Домби и сын

– Еще бы! – воскликнулъ майоръ, прiостанавливаясь вдругъ и вытаращивъ глаза на своего друга. – Ея высокопревосходительство м-съ Скьютонъ, родная сестра покойнаго лорда Феникса и тетка нын?шняго лорда этой фамилiи. Она не богата, пожалуй, даже б?дна, потому что живетъ на свое приданое; но кровь ея, сударь мой, кровь, – гласилъ майоръ Багстокъ, насильно увлекая товарища, какъ будто вдругъ въ немъ забушевала его собственная кровь.

– A молодую лэди, кажется, вы называли м-съ Грэйнджеръ? – спросилъ м-ръ Домбипосл? короткой паузы.

– Эди?ь Скьютонъ на восемнадцатомъ году вышла замужъ за Грэйнджера, – началъ майоръ, останавливаясь опять и втыкая палку въ песокъ, какъ будто такой маневръ могъ оживить его воспоминанiя. – Грэйнджеръ былъ тогда полковникомъ нашего полка, прекраснымъ мужчиной сорока одного года. Онъ умеръ черезъ полтора года посл? свадьбы.

– Давно это было? – спросилъ м-ръ Домби.

– Да теперь, я думаю, этой красавиц? еще н?тъ тридцати л?тъ! – отв?чалъ майоръ, прищуривая глаза и перебрасывая палку на л?вое плечо. – Да, сэръ, Эди?ь Грэйнджеръ – зв?зда первой величины. Не такъ ли, Домби?

– Были y нихъ д?ти?

– Былъ одинъ сынъ…

Пасмурное облако наб?жало на лицо м-ра Домби, и глаза его опустились въ землю.

– Да и тотъ утонулъ, – продолжалъ майоръ, – на пятомъ году отъ рожденiя.

– Право? – воскликнулъ м-ръ Домби, поднимая голову.

– Няньку угораздило зач?мъ-то посадить ребенка на краю лодки, a онъ и бултыхъ въ воду. Это ужъ оконченная и забытая исторiя, a Эди?ь Грэйнджеръ, первостатейная вдова, непрем?нно превратилась бы въ м-съ Багстокъ, если бы старикашка былъ немного помоложе и побогаче.

– Разум?ется, въ томъ случа?, когда бы съ ея стороны не было препятствiй? – холодно зам?тилъ м-ръ Домби.

Майоръ страшно заморгалъ своими раковыми глазами и захохоталъ, какъ Мефистофель.

– Джозефъ Багстокъ, скажу я вамъ, не привыкъ къ препятствiямъ такого рода. Н?тъ, Домби, н?тъ, вамъ, я вижу, не понять старикашки Джоза. A и то сказать, Эди?ь могла бы выйти замужъ двадцать разъ, если бы не была такъ горда, такъ чертовски горда, сэръ.

Это обстоятельство, казалось, не уронило красавицу въ глазахъ м-ра Домби.

– Впрочемъ, гордость есть свойство высокой души, вамъ это изв?стно лучше моего. Вы сами чертовски горды, Домби, и за это то именно уважаетъ васъ Джозефъ Багстокъ.

Это, со стороны майора, была невольная дань хвалы, вынужденная обстоятельствами и стремительнымъ потокомъ разговора. Кончивъ р?чь объ этомъ предмет?, онъ такъ же невольно обратился къ воспоминанiямъ былыхъ л?тъ и разсказалъ множество анекдотовъ, изъ которыхъ ясно значилось, что Джозефа Багстока въ старинные годы боготворили самыя блистательныя женщины обоихъ полушарiй.

