Неоправданная ставка

– Говори, Гром! – глядя на здоровяка, сказал капитан.

– Капитан, ты знаешь, что у нас в команде заведено ничего не прятать, потому что братья не крадут друг у друга. Сегодня мы обнаружили, что у нас завелась крыса, и завелась она среди них, – сказал Гром, показывая ножом на команду галеона. – Ты, конечно, помнишь золотой кулон, который я выиграл в кости. Сегодня он перекочевал в карман вот этого ублюдка, а по законам берегового братства, капитан…

– Не учи меня законам, Гром! – перебил его Акула. – Теперь говори ты, – сказал он долговязому парню с разбитым носом, на которого указал Гром.

– Это подарок моей матери, – сказал долговязый, вытирая рукавом кровь с лица.

– Подойди сюда, – властно произнёс капитан.

Долговязый с опаской приблизился на несколько шагов.

– Подойди ближе.

– Это подарок матери, – приблизившись, повторил долговязый.

В этот момент раздался ещё один голос:

– Капитан, я могу подтвердить, что этот кулон был у него, когда мы выходили из нашего порта.

– Выйди сюда, я тебя не вижу.

К капитану подошёл человек одного роста с долговязым.

– С того момента, – сказал капитан, – как мы взяли вас в команду, вы не дали мне повода усомниться в вас. Вы вдвоём говорите, что кулон подарен матерью, а у Грома, кроме меня, других свидетелей нет. Наш корабль носит имя бога морей, так пусть море решит, кто из нас прав. Хоть я и капитан, но, по законам берегового братства, в споре мы равны. Раз я свидетельствую в пользу Грома, значит, становлюсь участником спора, как и вы. Сейчас все пойдут отдыхать, а утром, – капитан выдержал паузу, окинув команду недобрым взглядом, – утром мы закончим наш спор. Если какая-нибудь крыса пикнет и нарушит тишину на корабле, она не увидит восхода. Завтра мы пойдём охотиться на акул, – с этими словами Акула ушёл в свою каюту.

Наутро команда собралась на палубе. Акула вышел по пояс голый, с ножом в руках.

– Полные паруса! – скомандовал он.

«Посейдон» стал набирать скорость, и через полчаса очертания острова растворились в утренней дымке.

– Отмотайте четыре каната по длине «Посейдона», – приказал капитан.

Когда приказание было выполнено, капитан продолжил:

– Каждый возьмёт с собой нож на тот случай, если на него нападёт акула. Обмотавшись канатом, мы прыгнем за борт и на полном ходу корабля будем его догонять. Вам понятно? – спросил капитан. – В таком случае вперёд.

Капитан и Гром стали на один борт, а долговязый и его друг – на другой.

– По моей команде прыгаем. Если кто-то не прыгнет, команда убьёт труса на месте, – подытожил капитан.

«Вперёд!» – крикнул Акула, и все четверо прыгнули за борт, удалившись от корабля на длину верёвок. Когда верёвки натянулись, все четверо что есть силы стали ползти по ним, то скрываясь под водой, то снова появляясь. Издалека они напоминали дельфинов, с той лишь разницей, что дельфины выныривали равномерно и не поднимали такой волны. Команда, затаив дыхание, наблюдала за пловцами. Быстрее всех к кораблю приближался Гром. Вторым был капитан. Долговязый и его товарищ шли почти вровень, но значительно отставали от Грома и Акулы. Гром уже начал карабкаться на борт, а капитан был метрах в пяти, когда на волне показался акулий плавник. Потом второй. Акулы плыли посередине между спорщиками, как бы присматриваясь к необычным морским обитателям.

Вскоре одна из акул резко пошла на долговязого, и пираты услышали душераздирающий крик. С долговязым было покончено. Гром забрался на борт и стал подтягивать капитана, но услышал брань и отпустил конец. Акула уже висел над водой, но было видно, что он устал и только сила воли заставляет его держаться за канат. На время акулы пропали из виду, но вскоре появились опять. Капитан висел над водой в метре от борта, видимо, собираясь с силами для последнего рывка. Несколько резких взмахов – и он вцепился в планширь. Когда Гром и Сэмуил схватили его за руки, Акула не стал сопротивляться, считая, что пари выиграно. Никто из команды не посмел бы упрекнуть капитана в несоблюдении правил.

