Домби и сын

М-ръ Домби въ короткихъ словахъ благодарилъ за предпочтенiе, оказанное ему передъ другими членами аристократическаго общества; но майоръ далъ ему понять, что онъ въ этомъ случа? сл?дуетъ только наклонностямъ своего сердца.

– Лишь только я увид?лъ васъ, – сказалъ онъ, – разсудокъ и воображенiе заговорили вм?ст?: не з?вай, старикашка, Домби такой челов?къ, съ которымъ теб? стоитъ подружиться.

Между т?мъ майоръ насытился до такой степени, что эссенцiя жирнаго паштета видимо просачивалась чсрезъ его глаза, a жареныя почки и пуддингъ до того раздули его короткую шею, что оказалось необходимымъ перевязать галстухъ. Когда наступило время отъ?зда на бирмингамскую жел?зную дорогу, туземецъ съ большимъ затрудненiемъ напялилъ на него теплый сюртукъ и застегнулъ его сверху до низу. При этой операцiи майоръ пыхт?лъ и отдувался, какъ винная бочка. Всл?дъ за т?мъ, туземецъ съ должнымъ почтенiемъ и приличной разстановкою подалъ ему замшевыя перчатки, толстую палку и шляпу, которую онъ очень искусно над?лъ на бекрень, какъ опытный франтъ первой руки. Еще прежде туземецъ позаботился нагрузить экипажъ м-ра Домби, дожидавшiйся y воротъ, до посл?днихъ пред?ловъ возможности безчисленнымъ множествомъ м?шковъ, м?шечковъ, чемодановъ и чемоданчиковъ съ такими же апоплексическими свойствами, какъ и самъ майоръ. Зат?мъ онъ наполыилъ собственные карманы сельтерской водой, остъ-индскимъ хересомъ, буттербродами, шалями, телескопами, газетами и другими мелочами, которыя могли въ дорог? понадобиться для майора, и наконецъ возв?стилъ, что все готово къ благополучному путешествiю. Когда несчастный туземецъ – говорили, будто онъ былъ какимъ-то князькомъ на своей родин? – занялъ въ карет? свое м?сто подл? м-ра Туалисона, домохозяинъ метнулъ въ него съ мостовой ц?лой грудой майоровыхъ шинелей и разнокалиберныхъ сюртуковъ, подъ которыми онъ, зарытый какъ въ могил?, покатился на станцiю жел?зной дороги.

Но прежде, ч?мъ карета тронулась съ м?ста и туземецъ схоронился въ живомъ гробу, y окна появилась миссъ Токсъ, сд?лала грацiозный книксенъ и еще грацiозн?е замахала лилейно б?лымъ платочкомъ. М-ръ Домби принялъ это прощальное прив?тствiе очень холодно – очень хододно даже для него – и, сд?лавъ ей самый легкiй, едва зам?тный поклонъ, небрежно облокотился въ карет? съ довольнымъ видомъ. Это доставило майору невыразимое наслажденiе. Самъ онъ раскланялся съ миссъ Токсъ съ обыкновенной любезностью и, ус?вшись въ карету, продолжалъ самодовольно улыбаться, какъ Мефистофель, и пыхт?ть, какъ откормленный буйволъ.

Прi?хавъ на станцiю, путешественники н?сколько времени ходили по галлере? взадъ и впередъ, пока готовился по?здъ жел?зной дороги. М-ръ Домби былъ пасмуренъ, молчаливъ и угрюмъ, a майоръ безъ умолку разсказывалъ разные очень забавные анекдоты, въ которыхъ главнымъ д?йствующимъ лицомъ, разум?ется, былъ не кто другой, какъ Джозефъ Багстокъ. Гуляя такимъ образомъ, они, съ перваго появленiя, обратили на себя вниманiе одного суетившагося около самаго паровоза работника, который снималъ шапку всякiй разъ, какъ они проходили мимо. Но ни одинъ изъ нихъ не зам?чалъ этого маневра. М-ръ Домби обыкновенно смотр?лъ свысока и не обращалъ вниманiя на толпу, a майоръ былъ слишкомъ углубленъ въ сущность своихъ разсказовъ и не видалъ ничего. Наконецъ, при одномъ изъ ихъ поворотовъ, работникъ выступилъ впередъ, снялъ шапку и загородилъ дорогу мру Домби.

