократно обращалась к ним, просила о помощи, чтобы ее братья и сестры как-то повлияли на Кадавра и прекратили его домогательства к ней. Тогда она была в другой оболочке, и была похожа на принцессу из сказки, белокожую и прекрасную, в которую влюбился своей ужасной, порочной любовью ее родственник, этот ужасный Кадавр. И все краснели и бледнели, кто-то даже утирал слезу, вспоминая и свою трусость, и равнодушие. Ангелла застыла у стены с перекошенным лицом – она тоже винила себя, хотя она была очень далеко от тех событий. Она, как водится, участвовала в военном походе с Асраилом. О, если бы только она была рядом.... И это именно она инициировала этот акт мести, возвратившись с войны, и собрала всех родственников у хладного трупа Глории и ее Хранителя. Который тоже был убит, словно Кадавр хотел удостовериться, что ничто не сможет вернуть его сестру к жизни. И она с Асраилом нашли и убили этого мерзкого убийцу, который поднял руку на самое светлое создание в их семье… Хотя нет, им еще помогал храбрый Гуннар. А другие Неприкасаемые только приняли участие в этом ритуале, и как-то скованно и боязливо смотрели на останки того, кто еще вчера им внушал страх и настоящий ужас.

А ядро Глории было уже где-то далеко, и как они не искали его, так и не смогли найти его. И неудивительно, что она не захотела вернуться к ним. К таким эгоистам, которым были чужды страдания и боль других, в которых они превратились. И она все-таки смогла вернуться на Землю, вселившись в тело умирающей от чахотки девушки. Оболочку, которой она смогла оживить своей энергией, подпитанной Космосом. И со временем, она себе нашла и нового Хранителя, и новую причину, чтобы жить и создавать. Быть красивой и вдохновляющей. Несмотря ни на что. И об этом она и поведала своим родственникам, когда осталась с ними наедине, там в Нью-Йорке, и они поняли, что если она смогла простить их и вернуться в семью, то и они должны, по крайней мере объединиться на время приближающейся войны с этим монстром. И уже окончательно расставить все точки над и, и каким-то чудом, уничтожить его в этот раз навсегда.

Ангелла попросила Соледад закончить трансляцию, которая уже погрузила всех Неприкасаемых в глубины своих достаточно мрачных глубин своего я, и которую уже наблюдало несколько десятков миллионов человек. Она каким-то образом увидела один комментарий, вычленив его из десятков тысяч других. От которого ее глаза сузились, и она вся налилась холодной яростью. И желанием убивать.

"Великолепно шоу. Уже еду", гласил один комментарий, и она увидела имя подписчика –Cadaver2back. Она поняла, что ее идея сработала и уже улыбалась, кинув свой телефон в кресло. Все очнулись от своего непродолжительного транса и уже аплодировали Глории. Ангелла подошла к ней и обняла ее горячо и сильно, признавая, что она всегда была и будет самой талантливой и вдохновляющей в их Семье.

Все поддержали ее слова, и даже Гранж улыбнулась, и погрозила кому-то кулаком. И все изумились – на их памяти, такойэмоциональный подъем у этой вечно сварливой и недовольной всем особы произошел впервые за несколько сотен лет.

– Отличные песни… А как ты двигалась… Просто сказка! И хорошо, что ты не спела другую песню этой певицы, “One way ticket”! – нашелся и Морган, намекая на то, что они, скорее всего, взяли билет в один конец, и назад уже не вернутся. Он сам уже смеялся своей шутке, которую все, кроме него, конечно, признали самой дурацкой за весь вечер. А, впрочем, это же Морган, и в чем-то его уже не исправить никогда.

"Ну что ж, у меня остается только еще одно дело, надо бы навестить одного нашего заключенногои решить, что с ним делать" – подумала Ангелла и оставила своих родственников, которые уже просили Соледад поставить и для них какую-нибудь красивую песню, чтобы они тоже смогли продемонстрировать свои таланты. А Ангелла выходила наружу, где уже стемнело, и прихватив с собой почти окоченевшего на морозе Асраила, направилась с ним в тюрьму.

– Куда это мы? – спросил он одними глазами, потому что его посиневшие губы уже отказывались участвовать в процессе озвучивания его мыслей и вопросов.

– К твоему киллеру. Надо понять, что с ним делать. Ставить к стенке, или брать с собой в бой, – ответила Ангелла и увидев, что Асраил вдруг побежал в сторону здания тюрьмы, захрустев по снегу своими ботинками, ринулась следом за ним. Так они и достигли этих бронированных дверей, почти одновременно стуча в толстый металл своими замерзшими руками.

