Восстанавливая равновесие

Кассия попятилась.

– Я не подумала…

– Это в тебе мне и нравится, – Айк кивнул на стоящий в прогалине джип. – Садись в машину. И сними мокрые ботинки, а то простудишься. Нам ещё долго ехать.

– Куда? – залезая на жёсткое сидение, поинтересовалась Кассия.

– В Прей Вэнг.

– А ты не боишься…

– Чего?

– Преследователей.

– У них нет транспорта. Я вывел из строя их джипы. К тому же у них сейчас другие проблемы.

Взглянув на жёсткое лицо Айка, Кассия охотно поверила. И больше не задавала вопросов до самого полудня, когда он протянул ей бумажный пакет с едой.

– Бутерброды чёрствые, – сообщил он, то ли извиняясь, то ли просто констатируя факт.

Кассия криво усмехнулась.

– Дружок, я не привередливее тебя. Я привыкла питаться нерегулярно, пищей, не слишком-то полезной для здоровья. Это одна из неприятных сторон миссионерства.

– А приятные вообще есть? – впервые за много часов Айк посмотрел на неё не враждебно, а с интересом.

– Их сотни, тысячи, – Кассия счастливо улыбалась. – Столько, сколько людей ты спас. Ты знаешь, что без тебя они бы, возможно, погибли. Радость, что ты оказался в необходимом месте в нужный момент, невозможно описать словами. А также горе – когда на твоих руках умирает человек, которого ты мог бы спасти, будь у тебя необходимые инструменты. Дети, рождающиеся прямо на голой земле и выживающие, несмотря на отсутствие какого-либо комфорта. Старики, с торжественным видом производящие тебя в почётные жители деревни. Животные… – Кассия рассмеялась. – Однажды мне пришлось лечить расстройство желудка у ягнёнка. Он наелся какой-то вредной травы… и знаешь, выяснилось, что они почти ничем не отличаются от людей.

– Зачем тебе это надо? – Айк, не отрываясь, смотрел на неё, пытаясь отыскать истину сквозь слова. Вопреки словам.

Кассия пожала плечами.

– Кто, если не я? – просто спросила она. Створки, за которыми была скрыта истина, снова сомкнулись.

– Я не хочу говорить об этом. Только обо мне да обо мне. Почему ты избрал такую профессию?

– Ага, – Айк сдержанно улыбнулся, – ты считаешь, что эта тема будет приятнее. Тебе виднее. Я – стопроцентное порождение Америки. Вырос в Нью-Йорке, в Бруклине, после того, как заботливая, нежная матушка – или отец – оставили меня трёх дней отроду на ступеньках приюта. Хорошо, хоть не в мусорном контейнере на свалке. И такое бывало, – уверил он задрожавшую Кассию. – Эти дети, как правило, не выживают под грузом мусора. А я – как видишь. Меня подобрали в день второго избрания Эйзенхауэра, поэтому и окрестили, не задумываясь, Айк[3 - *      Айк – народное прозвище президента США Дуайта Эйзенхауэра, управлявшего страной в 1953-1961 г.г.]

. Поначалу-то я, как и положено, был Смитом, а фамилию себе выбрал уже в зрелом возрасте, когда бредил центурионами. К тому времени уже стало ясно, что хулиганистого и озлобленного мальчишку, заводилу всех местных драк, никто не пожелает усыновить. Да и слава Богу. Возможно, это спасло меня от жизни худшей, чем та, что я прожил. Я ни о чём не жалею. Я послужил на американскую армию, потом – в Иностранном легионе два года, прежде чем понял, что мне не нравится выполнять чужие идиотские приказы. А также то, что я стал такой же прекрасной машиной для убийства, как те римские центурионы. И начал делать на этом бизнес. Всё, – Айк развёл руками и очаровательно улыбнулся.

– У меня-то особого выбора не было. Но я не понимаю, почему девочка из такой благополучной семьи решила заняться опасным делом. Могла бы сидеть дома, обслуживать мужа и вышивать…

– Это мечта моей сестры. А я – антипод.

– Антипод?

– Её полная противоположность. Мою сестру всегда называли «милая девочка», и уже в нежном возрасте я поняла, что хорошее поведение не заставит маму сильнее любить меня. Две «милые девочки» в её сердце просто не помещались. И я стала «отвратительным ребёнком». Когда Надин надевали хорошенькое новое платьице, я толкала её в грязь, когда надо было вести себя прилично, я щипала её… В результате в тринадцать лет меня отослали на воспитание в швейцарский пансион и избегали забирать на каникулы. Да я и не стремилась. Мне повезло с наставницей. Эта чудесная женщина сумела направить мою бунтарскую энергию по правильной стезе. В восемнадцать лет я окончила медицинскую академию, за пять лет одолев курс средней школы, колледжа и аспирантуры. Отец с матерью надеялись, что я изменилась настолько, что приеду домой в платье с оборочками, стану читать Китса и Байрона у окна, выйду замуж за сына одного из старых знакомых и буду рожать детей. Ха, размечтались! Я заявилась на Кипр в кожаном комбинезоне, высоких сапогах, с пером в волосах и с четырьмя страшнейшими псами.

