Домби и сын

– Матерiя не новая, но она представлялась для меня въ новомъ св?т?, и тутъ первый разъ повихнулась моя привычка думать, что все вокругъ меня идетъ отличнымъ манеромъ. Я живо припомнилъ исторiю двухъ братьевъ и началъ понемногу вдумываться въ ихъ судьбу. Такое раздумье взяло меня едва ли не въ первый разъ въ жизни, и тутъ мн?, по естественному ходу вещей, пришло въ голову, что всякiй предметъ, кром? лицевой стороны, им?етъ еще, такъ называемую, изнанку, отъ которой вовсе не сл?дуетъ отворачивать глазъ. Посл? этого утра мн? сд?лалось неловко, и я, что называется, вывихнулся изъ своей колеи.

Съ минуту онъ барабанилъ по столу, не говоря ни слова, a потомъ началъ скороговоркой, желая, по-видимому, разомъ покончить свою трудную испов?дь.

– Прежде, ч?мъ я сообразилъ, что мн? д?лать, между двумя братьями опять завязался разговоръ, въ которомъ упоминалось имя ихъ сестры. Тутъ уже я безъ зазр?нiя сов?сти навострилъ уши и вникалъ во вс? подробности этой матерiи, считая ее своей собственностью. Черезъ н?сколько дней я присвоилъ себ? право сд?лать визитъ сестр? этихъ двухъ братьевъ. Первый разъ я остановился y caдовой калитки подъ предлогомъ навести кое-какiя справки насчетъ б?днаго сос?да, но скоро я своротилъ съ этой колеи, и миссъ Геррiэтъ, думаю, не пов?рила мн?. Во второй разъ я попросилъ позволенiя войти въ домъ, вошелъ и высказалъ все, что y меня было на душ?. По причинамъ, которыхъ я не см?лъ опровергать, ваша сестрица отказалась отъ всякой посторонней помощи, но я установилъ между нами средства сообщенiя, остававшiяся ненарушимыми вплоть до посл?дняго понед?льника, когда вдругъ на меня нахлынули важныя д?ла совс?мъ другого сорта, – вы ихъ знаете.

– Какъ мало я подозр?валъ эти отношенiя, – сказалъ Джонъ Каркеръ, – между т?мъ я вид?лъ васъ каждый день, сэръ! Если бы Геррiэтъ могла угадать вашу фамилiю…

– Сказать правду, Джонъ, – перебилъ м-ръ Морфинъ, – я скрылъ свое имя по двумъ причинамъ, и прежде всего потому… вотъ видите ли, сэръ, хвастаться добрыми нам?ренiями никакъ не сл?дуетъ, и я р?шился на всякiй случай не открывать себя до т?хъ поръ, пока не буду въ состоянiи оказать д?йствительную услугу. Во-вторыхъ, я разсчитывалъ, что авось еще какъ-нибудь вашъ братъ смягчится къ вамъ обоимъ, a въ такомъ случа?, если бы челов?къ съ его подозрительнымъ характеромъ пров?далъ о моихъ тайныхъ сношенiяхъ съ вами, это было бы поводомъ къ новому и уже роковому разд?ленiю. Поэтому я р?шился лучше навлечь на себя самого гн?въ – тутъ еще не было бы б?ды – и, воспользовавшись благопрiятнымъ случаемъ, оказать вамъ услугу посредствомъ самого начальника фирмы; но различныя обстоятельства – смерть, волокитство, женитьба и домашнее несчастье – надолго оставили вашего брата единственнымъ представителемъ и властителемъ конторы. Лучше было бы для вс?хъ насъ, если бы м-ръ Домби выбралъ вм?сто себя какого-нибудь бездушнаго болвана, – заключилъ Морфинъ, понизивъ голосъ.

Посл?днiя слова, казалось, сорвались съ его языка противъ воли, и ему сд?лалось сов?стно. Протянувъ руку брату и подавая другую руку сестр?, онъ продолжалъ:

– Я сказалъ все и даже бол?е, ч?мъ хот?лъ. Н?тъ нужды высказывать дальн?йшiя мысли, которыя, впрочемъ, вы понимаете и безъ меня. Пришло время, Джонъ, неожиданное и несчастное время, когда я могу помочь вамъ, не сталкиваясь съ этимъ страшнымъ препятствiемъ, которое продолжалось многiе годы. Теперь поздно, и на этотъ разъ я не скажу ничего бол?е. Вы станете зд?сь хранить свое единственное сокровище, не сов?туясь со мной и не думая обо мн?.