Глава 24.

Третий глаз, обращенный в прошлое.

Продолжая соревноваться, кто быстрее доберется до Закарии, почти как дети, толкая и хватая друг друга за куртки, они,пробежавшись по коридору, достигли помещения с камерами. В блоке их было семь, и бывший солдат Асраила располагался в четвертой, благо что дурацкий номер 666 уже убрали, и они остановились, переводя дыхание, у поста охраны.

– Здрасьте. Добро пожаловать в наше Чистилище! – улыбнулся им откровенно глуповатый и хамоватый дежурный, и уже в следующую минуту он вылетел из теплого помещения, наспех одетый, вытолкнутый разгневанной Ангеллой наружу, помогать добровольцам заносить в огневые точки ящики с патронами.

“Идиот”, – проворчала она, а Асраил беззвучно смеялся.Отослав дежурного, Ангелла и Асраил, уже отдышавшись, готовились войти в блок, когда они услышали какие-то странные и пробирающие до самой души звуки. Ангелла остановила жестом своего брата, и они подошли к открытой двери, прислушиваясь к музыке, которая звучала внутри блока.

Это играл на домбре Закария, и наполнял все помещение не просто звуками, а превращал его в бескрайнее пространство, и населял красками и жизнью. Невиданной энергией. И почудилось Ангелле, что она увидела всадника, умелого наездника, воина, который несется на своем горячем, черном коне навстречу своего многочисленному неприятелю. А рядом стелется низко к земле такой же черный беркут, сурово устремив свои немигающие глаза вперед, и летит рядом с этим человеком. Прирученный его уверенностью в себе, чувствуя, что и он стал частью стихии, которая сметет со своего пути все препятствия.

А в этом воине была такая сила, такое желание свободы и жажда жизни, что у нее перехватило дыхание, и она присела на холодный пол, показывая жестом Асраилу, чтобы он последовал за ней. Ей хотелось дослушать эту повесть, погрузиться в эту волну и состояние, в которое ее окунала музыка, рождаемая этим загадочным человеком. В котором сочеталась душа воина и великие таланты, и это сочетание она впервые встречала в своей такой продолжительной жизни. И достигая апогея, подняв ее высоко, и оставив ее там, взирать на мир с высоты полета хищной птицы, что позволило ей увидеть, что воин был окружен со всех сторон врагом. Но музыка смолкла, и она упала вниз, с большой высоты, так и не увидев финальной сцены. Она поморщилась – кто-то в блоке громко аплодировал. Она всегда предпочитала наслаждаться такими моментами в тишине, доверяя своей душе выражать признательность и благодарность, а не демонстрировать свои эмоции банальным хлопаньем рук.

– Круто, Зак… Давай теперь нашу! – раздался хриплый, сильный голос и она недовольно покачала своей головой. Ей было почти неприятно, что такой интимный момент, эту близость с внутренним миром Закарии разделял, помимо Асраила, неведомый ей человек. Как технический персонал, откровенно лишний, но украдкой подглядывающий за уже обнажившимися актерами на съемочной площадке.

Вдруг зазвучал гимн Легиона, и она улыбнулась, ожил и Асраил, открыв свои глаза – это была очень свежая и мощная интерпретация их старинного символа несгибаемости Легиона. Ей она откровенно нравилась. Асраилу тоже. Во время предыдущей мелодии, он погрузился в себя, и видел смутные образы, будто кто-то рвался на свободу, в то же время грустя и осознавая всю тяжесть совершенного, и этот баланс не давал ему подняться, воспарить над собой. И он пока нарезал круги, понукая своего коня, а враг уже был не только впереди него, а окружил со всех сторон. Но ему привиделась и надежда, и ее он увидел, ее слабый луч, когда вместе с Ангеллой поднялся высоко вверх, увлекаемый этими простыми, но трогающими звуками.

Они переглянулись и решили вставать, времени у них было в обрез, и этот импровизированный концерт застал их врасплох. Теперь надо было нагонять, действовать очень быстро, и принимать такое же, почти поспешное решение.“Главное – не быть слишком мягкой”, – думала Ангелла.