Черезъ день м-ръ Домби и майоръ встр?тили ея высокопревосходительстзо м-съ Скьютонъ съ дочерью въ зал? минеральныхъ водъ, потомъ на другой день они столкнулись на гуляньи тамъ же, гд? и въ первый разъ. Встр?тившись такимъ образомъ три или четыре раза, они уже изъ одной учтивости должны были сд?лать имъ визитъ. М-ръ Домби самъ собою никакъ бы не р?шился идти къ почтеннымъ дамамъ, но на предложенiе майора отв?чалъ, что готовъ сопровождать его съ большимъ удовольствiемъ. Туземецъ передъ об?домъ отправился съ порученiемъ свид?тельствовать отъ имени майора и м-ра Домби глубочайшее почтенiе, вм?ст? съ изв?стiемъ, что они им?ютъ нам?ренiе нынче вечеромъ явиться лично, если достопочтенныя леди благоволять принять ихъ. Въ отв?тъ была принесена раздушеная записка, надписанная рукою м-съ Скьютонъ на имя майора Багстока. Отв?тъ былъ лаконическiй:

"Ты, неуклюжiй, гадкiй медв?дь, – писала м-съ Скьютонъ, – и не заслуживаешь ни милости, ни пощады. Однако-жъ я прощаю тебя, съ условiемъ, если не будешь шалить. – Посл?днiя три слова были подчеркнуты. – Можешь придти. Эди?ь и я кланяемся м-ру Домби".

Ея высокопревосходительство м-съ Скьютонъ и дочь ея м-съ Грэйнджеръ занимали въ Лемингтон? довольно приличную и дорогую квартиру, но уже слишкомъ т?сную и сжатую, такъ что, отходя на покой, ея в-пр. должна была класть ноги на окошко, a голову въ каминь, между т?мъ какъ горничная ея в-пр. пом?щалась въ такомъ крохотномъ чуланчик?, отгороженномъ отъ гостиной, что она принуждена была вползать и выползать оттуда, какъ хорошенькая зм?йка. Витерсъ, долговязый пажъ, спалъ на двор?, подъ черепицами сос?дней сливочной лавки, a кресла, бывшiя в?чнымъ камнемъ для этого молодого Сизифа, проводили ночь въ сара? подъ нав?сомъ, гд? на ослиной тел?г? зас?дали куры, высиживая цыплятъ и неся св?жiя яйца для той же лавки.

М-ръ Домби и майоръ нашли м-съ Скьютонъ въ воздушномъ наряд?, возлежащую на соф?, обложенную подушками, точь-въ-точь, какъ Клеопатра, – далеко однако-жъ не шекспировская, – на которую время не оказываетъ разрушительнаго влiянiя. Взбираясь по л?стниц?, гости слышали звуки арфы, умолкнувшей при вход? ихъ въ гостиную. Эди?ь оказалась теперь еще величественн?е, прекрасн?е и надменн?е. Довольно характеристическая черта, что красота въ этой леди обнаруживалась сама собою и даже противъ ея воли. М-съ Грэйнджеръ знала, что она прекрасна, – иначе и быть не могло, – но въ гордости своей она, казалось, презирала свою красоту. Быть можетъ, она считала слишкомъ ничтожною и недостойною себя дань удивленiя, возбуждаемую этими прелестями и, быть можетъ, всл?дствiе тонкаго разсчета, она над?ялась этимъ способомъ еще бол?е возвысить могущественное влiянiе на чувствительныя сердца.

– Над?юсь, м-съ Грейнджеръ, – сказалъ м-ръ Домби, подходя къ гордой красавиц?, – не мы причиной, что вы перестали играть?

– Вы? конечно н?тъ.

– Отчего-жъ ты не продолжаешь, милая Эди?ь? – спросила Клеопатра.

– Вздумалось – начала, вздумалось – и кончила. Кажется, я могу им?ть свои фантазiи.

Равнодушiе и гордый взглядъ, сопровождавшiй эти слова, совершенно согласовались съ безпечностью, съ какой проб?жали ея пальцы по струнамъ арфы. Зат?мъ она отступила на н?сколько шаговъ.