– Маму, наверное, хватил удар, – спокойно предположил Айк, прокладывая путь через заброшенное поле. Джип то и дело подскакивал на кочках.

– Было близко к тому, – зубы Кассии лязгнули. – Всё как обычно: она плакала, а отец кричал. А потом привыкли. Я даже оставила им собак, хотя пищу они принимают только из рук моей сестры Нумы.

– А в платьице с оборочками была Надин? – уточнил Айк.

– Да. Нума старшая. Правда, не самая старшая. У меня большая семья. Но я с ними редко бываю – в основном, чтобы Норт, Саут, Ист и Вест меня не забывали.

– Ну конечно, как ты ещё могла назвать собак…

Кассия приняла упрёк в отсутствии воображения очень серьёзно.

– По-разному могла. Хотя бы Лука, Марк, Матфей и Иоанн. Но всё, что я хотела тогда делать в жизни – это идти одновременно на все четыре стороны света. Мои малыши это и символизируют. Долго ещё до Прей Вэнга? – спросила она.

Айк подчинился её желанию сменить тему.

– Если всё будет идти так же хорошо, минут через тридцать пересечём Кампонг и к закату будем на месте. Бензин подходит к концу, – Сентуриа бросил короткий взгляд на показания приборов. – Но я позаимствовал у наших добрых друзей немного запасов. Остановимся и зальём.

– Мне помочь? – сморщив нос, Кассия понюхала воздух вокруг себя. – Всё равно хуже пахнуть уже не сможет.

– В Прей Вэнге отмоешься, – равнодушно бросил мужчина за рулём. – Там тебе, правда, не «Хилтон» и не «Амбассадор»…

– Дурак ты, Сентуриа, – не чувствуя особой злости, отозвалась Кассия. – Не хочешь помощи – и не надо. Тогда весь оставшийся путь я буду вести себя, как настоящая леди.

Кассия сдержала своё слово. Она сидела на жёстком сидении открытого джипа, словно принцесса из знаменитой сказки о горошине как способе выявления знатного происхождения. Держалась за перекладину двумя пальчиками, жеманничала и жаловалась на каждый запах. Айк поначалу отвечал только хмыканьем на её обиду, но по мере того, как терпение его истощалось, гнал машину всё быстрей. Даже черти из ада не смогли бы догнать джип, когда он почти летел по относительно неплохому шоссе к Прей Вэнгу. В город они въехали с опережением графика.

Айк остановил джип перед ничем особо не примечательным зданием в два этажа с бумажным объявлением «Гостиница» в окне нижнего. Сентуриа выпрыгнул из машины, обошёл джип кругом и открыл дверцу со стороны Кассии. Но не сдвинулся с места, чтобы она могла вылезти. А вместо этого взял в ладони обе её руки и поднёс к своему лицу.

– Вот и конец приключению, Кассия. Счастливый конец. Не ввязывайся больше в такие истории – меня может не оказаться рядом, чтобы тебя спасти.

– Ты уходишь? – пальцы Кассии Алессандрос бессознательно гладили его лицо.

– Да, – повернув голову, Айк поцеловал её ладонь.

– Я… буду скучать по тебе…

Айк молча кивнул и отвернулся, спеша уйти. Кассия задержала его, заглядывая в лицо.

– Ты… ничего не хочешь сказать мне… спросить…

– Конечно, – Айк подал ей руку, помогая слезть с высокой подножки. – Почему ты сказала, что девственница?

Кассия не поверила своим ушам. А потом звонкая, мощная ярость окатила её взрывной волной. Женщина подняла руку и изо всех сил хлестнула по лицу Айка. Тот даже не дрогнул, глядя в упор на неё.

– Кассия, детка! Господи Боже мой, это и вправду ты? Я боялся уже надеяться…

– Отец? – женщина удивлённо обернулась, чтобы тут же попасть в крепкие объятия Никоса. – Откуда ты здесь? И откуда ты знал…

– Малышка моя, – успокаивающе рокотал отцовский голос, – да в этом городке развёрнут целый штаб по твоему спасению. Каждый день приходили так называемые «спасители», но все они выглядели такими довольными собой, что я и не ждал результата. Я глазам своим не поверил, когда увидел тебя.