– Прошу извинить, сэръ, – сказалъ онъ, – но я над?юсь, вы ничего, сэръ, такъ себ?: не правда ли?

Работникъ былъ од?тъ въ парусинный кафтанъ, запачканный угольной пылью, масломъ и саломъ. Его волосы и бакенбарды были пропитаны пепломъ и св?жей золой. При всемъ томъ, въ его манерахъ, грубыхъ и неуклюжихъ, проглядывало добродушiе. Словомъ, это былъ не кто другой, какъ м-ръ Тудль въ своемъ форменномъ костюм?.

– Я буду, сэръ, вамъ кочегарить, то-есть загребать уголья, сэръ, прошу извинить. Здоровы ли вы?

Въ награду за участiе м-ръ Домби подарилъ грязнаго работника самымъ презрительнымъ взглядомъ. Добрый Тудль смекнулъ, что его не узнали.

– Осм?люсь напомнить, – продолжалъ онъ, – жена моя Полли, a въ вашемъ дом? прозывалась Ричардсъ…

На этотъ разъ физiономiя м-ра Домби выразила слишкомъ явное презр?нiе, и м-ръ Тудль долженъ былъ остановиться, не окончивъ р?чи.

– Вашей жен? нужны деньги, что ли? – сказалъ м-ръ Домби, опуская руку въ карманъ.

– Н?тъ, сэръ, благодарю, – возразилъ Тудль. – У Полли есть деньги. У меня тоже. Благодаримъ.

М-ръ Домби остановился въ свою очередь, и очень неловко. Его рука барахталась въ карман?.

– Благодарю васъ, сэръ, – продолжалъ кочегаръ, повертывая на разные манеры свою клеенчатую фуражку. – Мы ничего, поживаемъ себ? недурно. Полли съ той поры, сэръ, принссла мн? еще четырехъ д?тенышей. Семья, сэръ, большая, a концы съ концами сводимъ.

М-ръ Домби хот?лъ повернуть къ своей карет?, хотя бы пришлось сбить съ ногъ кочегара, но его вниманiе невольно остановилось на фуражк?, которую тотъ продолжалъ верт?ть.

– Мы, сэръ, потеряли одного д?теныша, – продолжалъ Тудль. – Что д?лать! гр?шные люди.

– Недавно? – спросилъ м-ръ Домби, продолжая смотр?ть на фуражку, на которой торчалъ кусокъ крепу.

– Н?тъ, сударь, давненько, года три назадъ, a впрочемъ другiя д?ти живы и здоровы. A насчетъ грамоты, помните? вы изволили меня спрашивать. Тогда я немножко мараковалъ м?ломъ, a теперь читаю и пишу съ вашего позволенiя. Мои мальчуганы сд?лали изъ меня настоящаго школьника. Все, сэръ, идетъ какъ по маслу.

– Пойдемте, майоръ, – сказалъ м-ръ Домби.

– Н?тъ ужъ вы извините меня, – продолжалъ Тудль, выступая впередъ и размахивая фуражкой. – Я бы не сталъ васъ безпокоить, да только старшiй мой сынишка, Котелъ, изволите припомнить? Его, впрочемь зовутъ Робинъ, a это только прозвище. Вы его включили тогда въ училище Благотворительнаго Точильщика.

– Ну? – сказалъ м-ръ Домби строгимъ и сердитымъ тономъ. – Что же онъ?

– Да что? – продолжалъ Тудль, махнувъ рукой и покачивая головой съ видомъ отчаянной грусти, – в?дь онъ совс?мъ свихнулся.