Съ этими словами онь всталъ, чтобы идти. Джонъ Каркеръ казался слишкомъ растроганнымъ и хот?лъ что-то говорить.

– Идите прежде вы, Джонъ, со св?чею, – добродушно сказалъ м-ръ Морфинъ, – и не высказывайте покам?стъ, что y васъ на ум?. Мн? надобно два, три слова сказать вашей сестриц?. Намъ уже не въ первый разъ говорить въ этой комнат?, хотя разум?ется, при васъ это было бы естественн?е.

Проводивъ его глазами, м-ръ Морфииъ ласково обратился къ Геррiэтъ и сказалъ ей тихимъ, но вм?ст? серьезнымъ голосомъ.

– Вы желаете что-нибудь узнать отъ меня о челов?к?, который, къ несчастью, вашъ родной братъ?

– Я боюсь разспрашивать, сэръ.

– Но вы смотрите съ такимъ безпокойствомъ и съ такою выразительностью, что я, кажется, угадываю вашъ вопросъ. Не взялъ ли онъ денегъ? Такъ ли?

– Да.

– Не взялъ.

– О, слава Богу, слава Богу! – воскликнула Геррiэтъ, – я радуюсь за Джона.

– Вы, можетъ быть, не будете изумлены, если услышите, что онъ слишкомъ злоупотреблялъ дов?рiемъ фирмы, замышляя весьма часто такiя спекуляцiи, которыя исключительно клонились къ его собственнымъ выгодамъ. Нер?дко онъ заставлялъ фирму рисковать чудовищнымъ образомъ, и сл?дствiемъ такого риска были огромные убытки. Притомъ онъ всегда изо вс?хъ силъ раздувалъ и лел?ялъ глупое тщеславiе своего хозяина, между т?мъ какъ ему было очень легко сод?йствовать ослабленiю въ немъ этой несчастной страсти. Онъ вступалъ въ колоссальныя предпрiятiя съ единственною ц?лью увеличить до огромныхъ разм?ровъ репутацiю фирмы и поставить ее въ великол?пный контрастъ съ другими торговыми домами, для которыхъ были слишкомъ очевидны гибельныя сл?дствiя вс?хъ этихъ зат?й. Многочислениые переговоры и сношенiя фирмы со вс?ми частями св?та сд?лались настоящимъ лабиринтомъ, ключъ отъ котораго находился исключительно въ его рукахъ. Не представляя никогда и никому подробныхъ отчетовъ, онъ ограничивался общими см?тами и выводами, не исчисляя частныхъ случаевъ для окончательныхъ соображенiй; но въ посл?днее вреыя… вы хорошо понимаете меня, миссъ Геррiэтъ?

– О совершенно, совершенно! Продолжайте, ради Бога.

– Въ посл?днее время онъ употребилъ, по-видимому, величайшiя усилiя, чтобы сд?лать эти выводы и см?ты до того чистыми и ясными, что пов?рка ихъ д?лается легко доступною при мал?йшей справк? съ частными отчетами, мастерски изложенными въ конторскихъ книгахъ. Какъ будто онъ хот?лъ однимъ разомъ открыть глаза своему хозяину и показать ему ясн?е солнца, до чего доведенъ онъ въ торговыхъ д?лахъ своею господствующею страстью. A между т?мъ н?тъ никакого сомн?нiя, что самъ же онъ постоянно и подл?йшимъ образомъ сод?йствовалъ къ возбужденiю этой страсти. Въ этомъ и состоитъ его главн?йшее преступленiе по отношенiю къ торговому дому.

– Еще одно слово, м-ръ Морфинъ, прежде ч?мъ вы уйдете. Во всемъ этомъ н?тъ опасности?

– Какой?

– Я разум?ю опасность въ отношенiи къ кредиту торговаго дома, – сказала Геррiэтъ.

– На это я не могу дать вамъ яснаго и вполн? успокоительнаго отв?та, – сказалъ м-ръ Морфинъ посл? н?котораго колебанiя.

– О вы можете, право, можете!

– Пожалуй и такъ. Я полагаю… то есть, я совершенно уб?жденъ, что опасности для торговаго дома въ строгомъ смысл? н?тъ никакой; но есть затрудненiе, которое можетъ увеличиться или уменьшиться, смотря по обстоятельствамъ, и только въ томъ случа? будетъ опасность, если представитель фирмы не р?шится придать меньшаго объема своимъ предпрiятiямъ и будетъ попрежнему думать, что Домби и Сынъ должны бросать пыль въ глаза всему торговому мiру. Ну, въ такомъ случа?, коммерческiй домъ, пожалуй, пошатнется.

