Бабайка

Только дорога и зеленое море травы.

– Хотел бы я знать, кому понадобилось делать такое, – сказал констебль.

– Вот-вот, – сказал шериф.

И тут я увидел гурий. Точнее то, что от него осталось. Кучу камней и валяющиеся рядом жердины.

– Что случилось? – спросила Джоанна. Лицо её было встревожено, она смотрела на нас, ещё не понимая, почему вдруг подтянулись наши лица.

– Пока не знаю, – сказал констебль. – Давайте-ка побыстрее, чует мое сердце…

И мы заторопили лошадей.

Уже видны были ворота, частокол, крыши построек стоящих в ограде, и вот мы уже въезжаем в Пэйн-хауз. Посреди двора, не спуская с нас глаз, лежали три довольно здоровые собаки.

Мы подъехали к коновязям и спешились. Две собаки тотчас неторопливо встали и лениво двинулись к выходу, одна же по-прежнему лежала, положив голову на лапы, и только глаза её внимательно следили за нами. Я привязал Мерседес и обратил внимание на тех двух – они легли у ворот, словно перекрывая выход. Да какое там – словно! они именно перекрыли выход! От этих собачьих действий, спасибо Кингу, мне стало не по себе. Я посмотрел на шерифа – тот одобрительно улыбнулся.

– А молодец Теренс, отлично натаскал псов, – сказал он. – Джоанна, напои коней, – девушка кивнула. – А мы займемся делом.

Констебль внимательно и неторопливо оглядел двор. Что-то ему не нравилось, что-то было не так. Джоанна уже где-то добыла ведро и сейчас шла по двору, соображая, где здесь можно взять воды. Впрочем, вполне возможно она это самое ведро выверила.

– Попробуем войти в дом, – сказал задумчивый констебль, и мы пошли к дому.

– А чем занимается Пэйн? – спросил я у шерифа тихонько. Меня и в самом деле интересовал этот вопрос. Дом, пара построек, назначение которых по внешнему виду я определить затруднялся, два больших навеса, один из них под сено, при этом никаких признаков скота и довольно обширный двор. Чем занимается хозяин? Купец? Но постройки на склады не тянут. Хотя откуда мне знать, может он патефонными иголками торгует. Для них, надо полагать, много места не требуется…

– Пэйн – самогонщик.

– Самогонщик? Вы ему разрешаете гнать самогон? – удивился я.

– А кто ж ему запретит? – удивился в ответ шериф. – Королевская лицензия у него есть, налог он платит исправно. Наверняка, конечно, пограничным племенам отпускает, но… это Дальние Земли, тут тяжеловато поймать кого-то за руку.

Мы уже были у самого дома.

– Так это, наверно, выгодное занятие? – спросил я.

Констебль открыл дверь. Даже не постучавшись, подумал я.

– Как сказать, – усмехнулся шериф. – Самогонщики здесь редко долго живут.

– Это точно, – сказал констебль. Он стоял в дверном проёме и глядел куда-то внутрь дома.

– Что там, Джефф? – обеспокоено спросил шериф. Констебль, не отвечая, вошёл в дом, мы вошли следом.

На полу неподвижно лежал лицом вниз связанный человек. И как это пишут в крутых детективах? Мне не понравилось, как он лежал. Было видно, что он мёртв, и мёртв уже довольно давно.

Констебль подошёл к мертвецу, присел на корточки, осторожно перевернул его лицом вверх и вопросительно взглянул на шерифа.

– Это Теренс, – сказал Гривз.

– Он убит точно как Хант, – сказал я мрачно. Интересная у меня здесь жизнь. Найду гада – голову сверну. Если хватит сил и навыков. Если найду.

– Нет, – покачал головой констебль. – Есть разница. Бейли убивали один раз.

– Что? – подался вперёд шериф. – На нём одна рана?!

Дальше я уже не слушал. Мне как то сразу стало не до разговора… Как он это сделал? Напоил самогонщика его же самогоном, а потом связал? И сказал моему сыну, давай теперь живого, помнишь, как я тебе показывал, давай, действуй, и ободряюще улыбнулся. Мой сын улыбнулся в ответ, подошел с ножом в руке к связанному и присел на корточки, чтобы было поудобнее бить.

Я посмотрел на стол. Два стакана, бутылка и тарелка с какой-то снедью. Констебль поймал мой взгляд и тоже посмотрел на стол. Встал и подошёл к столу. Взял тарелку, понюхал её содержимое, зачем-то отковырнул пальцем кусочек и попробовал на зуб. Меня передёрнуло.

– Пару дней эта тарелочка тут стоит точно, – сказал он. – Всё это превращается в большую проб-лему.

Он так и сказал: «проб-лема», в два приёма. Восприимчивый, ничего не скажешь.

– Да уж, – поддакнул шериф. – Если они будут раз в три дня убивать по человеку, это мало кому понравится.

– Что тут у вас? – в дверном проёме появилась Джоанна. Поймала мой взгляд и улыбнулась. Потом увидела труп, и улыбка погасла.

– Кто-то едет, – сказал шериф; я прислушался и услышал далёкое ржание. Откликнулась одна из наших лошадей. Шериф с констеблем переглянулись, в их руках возникли арбалеты, и они торопливо вышли во двор, на ходу подбираясь, готовясь к возможной схватке.

Жители фронтира.

Я последовал их примеру: сотворил арбалет и двинулся к выходу, с некоторым удивлением увидев, что в руках Джоанны также – арбалет.

А во двор уже влетал конный отряд, сверкая шлемами и кирасами, на ходу осаживая коней и вздымая облака пыли. Арбалеты из рук шерифа и констебля уже исчезли, но какая-то напруга в их фигурах по-прежнему оставалась.

Один из всадников соскочил со своего скакуна, подошел к должностной парочке и снял шлем. Под шлёмом оказались светло-зелёные волосы, отчего я вдруг представил, как он взмахивает головой, туда-сюда, как во втором Шреке, и с трудом задавил совершенно неуместную здесь улыбку.

– Сержант королевской пограничной стражи Роберт Майлз.

– Здравствуйте, Роберт, – аккуратно сказал шериф.

– Здравствуйте, Джим, – сказал сержант и улыбнулся. И вдруг стало видно, что сержант молод, почти мальчишка. Отпрыск благородного семейства на фронтире.

– Королевский констебль Джефф Хёрст, – сказал констебль, выжидательно глядя на сержанта. – Здравствуйте, сержант.

– Здравствуйте, констебль, – сказал сержант и перестал улыбаться. – По приказу губернатора я должен доставить обвиняемого в разрушении веры Григория к месту дуэли.

Джоанна быстро глянула на меня.

– Что-то изменилось? – удивился констебль. – Дуэль же назначена на послезавтра.

– Дуэлянт прибыл сегодня в полдень. Дуэль состоится сегодня, перед закатом.

Вот так. Больше тренировок не будет.

XXIII

Почему мне об этом никто не сказал? Я… Блин, мне холодно, в конце концов!