– Какъ свихнулся? – спросилъ м-ръ Домби не безъ н?котораiо удовольствiя.

– Да, такъ-таки и свихнулся, судари вы мои, – продолжалъ отецъ, устремивъ горестный взглядъ на обоихъ путешественниковъ, над?ясь встр?тить въ майор? н?которое сочувствiе своему горю. – Котелъ пошелъ по дурной дорог?. Злые люди завлекли его въ свою шайку. Быть можетъ, онъ опомнится и авось, Богъ дастъ, возвратится на путь истиный, a теперь – б?да, да и только. Вы объ этомъ, м-ръ Домби, в?роятно, услыхали бы отъ чужихъ людей, а, пожалуй, и начальство донесло бы вамъ, что вотъ-де Благотворительный Точильщикъ развратнаго поведенiя. Мн? больно, сэръ, говорить объ этомъ да ужъ такъ и быть: узнайте отъ отца о разврат? его сына. Б?дная Полли горюетъ день и ночь. Она въ отчаянiи, господа, – заключилъ Тудль, снова устремивъ печальный взглядъ на майора.

– Обыкновенная исторiя, – сказалъ м-ръ Домби, подавая майору руку. – Его сыну я доставилъ воспитанiе. Вотъ и благодарность!

– И впередъ наука, – отв?чалъ майоръ. – Примите сов?тъ отъ стараго Джоя, м-ръ Домби, – людей этого сорта воспитывать никогда не должно. Они же сядутъ вамъ на шею.

– Да и то сказать, – продолжалъ отецъ, – если бы вы знали, какъ тиранили мое д?тище въ этой школ? Благотворительнаго Точильщика! Не проходило нед?ли, чтобы его не выпороли два или три раза. Бывало, б?дняжка сидитъ за книгой день и ночь, a изъ училища воротится съ раздутыми щеками и подбитымъ глазомъ. И какъ срамили его! Над?нутъ, бывало, дурацкiй колпакъ, да и давай дразнить, какъ попугая. Учитель-то его, скажу я вамъ, хуже всякой собаки. Ни жалости, ни пощады… и за всякую безд?лицу…

– Пойдемте, майоръ, – сказалъ м-ръ Домби. – Этому конца не будетъ.

– Разум?ется, не будетъ, – подтвердилъ майоръ, усаживаясь въ карету и потчуя страшными ругательствами б?днаго туземца, который помогалъ господину пом?стить приличнымъ образомъ въ вагон? его тучное т?ло.

– Да, м-ръ Домби, – продолжалъ онъ, – опять повторю вамъ, – этому народу не нужно давать никакого воспитанiя. Вотъ, напр., если бы выучить чему-нибудь этого разбойника, да его бы пов?сили на первой вис?лиц?.

М-ръ Домби согласился съ печальнымъ видомъ, нахмурилъ брови и молча с?лъ въ карету, не обращая вниманiя на окружающiе предметы. По?здъ тронулся. Майоръ болталь безъ умолку, a м-ръ Домби бол?е и бол?е погружался въ пасмурныя думы. Не одинъ Точильщикъ былъ y него на ум?: крепъ на запачканной фуражк? кочегара послужилъ плодовитой темой для тревожныхъ размышленiй. Было ясно, тотъ носилъ трауръ по его сын?.

Итакъ, сверху до низу, дома и вн? дома, отъ Флоренсы, въ его богатыхъ и пышныхъ хоромахъ, до грязнаго работника, разгребающаго уголья въ дымящемся паровоз?, – вс? обнаруживаютъ притязанiя на участiе въ его сын?, вс? оспариваютъ его y отца! Могъ ли онъ забыть, какъ жена этого добряка плакала надъ подушкой умирающаго ребенка и называла его своимъ милымъ, ненагляднымъ дитяткой! Могъ ли онъ забыть, какая лучезарная радость озарила лицо умирающаго младенца, когда эта женщина осыпала его своими материнскими ласками!