– Но можно ли этого ожидать?

– Послушайте, миссъ Геррiэтъ, – полуоткровенности между нами не должно быть, и я считаю долгомъ выразить вамъ прямо мою мысль. М-ръ Домби недоступенъ ни для кого, и теперешнее состоянiе его духа дошло до посл?дней степени раздражительности, гордости, самоуправства и безумной чопорности, при которой никакая вн?шняя сила неспособна его образумить. Но это происходитъ отъ чрезм?рныхъ потрясенiй въ посл?днее время, и можно им?ть н?которую надежду, что впосл?дствiи, авось, онъ образумится самъ собою. Теперь вы знаете все, и я, безь всякихъ обиняковъ, представилъ вамъ лучшую и худшую сторону д?ла. На первый разъ довольно. Прощайте.

Съ этимъ онъ поц?ловалъ ея руку и посп?шно пошелъ къ двери, гд? стоялъ ея братъ со св?чею въ рукахъ. Онъ хот?лъ опять начать свою р?чь, но м-ръ Морфинъ слегка втолкнулъ его въ комнату и сказалъ, что такъ какъ они, безъ сомн?нiя, съ этой поры будутъ вид?ться очень часто, то онъ можетъ, если угодно, объясниться въ другое время, a теперь уже поздно и некогда. Сказавъ это, ночной пос?титель быстро вышелъ на улицу, куда до его ушей не могла доходить благодарность отставного конторщика м-ра Домби.

Братъ и сестра ус?лись подл? камина и проговорили почти до разсв?та. Сонъ б?жалъ отъ ихъ глазъ передъ этимъ мерцанiемъ новаго мiра, который такъ неожиданно открылся передъ ними, и они чувствовали себя въ положенiи двухъ моряковъ, заброшенныхъ б?дственнымъ крушенiемъ на пустынный берегъ, гд? они пробыли ц?лые годы и потеряли, наконецъ, всякую мысль о возможности увид?ть третье челов?ческое лицо, какъ вдругъ къ ихъ жилищу приплылъ спасительный корабль, готовый снова ввести ихъ въ общество людей. Но когда такимъ образомъ они бодрствовали, ими овлад?ло безпокойство другого рода. Тотъ самый мракъ, изъ-за котораго проглянулъ на нихъ отрадный лучъ, сгустился опять надъ ихъ головами, и т?нь ихъ преступнаго брата облегла печальный домъ, гд? ни разу не была его нога.

И не померкла эта т?нь передь яркимъ лучомъ восходящаго солнца. Утромъ, въ полдень, вечеромъ, особенно вечеромъ, она сгущалась больше и больше, становилась мрачн?е, и не было отъ нея покоя ни на минуту.

Джонъ Каркеръ вышелъ со двора по письменному вызову своего друга, назначившаго ему свиданiе, и Геррiэтъ осталась одна въ печальномъ дом?. Она пробыла одна н?сколько часовъ. Суровый вечеръ и туманныя сумерки всего мен?е способны были облегчить тучу ея сердца. Мысль объ этомъ брат? порхала и кружилась вокругъ нея въ страшныхъ образахъ и фигурахъ. Онъ изнывалъ въ смертельной тоск?, страдалъ, жаловался, умиралъ, призывалъ ее къ себ?, сердился, хмурился и страшно моргалъ впалыми глазами. Эти картины разстроеннаго воображенiя были до того выпуклы и живы, что съ настуиленiемъ сумерекъ она боялась поднять голову и заглянуть въ какой-нибудь уголъ, изъ опасенiя потревожить чудовищнаго духа, укрывавшагося гд?-нибудь подл? нея.

Уже смеркалось, и миссъ Каркеръ сид?ла подл? окна, склонивъ голову на свою руку, какъ вдругъ, пораженная внезапнымъ распространенiемъ мрака, она подняла свои глаза и испустила пронзительный крикъ. Передъ окномъ выставилась бл?дная, истощенная фигура, сначала съ какимъ-то неопред?леннымъ любопытствомъ, но потомъ глаза ея остановились на ней и засв?тились яркимъ св?томъ.

– Впустите меня, впустите! Мн? надобно съ вами говорить! – восклицала фигура, и рука ея сильно барабанила по стеклу.

