Раскол Панкеи

– И куда колесить теперь? – озадаченно огляделся Везувий. – Если останемся в городе, то нас немедленно найдут и арестуют.

– Поехали куда глаза глядят, – махнул рукой Фтор, – и лучше на Восток. Теперь мы точно станем этакими бродягами. Свободными отшельниками, которых не держат материальные блага и…

– Погоди, – притормозил Везувий.

– Чего ещё?

– У нас ещё есть время остановиться и забрать кое-какие вещи. Ну, самые необходимые. А то по нашим костюмам нас опознает любой встречный. Да и машинка у нас отличимая, – вздохнул водитель.

– Ты издеваешься? – выругался Фтор, хотя ему следовало воскликнуть «Чёр, ты прав!».

– Ну и чего ты тогда стоишь? Быстрее крути баранку! – психанул он.

Везувия было не нужно просить дважды, и он помчался к «Сахаре», что находилась неподалёку. По пути выкинули Уробороса и Фанси, чтобы те успели напичкать рюкзаки вещами первой необходимости: деньгами, одеждой, аптечкой и документами. Фрикаделька заверил, что ему брать нечего, так как у него имелось всего два платья (одно цвета хаки, другое цвета вишни), одна пёстрая рубашка и разодранные в хлам джинсы. Паспорт у мальца остался в автобусе ещё со времён тура.

– Повезло, – вымученно улыбнулся дрожащий Пустыня. Его колотило, словно он был маленьким ребёнком и видел под шторой чьи-то огромные ноги в чёрных туфлях.

– Собираемся пулями, – скомандовал Фтор, но осёкся на неудачном каламбуре, – то есть шевелимся поживее, – исправился он, но надменные нотки проявили себя даже в этой, казалось бы, безобидной фразе.

Суетясь, Пустыня связал волосы в пучок, сунул в мешок кое-какую мелочь с бумажками, сгрёб в него запасные шмотки и схватил тёплую одежду.

– Сматываемся! – гавкнул Везувий, и они ловко заскочили в фургон. – Теперь за Уроборосом, за Фанси – и в путь! – махнул рукой он.

Летел автомобиль так, словно решил посоревноваться с пожаркой и в то же время не привлечь к себе излишнего внимания. Вряд ли у него это, конечно, удалось. Когда машина оказалась у подъезда девушки, Фанси уже дожидалась парней на ступеньках.

– Послушай, – начал Пустыня, – ты не обязана бежать с нами. Формально ты не участвовала в нападении. Никто не узнает, что идея с расстрелом принадлежала тебе, – попытался остановить девчонку он, – имей в виду, что нас ждёт полная жопа, и ты добровольно в неё суёшься.

– У меня всё равно не остаётся выбора. Самое худшее, что могло случиться, уже случилось. Так что никакая жопа мне больше не страшна, – вяло откликнулась Фанси, – всё равно денег на колледж не осталось, мне абсолютно незачем оставаться в этом грязном затхлом городишке, – влезла к парням она.

– А твоя мать? – не сдавался Пустыня.

– Она психотерапевт. Уж как-то перенесёт побег непутёвой дочери, – пожала плечами.

– Скорее, наоборот, путёвой, – умудрился пошутить Везувий, и фургон поспешил за последней порцией человечины.

– Не забудь бензином заправиться, – наставлял Фтор.

– У меня есть канистра, – отвечал Везувий.

Все беспокоились о своей горемычной судьбе, и никто не гадал, как ведут себя выжившие и поседевшие от ужаса посетители клуба «Карусель». Забавно, даже в названии было что-то от кары.

Когда череп припарковался у дома Уробороса, его задница никак не маячила на горизонте.

– Вот чёрт! – не сдержался Фтор, смотря на часы и нервно дёргая стопой.

– Когда же он покажется? – гадал Везувий.

– Позвони? – предложил Фтор товарищу, и тот, не теряя ни секунды, кликнул на кнопку с надписью «Барабан». Гудки тянулись до тех пор, пока время ожидания не истекло.

– Вот собака! – выругался Везувий. – Придётся к нему валить, – констатировал он.

Пошли все, кроме Фанси и Фрикадельки. Фрик, судя по всему, решил вообще не высовываться из фургона.

Не дожидаясь лифта, парни взлетели по лестнице на знакомый пятый этаж и вломились в двери. Этот глупец даже не замкнулся. Видимо, сильно спешил или же, наоборот, не предохранялся.

– Ты где, толстопузый? – позвал Везувий, но ответа не последовало.

– Он что, в игры будет с нами играть? – разозлился Фтор, проходя в комнату с террариумом.

В ней, кроме двух гигантских пауков, никого не присутствовало. Пустыня с кривой усмешкой направился в кухню, думая, что Колобок решил заесть стресс, но даже возле холодильника Уробороса не оказалось. Никаких намёков на сборы глаз тоже не подмечал.