– Какъ? – думалъ м-ръ Домби. – Ужели этотъ несчастный осм?ливается обнаруживать свою печаль о предмет?, безконечно удаленномъ отъ него по общественному положенiю? Ужели онъ, забрызганный масломъ, запачканный сажей и золою, см?етъ носить трауръ по его сын?? И ужели этотъ младенецъ, призванный по своему назначенiю разд?лять его сокровища, планы, власть, и съ которымъ они должны были отд?литься отъ всего мiра грудами золота и серебра, – ужели онъ могъ современемъ допустить къ себ? всю дрянь, которая теперь съ такою наглостью хвастается своимъ участiемъ къ его преждевременной смерти! Ужасныя предположенiя!

Путешествiе не доставляло мру Домби никакого разс?янiя. Цв?тущiя поля и богатые сельскiе виды были для него дикой пустынею, по которой онъ стремглавъ лет?лъ съ мучительными мыслями въ голов?, съ безотрадной тоской въ сердц?. Быстрота дороги оскорбляла и дразнила его своимъ сходствомъ съ быстрымъ потокомъ молодой жизни, унесенной такъ безжалостно къ ея нев?домой ц?ли. Сила, которая теперь вихремъ мчала его по жел?знымъ рельсамъ, гордо презирая на своемъ пути вс? возможныя препятствiя и унося за собой живыя созданiя всякаго пола и возраста, всякаго званiя и положенiя – эта несокрушимая сила была, въ его глазахъ, образомъ торжествующаго чудовища, – смерти.

И летитъ оно, это чудовище, съ громомъ, съ ревомъ, съ визгомъ, пробиваясь черезъ жилища людей, сверкая по лугамъ, прокапываясь черезъ сырую землю, волнуясь въ темнот? черезъ затхлый воздухъ и вновь прорываясь на вольный св?тъ, озаренный яркими лучами солнца! Съ громомъ, съ визгомъ, съ ревомъ летитъ оно черезъ поля, черезъ л?са, черезъ нивы, черезъ песокъ, черезъ глину, черезъ м?ловыя горы, черезъ утесы, – и все даетъ ему дорогу, все склоняется передъ нимъ, какъ передъ смертью, передъ этимъ неумолимымъ властелиномъ всего живущаго и прозябающаго подъ солнцемъ!

По лощинамъ, по холмамъ, по долинамъ, по горамъ, по паркамь, по лугамъ, по огородамъ, по садамъ, черезъ каналы, черезъ р?ки, черезъ тучныя пастбища съ табунами и стадами, черезъ безмолвныя кладбища съ монументами и крестами, черезъ за?оды съ ихъ дымными трубами, черезъ деревни съ ихъ б?дными хижинами, черезъ площадки съ ихъ великол?пными зданiями и куполами, – везд? и черезъ все летитъ оно съ громомъ, съ визгомъ, съ ревомъ, не оставляя посл? себя никакихъ сл?довъ, точно такъ же, какъ смерть, какъ этотъ неумолимый властелинъ всего живущаго и прозябающаго подъ солнцемъ!

Впередъ и впередъ, въ ведро и ненастье, въ дождь и бурю, черезъ пропасти и трясины, впередъ по насыпямъ и массивнымъ мостамъ, мимо деревенскихъ хижинъ, мимо великол?пныхъ дачъ и богатыхъ пом?стiй, мимо старыхъ дорогъ и тропинокъ, мимо мельницъ и фабрикъ, впередъ и впередъ мимо вс?хъ этихъ людей, съ безмолвнымъ изумленiемъ глаз?ющихъ на могучаго гиганта, который катится и реветъ, гордо и быстро, ровно и гладко, направляя путь къ в?рной ц?ли, презирая вс?хъ и все, какъ этотъ неумолимый властелинъ всего живущаго и прозябающаго подъ солнцемъ.