Третий участник заплыва уже начал карабкаться на борт, по пояс высунувшись из воды, когда акула появилась рядом с ним. Моряк попытался поднять ноги над водой, но сил не осталось.

– Тащите, – скомандовал капитан.

Матросы взялись за канат, и в этот момент раздался дикий крик: акула откусила пловцу левую ногу по щиколотку. На палубе бедолага потерял сознание. Сэмуил перетянул покалеченную ногу ремнём, чтобы остановить кровотечение.

– Бог морей покарал лжеца и его заступника, – сказал капитан окружившей его команде.

Поступок Акулы Пьера поразил видавших виды пиратов.

Авторитет капитана стал непререкаемым и для старой команды, и для новичков. Переводя тяжелый взгляд с одного пирата на другого, капитан медленно произнес:

– Кто станет причиной раздора в команде, будет заряжен в пушки, и первый залп по противнику мы сделаем кусками гниющей плоти. Вы поняли меня?

Пираты ответили молчаливым согласием.

О том, как «Посейдон» расправился с галеоном-охотником, узнало всё береговое братство, и прозвище «Барракуда» окончательно закрепилось за Сэмуилом. Акула на три дня отпустил команду на берег насладиться вволю вином и портовыми подругами. Сэмуил сошёл вместе с командой, но не пошёл сразу в таверну, а решил прогуляться по острову.

Люди, живущие на острове и обеспечивающие береговое братство всеми мирскими благами, жили в достатке, потому как пираты не жалели золота. Для пиратских ночлегов строили роскошные дома, комнаты были наполнены дорогими вещами, награбленными пиратами в походах. Воровство на острове было запрещено. Пойманному на краже отрубали руку.

Прелестные особи женского пола наводнили остров в погоне за пиратским золотом. Несколько местных красоток слыли постоянными подругами знаменитых пиратских капитанов, были и те, о чьих ласках вспоминали многие пираты во время долгого плавания. Некоторые женщины уже имели детей, и при возвращении в порт среди пирующих пиратов то тут, то там появлялись довольные детские рожицы со знакомыми многим членам берегового братства чертами лица. Постепенно некоторые женщины обжили несколько домов, где, как правило, и находились, имея на попечении пару десятков портовых красоток и усиленно промышляя по приходу торговых и пиратских судов. Отцы обычно особенно не беспокоились о своих случайных отпрысках, и мамаши ублажали моряков своими телесами до той поры, пока всё золото, находившееся при гуляке, не перекочевывало в их многочисленные карманы.

Сэмуил не сильно увлекался вином, а потому решил пройтись по острову, где похоже были места достойные пера художника. Он проходил мимо аккуратного домика, увитого виноградной лозой, когда его окликнули. Белокурая девушка, слегка присев в знак приветствия, спросила:

– Вы доктор Дюпри?

– Нет, я не Дюпри и не доктор, потому что у меня не было практики. Но я неплохо разбираюсь в медицине, – ответил Сэмуил.

– Капитан «Ночной птицы» обещал привезти доктора для моей сестры, – грустно объяснила девушка свою оплошность. – Она беременна, должна вот-вот родить, и ей очень плохо.

– Не отчаивайтесь, вполне возможно, что доктор скоро подойдёт.

Девушка посмотрела на Сэмуила глазами, полными слез:

– Но моя сестра не может ждать, – всхлипывания незнакомки перешли в рыдания, – помогите нам.

– Проведите меня к вашей сестре.

Роженица лежала в небольшой комнате и тихонько напевала, но эта песня не была радостной, в голосе чувствовалась обречённость. Услышав шаги, женщина перестала петь и произнесла:

– Катарина, это ты?

– Я привела человека, который поможет нам.

– Он доктор?

Девушка посмотрела на Сэмуила с немым вопросом, что ей ответить сестре.

– Скажите, что я доктор, пусть она будет спокойна, – шёпотом произнёс он.

– Да он доктор, доктор …– залепетала девушка.

– Хэмпфил, – подсказал Сэм.