– Знаете ли, м-ръ Домби, – заговорила мать, играя в?еромъ, – y насъ съ Эди?ью доходитъ иногда чуть не до ссоры по поводу этихъ холодныхъ приличiй, которыя наблюдаются въ разныхъ мелочахъ?

– Однако-жъ все-таки мы не ссоримся, мама, – сказала Эди?ъ.

– Конечно, милая! Фи, фи, какъ это можно! – воскликнула мать, д?лая слабое покушенiе дотронуться в?еромъ до плеча дочери. – Отчего мы не бол?е натуральны? Боже мой! Со вс?ми этими стремленiями, излiянiями сердца, со вс?ми высокими побужденiями, которыя насаждены въ нашихъ душахъ, и которыя д?лаютъ насъ столь очаровательными, отчего мы не бол?е натуральны?

– Правда, – сказалъ м-ръ Домби, – совершенная правда.

– A мы могли бы быть натуральными, если бы захот?ли! – воскликнула м-съ Скыотонъ.

– Конечно, – сказалъ м-ръ Домби.

– Позвольте съ вами поспорить, сударыня, – сказалъ майоръ. – Иное д?ло, если бы мiръ населенъ былъ такими откровенными добряками, какъ ващъ покорн?йшiй слуга; тогда натуральность была бы y м?ста.

– Замолчи, негодный! – проговорила м-съ Скьютонъ.

– Клеопатра повел?ваетъ, – отв?чалъ майоръ, ц?луя ея руку, – и Антонiй Багстокъ повинуется.

– Н?тъ въ теб? ни чувствительности, ни симпатiи, безстыдное созданiе! – воскликнула м-съ Скьютонъ, слегка ударяя майора в?еромъ, чтобы заставить его замолчать. – A что и жизнь безъ симпатическаго влеченiя сердецъ, безъ магнетическаго стремленiя душъ, проникнутыхъ уваженiемъ одна къ другой? Какъ холодна была бы наша земля безъ живительныхъ лучей солнца, и какъ мертва была бы наша жизнь безъ симпатическихъ увлеченiй! О, если бы весь мiръ составлялъ одно сердце!.. какъ бы я любила его?… Слышишь ли ты, лукавая тварь?

Майоръ объявилъ, что тогда весь мiръ принадлежалъ бы Клеопатр? безъ разд?ла, a это было бы слишкомъ обидно для другихъ. Клеопатра напомнила, что терп?ть не можетъ лести, и что она принуждена будетъ прогнать его домой, если онъ не станетъ держать на привязи неугомоннаго языка.

Въ это время долговязый Витерсъ началъ разносить чай. М-ръ Домби подошелъ къ молодой леди.

– Кажется, зд?сь не слишкомъ большое общество? – заговорилъ онъ, принимая джентльменскую позу.

– Очень небольшое. Мы почти ни съ к?мъ незнакомы.

– Да и не съ к?мъ знакомиться, – зам?тила м-съ Скьютонъ. – Порядочныхъ людей зд?сь вовсе н?тъ.

– То есть, людей съ чувствительными сердцами? Такъ ли мама?

– Эди?ь, какъ видите, см?ется надо мной, – проговорила мать, слегка качая головой. – Негодная шалунья!

– Вы бывали зд?сь и прежде? – спросилъ м-ръ Домби молодую лэди.

– Очень часто. Впрочемъ, мы, кажется, везд? перебывали.

– Прекрасная страна!

– Да, говорятъ.

– Твой кузенъ Фениксъ, Эди?ь, бредитъ этими м?стами, – проговорила мать, небрежно облокачиваясь на подушки.

Дочь грацiозно повернула головкой и нахмурила брови, какъ будто хот?ла показать, что лордъ Фениксъ такого рода челов?къ, о которомъ она думаетъ мен?е всего на св?т?. Потомъ взоры ея снова обратились къ мру Домби.

– Вс? эти м?ста, признаюсь вамъ, мн? ужасно наскучили.