Летитъ паровой гигантъ съ громомъ, съ ревомъ, съ визгомъ, прорываясь подъ самою землею и работая съ такой энергiей, что движенiе среди мрака и вихря кажется остановленнымъ до той поры, пока лучъ св?та на мокрой ст?н? не обнаружитъ его стремленiя, подобнаго бурному потоку. И вновь летитъ онъ подъ открытымъ небомъ при блеск? солнца, летитъ съ пронзительнымъ визгомъ, изрыгая изъ мрачной пасти адское презр?нiе на вс?хъ и на все. Тамъ и сямъ на мгновенiе останавливается онъ передъ толпой новыхъ лицъ, съ жадностыо пьетъ воду, смачиваетъ перегор?вшее горло, и прежде, ч?мъ помпа, утолившая его жажду, перестала капать, онъ опять кружится и реветъ, съ визгомъ и трескомъ проб?гая багряное пространство.

И громче визжитъ онъ, и сильн?е реветъ, подъ?зжая наконецъ къ опред?ленной ц?ли. Его путь, какъ путь смерти, ус?янъ теперь пепломъ и прахомъ. Все почерн?ло вокрутъ. Чуть видн?ются тамъ и сямъ грязныя лужи, темныя захолустья, мрачныя жилища, развалившiяся ст?ны, проломленныя крыши, скаредныя каморки, черезъ которыя проглядываютъ нищета и бол?зни во вс?хъ возможныхъ положенiяхъ и видахъ. Дико и угрюмо смотритъ м-ръ Домби изъ окна вагона на окружающiе предметы: онъ ув?ренъ, что лучи дневного св?тила никогда не падаютъ на эту грязь, окуренную дымомъ и копотью безобразнаго чудовища, которое принесло его на это м?сто. Таковъ былъ соотв?тствующiй конецъ этого пути, опустошительный и гибельный, и такимъ могло быть окончанiе всякой вещи!

Ни на одно мгновенiе не прояснились мысли м-ра Домби. На все онъ смотр?лъ съ угрюмымъ и мрачнымъ видомъ и во всемъ находилъ близкое отношенiе къ своему несчастью. Вс? предметы, отъ дымящагося паровоза до изуродованной трубы на ближайшей развалин?, обдавали его гордую душу мертвящимъ холодомъ, кололи безъ пощады его ревнивое сердце и, казалось, еще больше раздували его ненависть къ т?мъ лицамъ, которыя, такъ или иначе, обнаруживали свои права на любовь и память умершаго младенца.

Одно лицо въ продолженiе этого пере?зда съ особенмой ясностью рисовалось въ его воображенiи, лицо заплаканное, прикрытое дрожащими руками, черезъ которыя однако-жъ искрились глаза, постигавшiе сокровенныя мысли его души. И теперь онъ вид?лъ передъ собой это лицо, обращенное къ нему съ робкой мольбой, точь-въ-точь, какъ въ ту посл?днюю ночь передъ отъ?здомъ, когда онъ приводилъ въ порядокъ разбросанныя бумаги въ своемъ уединенномъ кабинет?. Не выражалось на немъ ни укоризны, ни упрека, но какое-то тревожное сомн?нiе, очень похожее на упрекъ посл? того, какъ сомн?нiе превратилось въ роковую ув?ренность относительно подозр?ваемыхъ чувствъ отца къ отверженному д?тищу. Словомъ, лицо Флоренсы крайне тревожило м-ра Домби.

Отчего же? Разв? онъ чувствовалъ угрызенiе сов?сти? вовсе н?тъ. Но чувство, пробужденное въ немъ этимъ воспоминанiемъ, образовалось теперь ясно и грозило созр?ть во всей полнот?, между т?мъ какъ прежде онъ самъ едва подозр?валъ его существованiе. Лицо это окружилось для него атмосферой ненависти и пресл?дованiя, и ему уже мерещился кинжалъ обоюдоострый, готовый на пораженiе смертельнаго врага. Чудовищное воображенiе, разъ навсегда отравленное неестественной злобой, рисовало для него одинаково мрачными красками и картину смерти, уничтожившей зав?тныя надежды, и картину жизни, представлявшей безпрерывную перспективу огорченiй и досады. Одно дитя погибло, a другое уц?л?ло. Зач?мъ уц?л?ла дочь, отверженная дочь, a не сынъ, на которомъ сосредоточивались вс? проекты ума, вс? надежды сердца? Прокiятая смерть!

