Безымянный подросток с окраины города

– Слушай, а почему это тебе нарисовали сердечко, а мне нет?

Коля расплылся в улыбке.

– Возможно, их покорило моё физическое обаяние или, вероятно, харизма, которую у меня не отнять. Походу, я слишком привлекателен для этого мира, amigo.

– Ага, и слишком скромный, – Андрей сделал глоток своего кофе, подставил лицо прохладному ветерку. – Как думаешь, эти ублюдки ещё там появятся?

– Да конечно появятся! Надеюсь, управляющему хватит мозгов выставить хотя бы двух охранников вместо себя или вызвать полицию, если они снова начнут буйствовать. Мы ж не можем там постоянно тусоваться.

– Мы поступили правильно.

– Да, правильно. Больше всего меня разозлило то, что эти бородачи перебили меня, когда я начал рассказывать о… ну, о той нежности, которую испытал к своей guapa, когда проснулся ночью. Я прям пропитался этой нежностью, а тут – бац! – стекло разбивается.

– Ты влюбился по уши, Колян.

– Да не по уши, а по самую макушку. Ну ты только подумай! Мы с ней не так давно знакомы – почти полтора месяца, – а у меня такое чувство, будто я её знаю всю жизнь. Я даже когда встретил её, подумал, что почему-то она кажется мне знакомой, будто я когда-то давно знал эти черты лица, этот голос, потом забыл и вот снова вспомнил. Нашим душам словно суждено было встретиться. Я даже когда целую её, чувствую, что там, внутри, нечто родное, своё. Я.. ну, не знаю… как будто сильно любил её в прошлой жизни, а теперь встретил в этой. Как будто влюбился в неё не первый раз. Прости, не знаю, как объяснить.

– Да я понимаю тебя. Сам втюрился по макушку. – Андрей допил кофе, дошёл до урны, выкинул пластиковый стаканчик и сказал: – Давай сократим через дворы – так быстрее.

Коля молча кивнули, прикончил своё кофе и отправил стакан в мусорку.

– Слушай, я тут подумал, – начал он, – почему бы на не устроить двойное свидание? Я позову свою, ты позовёшь свою, и мы вчетвером сходим куда-нибудь, оторвёмся. Оплата за мной.

– Денег много?

– Ну так я ж заработал, могу себе позволить развлекаться. Да давай, Эндрю, будет весело! Я заодно познакомлюсь с твоей Лизой, а ты – с моей Полиной. Она очень славная. И очень добрая.

Они вошли в тень арки, что служила входом во двор-колодец. Глаза Андрея уловили на стенах мелкие, расползающиеся трещины.

– Если всё пойдёт хорошо, – не унимался Коля, – будешь свидетелем на нашей свадьбе. Мы с Полиной будем кружиться в медленном танце, а ты – смотреть на нас блестящими от слёз глазами и говорить: «Господи, Коля, я так рад, что ты, наконец, счастлив! Храни вас Бог, молодожёны! Вы так красиво смотритесь вместе!»

Коля рассмеялся, и хоть Андрей не хотел улыбаться, всё же пара смешков вышла наружу, а уголки губ потянулись вверх. Этот чертяга умел рассмешить.

– У тебя больная фантазия, в курсе?

– А потом ты пригласишь меня на свою свадьбу, и я закачу там такой тост, что все упадут на колени и разрыдаются! Вы же собираетесь обвенчать свою любовь узами брака?

– Колян, мне семнадцать, а ей шестнадцать, мы ещё слишком молоды и пока не обсуждали…

Андрей замолчал, замерев на месте, уставившись в одну сторону.

Коля проследил за его взглядом.

И наткнулся на десятки других.

У входа в другую арку – ту, что выводила из двора-колодца – стояла компания бородатых мужчин – стояла шеренгой, перекрывая арку. Большинство показались знакомыми, но появились и новые – всего Андрей насчитал пятнадцать. Каждый из них просверливал Колю взглядом, наклонив голову, меж полос из чёрных волос грозно сверкали глаза. Почти все как на подбор были как минимум в полтора раза шире Андрея или Коли, высокий рост усиливал их устрашающий вид. Даже отсюда, на расстоянии тридцати-сорока шагов было слышно, как тяжело они дышат. Как дикие, голодные звери, заметившие на горизонте еду. И уже готовили лапы, чтобы рвануть с места.

