Портрет в черепаховой раме. Книга 2. Подарок дамы

– А характером – в мать! Так же доверчива.

– Что значит… доверчива? – не поняла княгиня.

– Оплёл её сетями амурными один кавалергард. Она и не устояла. А он, голова забубённая…

– Бросил?

Загряжская кивнула и, помолчав, добавила:

– Ещё и письмо прислал. С отказом. И с мольбой о прощении.

Княгиня нахмурилась и негромко спросила:

– Кто он?

– Алексей Охотников.

– Тот самый, которого…?

– Он.

Помолчали. И вновь заговорила Загряжская:

– Охотников ладно! Бог ему судья. А вот Наташеньку надо из беды вызволять. Замуж отдавать. Срочно! Время не ждёт.

– Она что же…?

– Да, да! Потому и решила к тебе обратиться. По-семейному. По-родственному. За помощью.

– Чем могу, помогу с удовольствием! – в голосе княгини зазвучала твёрдость. – Дело нужное! Почти святое! Говори, что от меня требуется!

– Свадьбу, я думаю, надо играть громкую! – начала издалека Загряжская. – Чтобы император с императрицей были за свадебным столом. И Мария Фёдоровна тоже. С Её Величеством я уже говорила, она согласна. Обещала поговорить с супругом. А вот с Марией Фёдоровной я не очень…

– Беру на себя! Что ещё?

– Посаженым отцом невесты будет обер-шенк двора Николай Загряжский.

– Твой благоверный.

– И родной брат твоего Ивана!

– Ладно, ладно! Забудем про непутёвого! Кто мать?

– Посаженой матерью невесты будет дочь сестры Николая, моя племянница Варвара.

– Княгиня Шаховская?

– Она. Посажёный отец жениха – мой брат Пётр Кириллович.

– Граф Разумовский?

– Он. А посажёной матерью я бы хотела видеть тебя, княгинюшка! О том и приехала просить.

– Согласна! – без раздумий ответила Голицына и повторила. – Дело нужное, почти святое!

– Вот и чудненько! – обрадовалась Загряжская. – Прямо гора с плеч! Да я и не сомневалась в твоём согласии… Спасибо за угощение! Мне пора!

– Счастливо доехать! – напутствовала княгиня и с улыбкой добавила. – Не окоченей на морозе-то!

– После твоего кофею стужа нипочём! – весело ответила Загряжская, вставая.

– Постой! – воскликнула вдруг Голицына. – Самое главное не сказала! Жених-то кто?

– Жених? – переспросила Наталья Кирилловна. – Жених – славный малый. Из иностранной коллегии.

– Как зовут-то?

– Николай Гончаров.

– Как? – ахнула княгиня. – Николай?

– Знаю, Наталья, знаю! Потому и сама приехала. Чтоб сказать: хватит, своё мы пожили, пора другим места свои уступать! Пусть молодых сети амуровы оплетают. Дело это нужное, сама говорила!

– Почти святое! – тяжко вздохнула Голицына.

* * *

В комнате-кабинете обер-шенка Двора Его Величества Николая Александровича Загряжского тихо беседовали двое: сам обер-шенк и его супруга Наталья Кирилловна.

– Может быть, всё же лучше тебе? Боюсь, пойдёт на попятную! – со вздохом произнёс Николай Александрович и с надеждой посмотрел на жену.

– Ну, вот ещё новости! Снова здорово! – всплеснула руками Наталья Кирилловна. – И это дело на меня!

– У тебя же ума палата, язык как надо подвешен. А я говорун тот еще, ты же знаешь!

– Какой уж есть! А дело это такое, что за дам болтливых не спрячешься! Мужской разговор должен быть. И на споры нет времени!

В углу кабинета громко пробили часы.

– Час уже! – вскрикнула Загряжская и метнулась к двери.

Выглянув в коридор она, она жестом подозвала мужа:

– Идёт! Встречай! Говори то, что велела! А я исчезаю!

И Наталья Кирилловна скрылась в соседней комнате.

Немного подождав, Николай Александрович широко распахнул дверь и вышел в коридор. Навстречу ему шёл Николай Гончаров.