Такоы были чувства и размышленiя, пробужденныя въ чудовищномъ отц? прелестнымъ и н?жнымъ образомъ его дочери. Она была незванымъ гостемъ при самомъ вступленiи въ жизнь, a теперь только растравляла раны его сердца. Будь его сынъ единственнымъ д?тищемъ, ударъ, сразившiй его, быль бы, конечно, тяжелъ для отцовскаго сердца, но все же не такъ, какъ теперь, когда онъ могъ упасть на другое дитя, которое не стоило бы никакихъ сожал?нiй. Словомъ, невинное, любящее лицо Фроренсы отнюдь не производило на него успокоительнаго д?йствiя. Онъ отвергалъ ангела и прил?плялся къ злому духу, терзавшему его сердце. Ея терп?нiе, доброта, расцв?тающая юность, любовь, самоотверженiе, были не бол?е какъ едва зам?тныя пылинки на пепл? ненависти и презр?нiя. Ея образъ носился передъ нимъ въ какомъ-то злов?щемъ туман? и только сгущалъ ужасный мракъ, облегавшiй его душу. Не разъ, во время этой дороги, рисуя своей палкой фантастическiя фигуры, онъ думалъ, какъ бы избавиться оть пресл?дующей его т?ни Флоренсы? Эта мысль и теперь тяжелымъ бременемъ лежала на его душ?.

Майоръ между т?мъ отдувался и пыхт?лъ во всю дорогу не хуже дымнаго паровоза, и глаза его нер?дко отрывались отъ газетнаго листка, уносясь въ туманную даль, какъ будто онъ вид?лъ ц?лую коллекцiю перезр?лыхъ д?въ, спасавшихся отъ него вм?ст? съ миссъ Токсъ въ сокровеннькъ и неприступныхъ уб?жищахъ, гд? все-таки настигнетъ и откроетъ ихъ мстительная десница проницательнаго Джоя. Теперь онъ вывелъ своего прiятеля изъ задумчивости торопливымъ изв?стiемъ, что лошади заложены, и почтовая карета готова.

– Домби, – сказалъ майоръ, слегка дотрогиваясь палкой до его плеча, – перестаньте задумываться: это дурная привычка. Старичина Джо, скажу я вамъ, не былъ бы разбитнымъ малымъ, если бы не держалъ на привязи своихъ мыслей. Вы великiй челов?къ, Домби, и вамъ ли давать волю безполезному раздумью? Берите прим?ръ съ меня, и будьте тверды, какъ гранитъ.

М-ръ Домби въ самомъ д?л? почувствовалъ необходимость уступить дружескому сов?ту джентльмена, ум?вшаго везд? и во всемъ сохранить присутствiе духа, и который такъ хорошо постигалъ неотъемлемыя достоинства его высокой натуры. Св?жiе кони поб?жали легкой рысцой по гладкому шоссе, майоръ принялся разсказывать интересные анекдоты, и м-ръ Домби, д?лая н?которое усилiе, началъ прислушиваться къ одушевленному краснор?чiю, которое, не бывъ бол?е заглушаемо неугомоннымъ паровозомъ, полилось обильнымъ потокомъ изъ краснор?чивыхъ устъ блистательнаго оратора.

