Картофельный обряд

– Словно и тебе розовые слоны знакомы не понаслышке, – Виталик похлопал Скорика по плечу.

Кабанов и Сбоев засмеялись, Пшеничный протяжно рыгнул, изображая смех. Скорик что-то пробормотал, как бы оправдываясь, и захромал прочь, втянув голову в поднятые плечи.

– Увидишь розового слона, передавай ему привет! – крикнул ему вслед Виталик. На крыльце загоготали.

Словно от удара в спину Скорик сгорбился и прибавил шагу, от смятения хромая сильнее обычного.

11

Подходя к своему подъезду, он почувствовал на себе чей-то взгляд. Скорика остановил тихий глуховатый голос, как будто из глубокой ямы. Скорик испуганно оглянулся.

Мимо на грохочущих самокатах проехали, отталкиваясь от асфальта правыми ногами двое мальчишек. У одного из них были длинные соломенные волосы и смуглое неприятно красивое девчачье лицо.

– Есть закурить? – спросил юный загорелый блондин. Он сидел под козырьком подъезда рядом с дверью подвала в широком сдвоенном кресле, какие используют в кинотеатрах и актовых залах. У блондина был скучающий угрюмый вид, словно он смотрел скучный угрюмый российский фильм про жизнь. – Сигареткой не…

– Нет, – оборвал Скорик подростка и, подойдя к двери подъезда, зашарил в кармане, ища ключи.

Блондин сердито забулькал и забормотал.

– Поговори у меня еще, – осадил его Скорик. Скорик приложил ключ-таблетку к панели домофона, тот одобрительно пропиликал, пропуская, и Скорик открыл железную дверь… Скорик поднялся к себе на медленном задумчивом лифте.

В квартире было до ужаса тихо и сумрачно, как в склепе. Скорик дотащился до дивана и, повалившись на него, уперся глазами в потолок. Стук сердца отдавался в висках.

В голове роились темные погребные, если не погребальные мысли о Палёнове. Скорик старался не думать о нем. Ведь что сделано, то сделано. Чего понапрасну себя изводить и грызть? Но чем сильнее Скорик старался, тем назойливее становились роящиеся мысли. От них темнело в глазах и подташнивало. Палёнов крепко засел в голове Скорика и, развалившись в сдвоенном кресле, смотрел, как киношными тенями пробегают лоскутные обрывки образов и мыслей. Палёнов изнутри Скорика наблюдал за ним, наполняя его тоской, страхом и запахом погреба. Потолок стал темнеть и опускаться…

Поднявшись с дивана, Скорик вышел из комнаты… Споткнулся о грязный зимний ботинок в прихожей… Спустился на задумчивом лифте… Вышел на улицу и доковылял до первого подъезда…

И вот он у обшарпанной двери без номера и рядом с лестницей. Сердце бешено колотится. Горло сдавила судорога, во рту пересохло. Собравшись с духом, Скорик нажал на дверной звонок. Звонок задребезжал, пародируя квартет Моцарта и низводя его до Михаила Круга. Скорик прислушался. За дверью стояла ледяная тишина. Он потянулся рукой к дверному звонку, белой перекошенной прямоугольной кнопке на косяке, но тут его взгляд упал на замочную щель. Из щели выползала черная мошка. За ней еще и еще – черное мушиное копошение. Скорик захолонул.

А потом он услышал шорох за дверью. Кто-то или что-то подползало к ней. Скорик с ужасом отпрянул от двери. Требовательно задребезжал дверной звонок, словно Скорик был не на площадке этажа, а внутри квартиры, откуда через замочную скважину вытекала и вылетала черная мошкара. Мошкара заклубилась перед Скориком… Облако мошкары уплотнилось и обернулось в того самого незнакомца, но без скрипичного футляра… Вытянув черные руки, незнакомец кинулся на Скорика. Скорик дернулся и проснулся…

12

Аглая остановилась на краю прямоугольной ямы, похожей на опрокинутый дверной проем. В ней роилась мошкара, а так же пыхтел и корячился Палёнов, углубляя и без того глубокую яму.

– Ну и чего ты там забыл? – спросила Аглая. Окутанный черным облаком мошкары Палёнов остановился, разогнулся и, задрав перебинтованную голову, посмотрел на Аглаю. – Что ты делаешь?

– Картошку сажаю, – глухим замогильным голосом отозвался Палёнов и, толкнув ногой наступ лопаты, погрузил ее штык в землю.

– Открой дверь, сука! – Палёнов взмахнул лопатой и осыпал Аглаю сырой землей.

В тот же момент Аглая услышала, что кто-то глухо и дробно как по гробовой доске стучится в дверь.

– Открой дверь! – и опять тот же самый требовательный стук. Аглая отшатнулась от края ямы и проснулась.

