Каждый день

Глен повернулся в мою сторону и стал смотреть на меня, словно хотел меня сжечь.

– Ен? Ты чего уставился на…дверь? – спрашивает Палмер, смотря на взгляд Глена.

– Палмер! Я тут кое–что вспомнил…я их дома забыл. – отвечает Ен.

– Тьфу…окей! Ладно, только в следующий раз записывай…художник.

Глен улыбнулся, показывая своим видом, что ему немного стыдно за свою, якобы, забывчивость. Хотя извиняться ему было, не за что и он это прекрасно понимал. Палмер пожал плечами, махнул рукой, улыбнулся и сказал – ладно, с кем не бывает…художник.

Затем юноша отправился к лестнице, позвал с собой и Глена. Только он сказал, что догонит, ему надо сделать какое–то дело.

– Ты какого черта…! – пытается накричать на меня Глен.

– Да, да, да, я тоже рад тебя видеть… Спасибо за батарейки, Ен! – выхожу из ситуации я.

– П–о–ж–а–л–у–й–с–т–а! – прокричал Глен, хватая свой рюкзак.

– А ты что, Ен?

– Да! Это мое сокращенное имя…

– Ну звучит уже больше похоже на рок–звезду. Ен Хейли…неплохо!

– Очень смешно!

– Да нет, я серьезно! Я уже мысленно вижу обложки газет с заголовком, что молодой музыкант Ен Хейли выпустил новый альбом! – с сарказмом рассказываю я.

– Рок…и музыка…для хулиганья всякого! – резко, с негативом отвечает Глен.

– Эй! Ты меня сейчас очень обидел… Я же не говорю, что художники даже знаменитыми в наше время не бывают!

– Много ты понимаешь!

– Кто я такой…я всего лишь старый призрак… Эх…ладно, удачи!

Грядет очередная пара выходных, на которой мне нечем будет заняться. Конечно, благодаря плейеру, я смогу выстроить себе более новый досуг, нежели чем неделю назад. Да и Глен, он же Ен, доставил мне определенное удовольствие, достав Элвиса Пресли и Роя Орбисона, эти двое достигли хороших успехов после. Хотя, Элвис явно опопсел, ударился в одну сплошную поп–музыку к концу своей жизни. Но и это не важно, главное, что мое существование приобрело определенный смысл и разнообразие.

И возвращаясь к плееру, я вновь возвращаюсь к грезам. У каждого свои грезы, свои мечты и свои желания. Мое единственное желания это получить тот покой, который мне нужен. Возможно, когда–нибудь, вселенная или Бог смилуется надо мной и мой рассказ закончится, но вряд ли это наступит слишком скоро. Во многом, мне понятно, о чем мечтает Глен, не только о той самой девушке, которая ему нравится.

– О чем это ты думаешь, сидя у этой старой развалюхи? – и все–таки, меня продолжает удивлять Глен, который прерывает полет моих мыслей.

А в прочем, возможно, что я просто теряю ход времени иногда, дает о себе знать, так называемый возраст и осознание того, что для тебя время бежит быстро, когда видишь каждый день одно и то же.

– Я просто думал…это мое излюбленное занятие! – легко и непринужденно отвечаю я.

– А–а–а–а! Я то подумал, что ты снова играешь на этом дурацком пианино…

– Вой–вой! Слышал бы тебя мой друг Джозеф, он бы за такие слова тебе бы голову откусил! А потом сделал бы из тебя пианино и с удовольствием играл бы!

– Не друг, а какой–то маньяк…

– Не без этого, ведь он копировал Джерри Ли Льюиса!

– Я понятию не имею, кто это!

– Ой да ладно, я забыл… Это был такой классный музыкант. Играл на пианино так…(пауза) что буквально в порошок стирал. А один раз Джо говорил, что этот безумец вообще рояль поджег! Я представляю как его возненавидели все пианисты мира… Но Джо это нравилось, а вот миссис Пул нет…

– А это кто?

– Миссис Лиза Пул? Наша учительница, отвечала за многие конкурсы и праздники. Постоянно тащила меня на сцену, на рояле играть. Родители один раз захвастались по полной программе на тему: «какой наш сын великий пианист».

– Да уж…веселое было время. У меня никто в семье с музыкой не связан. Разве что…дед, он играл на банджо.

Я заметил на лице Глена нотки грусти или плохого настроения. Мне стало интересно, в чем причина, но Ен молчал, лишь поддерживая беседу со мной. Правда, весьма скудно, словно действовал на автомате.

– Ен, за тридцать с лишним я столько людей сквозь свои глаза пропустил. Видел суицидников и подростков–наркоманов. Сотни раз в моей коморке видел секс! А поэтому, со всем присущим мне опытом и не желая никого обидеть, заявляю! Черт возьми, что с тобой! – перехода из тона в тон, пытаюсь узнать причину плохого настроения Глена я.

– Секс? И как часто? – апатично спрашивает у меня парень, явно пытаясь сменить тему.

– Даже не думай! Этим ты меня не отвлечешь! Именно потому, что я о–о–очень часто это видел, меня не тянет разговаривать об этом! Живо говори причину своего кислого настроения!

– Ты…ведь…совсем ничего не понимаешь!

– Правильно! Еще бы я что–то понимал… А ты сделай так, чтобы я все понимал, расскажи мне и все. Я тебе обещаю, что твоя тайна умрет вместе со мной.

От небольшой нотки юмора, у Глена на лице появилась улыбка. Меня это очень подогрело, я стал близок к своей победе. Теперь это мое персональное соревнование с кретинизмом моего друга.

– Ты помнишь Эми? – спрашивает тихо Ен.

– Спрашиваешь… Не проходит ни дня, чтобы я о ней не думал. Это мое проклятие… Ну, помимо того, которое сейчас терплю я.

– Как бы это ошибочно не звучало…(пауза) я тебя понимаю. Я тоже много думаю, иногда даже слишком много. Настолько много, что это съедает изнутри.

Я все помнил сразу же, речь идет о девушке. Иначе, зачем ему спрашивать меня об Эмели. Анна–Мария, вот в чем причина его не очень хорошего настроения. Эта мысль разъедает его, подобно кислоте из кабинета химии. Мне хочется немедленно его поддержать, поэтому я говорю ему с доверительной интонацией – друг, что я тебе могу сказать, случается всякое. Я не попытался даже что–то ей сказать, теперь я жалею. А ты молодец, держишься лучше, чем я. Хотя глядя на Вильяма, мне жаль тебя!

– А–а, я не понимаю тебя…о чем это ты? – удивленно спрашивает Глен.

– Об Анне–Марии и Вильяме, ты разве не об этом?

– Да нет, я то об этом. Но…они не вместе, или я тебя не правильно понимаю? Просто ты очень странные вещи говоришь.

– Погоди…а чего ты тогда кислый?

– Я сегодня заметил их двоих…точнее, как двоих, она, ее подруги и этот гордый индюк, который строил ей глазки. А Эн Мари смеялась…

– То есть ты что, из–за этого ноешь что–ли? Без причины?!

– Ну понятно чего она смеялась, он ей значит нравится и все такое…а я…