Они зашли в мрачный блок с камерами, хотя там хватало освещения. Но когда Ангелла первой вошла внутрь, там стало ярче – неожиданно загорелась потухшая ранее лампочка. Они увидели, что помимо Закарии, в одной из камер, был еще один человек. Асраил нахмурившись смотрел на этого заключенного, с комфортом устроившегося на нарах, а Ангелла уже говорила негромко, будто у нее в руках было его досье, но она, на самом деле, лишь бросила в его сторону быстрый взгляд.

– Заключенный Патрик О’Брайен. Легионер первого ранга. Систематическое нарушение устава, драки, злоупотребление спиртными напитками. Склонен к потере контроля над собой. Известен своим буйным нравом. Сослуживцы называют не святым Патриком…

Не святой Патрик поднял свою взлохмаченную, рыжую голову и обратил на них удивленный взгляд своих зеленых глаз, но тотчас отвел его в сторону, не выдержав выражения глаз пришедших офицеров, в которых он увидел что-то очень нехорошее для себя.

Тем не менее, он нашел в себе силы и смелость прокомментировать нелестную оценку его непродолжительной карьеры в Легионе.

– Там еще забыли упомянуть, что я дьявольски живучий. И на моем счету уже три успешные операции… Ну, это я так, к слову…

Но Асраил и Ангелла уже забыли про него и подходили к камере начинающего кюйши, который резко встал при их появлении и отложив домбру, подошел к решетке, смотря на них широко открытыми глазами.

Асраил кивнул ему и смотрел на него, почти не мигая. Ангелла, чувствуя внезапно легкий приступ неожиданной робости, провела рукой по своим волосам, и кашлянула, прочищая горло. Она оглядела быстрым взглядом его высокую фигуру, и удивилась его телесной мощи – дышащий силой воин, суровое лицо, но в то же время высокий лоб мыслителя, ясные карие глаза без признаков какой-либо свирепости и жесткости. Широкие плечи, мускулистые руки – он был в одной черной майке и такого же цвета тактическим штанах. Высокие ботинки. Прямой нос и чувственные губы… Она слегка зарделась, и посмотрела на его пальцы – на удивление тонкие, выдающие в нем истинно артистическую натуру, пальцы мастера. Но помимо сильного, тренированного тела, она почувствовала в нем и его внутреннюю силу. Что ж, такой человек, все-таки, был способен одновременно и быть воином, и создавать настоящие шедевры. Правда, ему не доставало техники, школы, но это дело поправимое. Главное, она убедилась в том, что в нем нет никаких пороков, а его демоны обычно находится под контролем его сильной воли. Хотя не всегда, и этому она сама была свидетельницей…

Она еще раз внимательно осмотрела его всего – с головы до ног, и задумалась. Ей показалось, что она уже видела его, когда-то, достаточно давно. И вот так же за решеткой. За массивной и ржавой решеткой какого-то старинного подземелья, и в той мрачной темнице он вот так же смотрел на нее. Он также пребывал в статусе пленника, а она по какой-то причине навещала его. Но, скорее всего, ей это просто померещилось. Или спутала с кем-то. Ведь у всех заключенных одинаковый отрешенный взгляд. И тоска по свободе, хорошо читаемая в глазах. Ладно, ей надо отогнать от себя эти призраки прошлого. И заняться настоящим. Но оно, как всегда, было самым неразрывным образом связано с днями минувшими.

– Заключенный Закария, у нас очень мало времени. Моего спутника представлять тебе, как я понимаю, нет нужды, ты с ним уже прекрасно знаком.

Асраил при этих словах Ангеллы повернулся спиной к Закарии, и прислонился к решетке, смотря вверх и будто насвистывая что-то, сложил губы трубочкой.

– Вольно, можешь сесть, – Ангелла уже взяла себя в руки и ее обычное довольно хмурое выражение вернулось на ее красивое лицо. Закария вернулся на свою койку, а она начала ходить вдоль решетки, заложив руки себе за спину.

– И не вздыхай так, ты же не узник совести. Находишься тут за совершение ряда криминальных деяний. Вполне банальных, очень жестоких и кровавых. Разве не так?

Он кивнул головой, и ему стало почти все равно, чтобы не решила эта красивая до потери пульса женщина, сошедшая с полотен, вернее, с фотографий в сети и его портретов. И по какой-то странной причине оказавшаяся здесь, да еще и в военной форме их Легиона. А Асраил? Он, конечно, тоже удивлен его появлению, но ему казалось, что его бывший шеф уж слишком скромно ведет себя в присутствии этой загадочной особы… Он что, ей подчиняется?