Она сорвалась с кровати и подбежала к входной двери… На площадке пусто было. Во дворе, накручивая саму себя, нервно тявкала истеричная собачонка. Вдалеке грохотал то ли отбойный молоток, то ли забивавший сваю и на все остальное копер. Почуялось неладное. Вернувшись в комнату, Аглая стала быстро одеваться и лихорадочно думать о Палёнове. Что с ним? Как он?

– Ты куда? – спросил сын, когда она подрагивающей рукой залязгала ключом в замке. Выйдя из своего закутка, Гоша в трусах и майке стоял в коридоре и помаргивал спросонья.

– К нему, – сказала она.

– Понятно, – буркнул он, зевнул и, почесав ягодицу, захромал в туалет…

Дойдя до первого подъезда, Аглая позвонила по домофону. Паленов не откликнулся. Приложив к панели домофона ключ-таблетку, Аглая открыла дверь… На шестом этаже летала черная мошкара. Отмахнувшись от нее, Аглая позвонила в дверь у лестницы… Постучала… Попыталась засунуть дубликат ключа в замочную щель. Но щель была занята ключом, торчавшим с другой стороны двери. Значит, Паленов там, у себя. Так чего же он тогда?

– Алкаш… – сердито пробормотала Аглая и стала настойчиво звонить в дверь. Выбиваясь из сил, звонок захрипел, забулькал и замолчал. Аглая ожесточенно застучала кулаком по двери. И тут же вспомнила, как Паленов в ее сне рыл яму и зарывался в нее. Аглаю захлестнула холодная волна испуга, и что-то оборвалось внутри. Она забарабанила кулаком и ногой по двери, словно пытаясь выломать ее.

– Открой дверь, скот! Открой дверь! – закричала она, избивая дверь. «Вот так же и он ломился ко мне!» От ярости в глазах у нее потемнело. Заглушая свой страх, она стала бить по двери так, словно это был Палёнов. – Открой дверь, скотина! Открой!

Но дверь Паленова оставалась закрытой. Зато приоткрылась соседняя дверь. Оттуда, словно из панциря черепаха, осторожно высунулась Подуражная Георгина Игоревна. Аглая сердито глянула на нее, как бы спрашивая, чего ей нужно.

– Не открывает? – Подуражная сочувственно заглянула Аглае в лицо. Ничего не ответив, Аглая несколько раз ожесточенно стукнула по двери кулаком и ногой. – Может, с ним того? – Аглая сердито сверкнула глазами на соседку Палёнова. – Может, что-то случилось? – поспешно уточнила Подуражная. – Это запах, эти мошки… – Подуражная отмахнулась от роящейся мошкары

– Запах оттуда еще тот, – согласилась соседка из квартиры у лифта и покачала головой. Это была полная высокая черноволосая женщина с бледным лицом. Она кивнула Подуражной.

– Может надо уже кого-нибудь вызвать? – осторожно предположила Подуражная, склонив голову набок и заглядывая Аглае в лицо, словно читая объявление.

Аглая нажала на сдохший дверной звонок и в отчаянье саданула ногой по двери без номера. Подавленная, измотанная она отошла от двери, и тут ей на глаза попалось объявление на дверце электрического щитка: «Бездефектное вскрытие дверей».

Через час из лифта на площадку этажа вышел, точно бог из машины, тихий сутулый человек с серым унылым лицом и короткой аккуратной стрижкой. Он напомнил Аглае дверную отмычку. Бездефектно вскрывающий вопросительно посмотрел на Аглаю так, словно нужно было вскрывать саму Аглаю.

– Владелец квартиры оставил ключ в замке с той стороны и не откликается, – сказала Аглая и для убедительности она постучала кулаком и ногой по двери.

– А вы кто? – спросил бездефектно вскрывающий, все так же пристально глядя на Аглаю, словно раздумывая, какую отмычку для нее использовать и куда ее вставить.

– Я?! Кто я?! – изумилась Аглая, кладя ладонь на грудь. – Вы что же думаете, что я…

– Я ничего не думаю, – признался бездефектно вскрывающий бесстрастным тихим голосом. – Вы хозяйка квартиры?

– Я хорошо знаю хозяина квартиры, – сказала Аглая и сердито пнула ногой по двери.

– Гм… Хорошо знаете? – переспросил бездефектно вскрывающий, пронизывая Аглаю бесстрастным испытующим взглядом, словно вскрывая ее невидимой отмычкой.

– Слишком хорошо. Так хорошо, что лучше бы мне совсем его не знать, – Аглая пнула дверь Палёнова.

Бездефектно вскрывающий грустно покачал головой.

– Что это значит? – спросила его Аглая.

– Без разрешения владельца квартиры, я не могу вскрывать дверь, – сказал бездефектно вскрывающий, словно сообщая пациенту неутешительный диагноз.

– Но я же его гражданская жена! – сказала Аглая.

Бездефектно вскрывающий отрицательно покачал головой.

– Этого мало, – сказал он.

– Мало?! – вскипела Аглая. – Что значит мало? Это много. Даже слишком много для владельца этой квартиры, – Аглая пнула ногой дверь, словно это было Палёнов.