– Он что, издевается? – разнервничался Пустыня. – Решил на толчке от страха обосраться? – вслух дерзил парень, но нашёл Уробороса он не в туалете, а в ванной комнате.

Огромная котлета лежала в кафельной тарелке, щедро политая томатным соусом. В алой воде безмятежно плавали жёлтые уточки.

Паника панка

Уроборос ощущал, как пылесос волнения сосал его желудок. Страх подкашивал ноги и охватывал руки мелкой дрожью. Перед глазами до сих пор стояло кровавое месиво, а в ушах звучали панические крики. Даже в фильмах ужасов не снимали таких мерзких сцен, какую устроили они. Несчастного доброго парня тошнило. Его голова кружилась, и отчаяние тугим питоном оплетало его всего.

Оказавшись в своих стенах, Уроборос почувствовал себя защищённым. Их концерт – дурной кошмар, рождённый в больном воображении. Уроборос просто голодал, вот ему и привиделась кровавая картинка. Стоп, что за дичь он сейчас несёт? Какие сны? Какое голодание? Он убийца! Слабохарактерный безвольный убийца, и содеянное нельзя исправить! Нельзя отменить. Попросить кинопостановщика переиграть. Всё. Кровь не сотрёшь. Не отмоешь.

Почему-то последняя мысль гвоздём вошла в его мозг. Впилась жалом разгневанной осы. Кровь не сотрёшь. Не отмоешь. За любую провинность следует наказание, а Уроборос не хотел в тюрьму. И жить спокойно совесть не позволяла тоже. Он не мог выносить себя в своём присутствии! А от себя не убежать. Не избавиться. Или всё же избавиться?

А ведь верно. Почему гот не может положить конец своему смятению? Почему он не может самостоятельно заплатить цену за роковую ошибку? Если он будет винить себя сам, то больше никто не сможет его упрекнуть. Возможно, увидев его раскаяние, люди даже пожалеют несчастного и отчаявшегося простака.

Как только в голове обосновалась щекочущая его идея, то будущий труп охватило неконтролируемое волнение, словно по его горлу гуляло нахальное лёгкое пёрышко. С пугающим азартом было трудно справиться. Тело не слушалось и дёргалось, словно кто-то другой управлял им за невидимые ниточки. Какой-то дьявол.

Разумеется, сегодня Уроборос исполнял волю дьявола. Дьявол воткнул в слив голубую затычку. Наполнил её горячей водой. Даже пены добавил.

Долгие годы парень не задумывался, для чего используют пену. Для запаха? Для того чтоб она скрывала его наготу? Недавно он прочитал в группе с интересными фактами, что пена нужна, чтобы поддерживать температуру воды. Воздушные муссовые сугробы препятствуют теплу уходить. Это хорошо. Значит, Уроборос умрёт в тепле. Дьявол нашёл резиновых утят, позабавлялся с ними. Издал пронзительный писк. Плюхнул уточек в миниатюрное озеро, и те как ни в чём не бывало закачались на воде.

Дьявол распечатал бритву, которой обычно подстригал ногти. Дьявол стянул с жирного тела Уробороса одежду и заставил его присоединиться к весёлым утятам. Затем дьявол, испуская дрожащий и тихий вой, провёл параллельную прямую, пересекающую змеистые синие венки. А затем ещё одну. И ещё.

Боли не было. Парень боялся, что будет больно, но аккуратные царапины даже не щипало. Кровь мигом окрасила воду в светло-розовый оттенок, словно акварельная краска, но это совсем не насторожило плавающих уток.

– Вот и всё, – шептал Уроборос, – я прощён. Прощён. Я принёс себя в жертву, как Иисус Христос. Теперь всё будет хорошо… – бормотал он, дожидаясь, когда сознание покинет его.

Но почему-то гот с лакированными антеннами на голове не спешил погружаться в летаргический сон. Перед смертью его решила помучить бессонница. Проклятье! Старуха с косой проверяла твёрдость его необдуманного решения. И толстяку делалось худо. Слёзы размывали макияж, а ведь он так старался! Хотел умереть красивым.

– …Ну же, ну же… – слабо молил Уроборос.

Интересно, сколько ещё ему придётся ждать? Сколько должно вытечь литров крови? Как ускорить процесс? Может быть, реально заснуть, чтобы организм перестал функционировать во сне? Или выбраться из ванны и добить себя таблетками? Но какими? Он не особенно разбирался в их свойствах и предназначениях. Приходилось терпеть, и Уроборос терпел.

Постепенно пена растворялась, вода остывала и приобретала цвет бордового винца. Острого кетчупа, прыснутого на сочный пельмень.

Pankeatpank

– Вот так сюрприз… – ошеломлённо отшатнулся Пустыня.