Неистощимо-остроумная бес?да прерывалась только остановками на почтовыхъ станцiяхъ, гд? путешественники закусывали на скорую руку, и обыкновенными подагрическими припадками краснор?чиваго героя, за которые долженъ былъ разд?лываться горемычный туземецъ, созданiе жалкое всегда и особенно теперь, во время хлопотливаго пере?зда. Въ темно-бурыхъ ушахъ его торчали длинныя неуклюжiя серьги, и европейскiй костюмъ сид?лъ на немъ, какъ с?дло на коров?; независимо отъ искусства портного, онъ былъ длиненъ, гд? сл?довало быть короткимъ, коротокъ, гд? сл?довало быть длиннымъ, узокъ тамъ, гд? надлежало быть широкимъ, и наоборотъ. Къ довершенiю эффекта, б?дный туземецъ корчился, какъ продрогшая обезьяна и съеживался, какъ высохшiй ор?хъ всякiй разъ, какъ строгiй властелинъ нападалъ на него съ своими угрозами и энергическими жестами. Все это прiятно разнообразило время, и день пролет?лъ почти незам?тно. Тихимъ и прохладнымъ вечеромъ карета катилась по зеленой травянистой дорог? недалеко отъ Лемингтона, и майоръ, не умолкавшiй ни на минуту, забасилъ подъ конецъ такимъ образомъ, какъ будто голосъ его раздавался изъ-подъ ближайшей копны с?на или изъ-подъ нижняго каретнаго ящика. По прi?зд? въ Лемингтонъ, путешественники остановились въ королевскомъ отел?, гд? майоръ немедленно заказалъ великол?пный ужинъ, за которымъ на?лся и напился до такой степени, что по выход? изъза стола уже не былъ въ состоянiи произнести ни одного слова, и туземецъ принужденъ былъ отгадывать его приказанiя по интонацiи хриплаго кашля, выходившаго изъ его гортани.

Но на другое утро майоръ встрепенулся, какъ осв?жившiйся богатырь, и отправился оживлять своего друга. За завтракомъ они уговорились насчетъ ежедневныхъ занятiй. Майоръ принялъ на себя отв?тственность заказывать кушанья и вина, и они условились завтракать вм?ст? каждый день. М-ръ Домби изъявилъ желанiе въ этотъ первый день пребыванiя въ Лемингтон?, гулять по городу наедин? или безвыходно остаться въ своей комнат?, a на другое утро р?шено было отправиться за городъ и въ залу минеральныхъ водъ. Окончивъ эти распоряженiя, прiятели разстались до об?да. М-ръ Домби пошелъ сообразиться съ мыслями, a майоръ, въ сопровожденiи туземца, который несъ за нимъ походный стулъ, зонтикъ и шинель, отправился разгуливать по площадямъ и гостиницамъ въ нам?ренiи отобрать подробныя справки обо вс?хъ прi?хавшихъ въ городъ. Онъ очень мило кокетничалъ съ пожилыми дамами, бывшими отъ него въ восторг?, и усп?лъ объявить везд?, гд? сл?дуетъ, что старичина Джой, хитрый и тугой, путешествуетъ съ богат?йшимъ и почтенн?йшимъ негоцiантомъ, котораго имя гремитъ на восток? и запад?, по вс?мъ концамъ вселенной. Майоръ былъ мастеръ рекомендовать друзей, если вм?ст? съ этой рекомендацiей выставлялась и его особа въ выгодн?йшемъ св?т?.

За об?домъ майоръ разсказалъ кучу самыхъ св?жихъ новостей, м-ръ Домби не могъ надивиться св?тскости и соцiальнымъ свойствамъ своего прiятеля. Раннимъ утромъ онъ зналъ наперечетъ вс? изв?стiя посл?днихъ газетъ и, разсказывая о нихъ въ продолженiе завтрака мру Домби, очень искусно намекнулъ, что насчетъ различныхъ политическихъ новостей за?зжали къ нему сов?товаться такiя важныя и сильныя особы, что онъ можетъ сообщить о нихъ не иначе, какъ весьма темными намеками. М-ръ Домби, жившiй такъ долго взаперти и ни разу не переступавшiй за очарованный кругъ торговыхъ операцiй въ Сити, началъ думать, что теперь одинокая жизнь его озарится невиданнымъ блескомъ и, отложивъ нам?ренiе провести въ уединенiи еще одинъ день, отправился гулять съ майоромъ рука объ руку.