Геррiэтъ тотчасъ же угадала женщину съ черными длинными волосами, которую въ одну ненастную ночь она отогр?ла, накормила и напоила. Естествеино испугавшись при воспоминанiи ея буйной выходки, она огступила отъ окна и остановилась въ тревожной нер?шительности.

– Впустите меня! Позвольте мн? съ вами говорить! Я смирна, благодарна, спокойна, все, что вамъ угодно, только позволые мн? съ вами говорить!

Энергичное предложенiе просьбы, серьезное выраженiе лица, трепетанiе об?ихъ рукъ, поднятыхъ для умилостивительныхъ жестовъ, испуганный и почти замирающiй голосъ, выходившiй изъ ея высоко подымающейся груди, – все это слкшкомъ под?йствовало на Геррiэтъ, и она немедленно отворила дверь.

– Войти мн? или я должна объясниться зд?сь? – сказала женщина, схвативъ ее за руку.

– Что вамъ нужно? Что вы нам?рены сказать мн??

– Очень немного, только позвольте мн? высказаться теперь же, или уже ничто въ св?т? не вырветъ отъ меня этого объясненiя. Я и безъ того порываюсь б?жать, и какая-то адская рука отталкиваетъ меня отъ этого порога. Впустите меня, если только можете мн? в?рить!

Об? женщины вошли въ ту самую комнату, гд? н?когда заморская скиталица отдыхала отъ труднаго пути и сушила свое платье.

– Садитесь, – сказала Алиса, становясь передъ нею на кол?ни, – и взгляните на мое лицо. Помните ли вы меня?

– Да.

– Помните ли, какъ я говорила, откуда пришла въ ту пору, хромая и въ лохмотьяхъ, при буйномъ в?тр? и дожд?, который хлесталъ въ мою шею? Вы знаете, какъ я воротилась къ вамъ въ ту же ночь, какъ я бросила въ грязь ваши деньги, какъ я прокляла васъ и все ваше племя. Смотрите же теперь: я передъ вами на кол?няхъ. Думаете ли вы, что я шучу?

– Если вы хотите, – сказала Геррiэтъ ласковымъ тономъ, – просить y меня прощенья…

– О, совс?мъ не то! – возразила женщина, бросивъ на нее гордый взглядъ, – я прошу отъ васъ в?ры въ мои слова, и ничего больше. Размыслите, прошу васъ, можно ли мн? в?рить, или н?тъ.

Продолжая стоять на кол?няхъ, она устремила глаза на каминный огонь, бросавшiй яркое пламя на ея погубленную красоту и ея черные волосы, которыхъ одна прядь, переброшенная черезъ плечо, обвилась вокругъ ея руки.

– Я была молода, прелестна, и н?жныя руки ласкали этотъ локонъ, и страстныя губы впивались въ это чело, – она съ презр?нiемъ ударила себя по лбу, – родная мать не любила меня, какъ родного ребенка, но обожала меня, какъ смазливую д?вченку, и гордилась мною. Она была скупа, б?дна, жадна и устроила изъ меня родъ собственности. Никогда, конечно, знатная дама не распоряжалась такъ своею дочерью, никогда не поступила такъ, какъ моя мать, – такихъ прим?ровъ не бывало, мы это знаемъ, – и это показываетъ, что чудовищныя матери, замышляющiя нравственную гибель своимъ дочерямъ, встр?чаются только въ нашемъ скаредномъ быту. Нищета, порокъ, гибель – три родныя неразлучныя сестрицы.

Она задумчиво смотр?ла на огонь, теребила и обвивала вокругъ руки длинный локонъ своихъ волосъ и, забывая, по-видимому, о своей слушательниц?, продолжала мечтательнымъ тономъ:

– Что изъ этого вышло, н?тъ надобности говорить. Несчастныхъ супружествъ не бываетъ для нашей сестры: на нашу долю достаются только униженiе и гибель. Проклятiе и гибель пали на мою долю… на мою долю!.. Я теряю время, слишкомъ дорогое время… a и то сказать, мн? бы не быть зд?сь, если бы я не вдумывалась въ эти вещи. Проклятiе и гибель, говорю я, выпали на мой пай, сд?лали изъ меня хрупкую игрушку; позабавились мной и потомъ… потомъ вышвырнули меня за окно съ большимъ равнодушiемъ, ч?мъ хрупкую игрушку. Чья рука, думаете вы, вышвырнула меня?

– Зач?мъ вы меня объ этомъ спрашиваете? – сказала Геррiэтъ.