– Давай назад, – тихо сказал Андрей. – Обратно через арку.

Они зашагали спиной вперёд, не сводя глаз с поджидавшей их банды. Машинально, даже не задумавшись об этом, Андрей нашёл ладонь Коли и сжал её – так сильно, будто это могло их спасти.

За спиной раздался лязг железа.

Кто-то закрыл ворота во двор.

Андрей и Коля повернулись, увидели в арке ещё пятерых черноволосых бородачей – пополнение к тем пятнадцати. Они медленно приближались, тени скользили по их коже, а полутьма, пожирающая двор-колодец, выделяла крупные хищные глаза на широких, волосатых лицах.

Они шли за ними. Пять всадников апокалипсиса, отрезавших путь назад, скользили во мгле, и чем ближе они становились, тем отчётливее был звук трения подошвы об асфальт.

Страх ускорил бег сердца.

– Мы попали, – тихо сказал Коля.

Слева и справа надвигались тени, пока Петербург захватывал вечер, прогоняя свет со всех улиц, в особенности – с дворов-колодцев. До ушей донёсся автомобильный клаксон, за ним другой, гудели двигатели проезжающих машин – всё это было жутко громко и запредельно близко, но в то же время невероятно тихо и очень-очень далеко. Казалось, вот, совсем рядышком есть люди, которые могут помочь, но нет, нет, нет, никто помочь не мог, потому что этот двор – маленький мирок, отделённый от другого, большого мирка, стенами и железными заборами. Хоть здесь гулял тот же прохладный ветерок, пахнущий вечером, ощущение того, что мир отвернулся, отделился, существовал сам по себе, нарастало в груди с каждой секундой.

Андрей сильнее сжал ладонь Коли, и вместе они сделали пару шагов назад.

– Вот это да! – крикнул самый толстый – тот, что дрожащими руками вытаскивал деньги из бумажника. – Так вы ещё и из этих! Слышьте, братва? Они пидорасы!

Думай, Бедров, думай.

– А по вам так и не скажешь, что вы любите в жопу долбиться. – Две группы соединились в одну, встав полукругом, вперёд вышел самый толстый и, судя по всему, самый главный. – Слишком уж вы смелые для пидорасов. Особенно ты, красавчик.

Он указал на Колю, Андрей мгновенно почувствовал, как напряглась его рука.

И сжал её сильнее.

– Чего вы хотите? – спросил он. Голос пока не дрожал. – Поговорить с нами?

– С ним, – толстый вновь указал на Колю. – Потому что он, видимо, в вашей паре главный, и именно он диктовал нам условия. Почувствовал себя крутым.

Главарь приблизился, но сократить дистанцию ещё больше не решился – тогда бы ему пришлось задрать голову, чтобы смотреть Коле в глаза. А на расстоянии трёх шагов вполне мог считать себя равным.

Здесь вообще всё не в нашу пользу. Лучше дать попятную и уйти проигравшими, но живыми. Их, блин, пятнадцать человек!

– Послушайте, парни, – начал Андрей, – я понимаю, произошло недоразумение…

– Молчи, пидр! – выкрикнул кто-то из толпы.

– Да, тебе слова не давали! Мы хотим поговорить с тем, кто тебя трахает!

Столица, мать её, культуры.

– Всё в порядке, – Коля высвободил руку и жестом показал Андрею, что беспокоиться не стоит. – Мы просто поговорим.

Ты ж сам в это не веришь. Какое, нахрен, «поговорим», когда нас ждало двадцать человек?

Тем не менее, Коля вышел вперёд, став ближе к главарю. Глаза всех, кто был во дворе, пробегали по его лицу и старались уловить в нём хоть призрак страха, но тот мастерски прятался под мышцами. Андрей хорошо запомнил этот момент – тогда кто-то словно остановил плёнку и мир замер. Детали разом бросились в сознание. Там, за спинами собравшихся, стояли жёлтые стены дома, будто облитые мочой, и в них тоненькими веточками просачивались трещины, то скрываясь за припаркованными машинами, то выглядывая из-за них. Казалось, актёров попросили покинуть площадку и остались только фанатики, вжившиеся в роль – они собрались «поговорить». Андрей видел в глазах каждого жадное предвкушение грядущего, видел голод, какой бывает у зверей, и чувствовал, что страх уже не только бьёт по сердцу, но и пожирает лёгкие.