Финансы империи: Деньги и власть в политике России на национальных окраинах. 1801–1917

. Таким образом, банк мог, по крайней мере, выполнять одну из основных своих функций – кредитование сельского хозяйства. С другой стороны, попытки банка восстановить свое право эмиссии банковских билетов оказались безуспешными.

Разумеется, приостановление выпуска билетов и прекращение некоторых видов деятельности, прежде всего связанных с кредитованием промышленности, уменьшило значение банка в кредитной системе Польши. Ограничение роли Варшавской конторы Государственного банка чисто торговыми краткосрочными операциями вывело на первое место акционерные банки

. И хотя обороты банка за пятнадцатилетие с 1870 по 1885 год значительно выросли, характер и объем его деятельности не соответствовали интенсивности экономического развития польских губерний. По мнению польской прессы, банк «был не в состоянии удовлетворить даже в скромных размерах местным нуждам и неоднократно вынужден был за недостатком соответствующих капиталов временно уменьшать, а иногда даже совсем приостанавливать крупные платежи по открытым кредитам»

.

Существенным препятствием для развития деятельности банка был недостаток оборотного капитала. В 1874 году гильдейский комитет Варшавы выступил с инициативой увеличения капитала Польского банка с 8 до 12 млн. руб. из казенных средств путем перечисления банку 4 млн. в возврат причитающихся ему ипотечных и других сумм. Министр финансов М.Х. Рейтерн признал увеличение капитала в принципе желательным, но считал, что казна не может быть источником пополнения банковского капитала. Рейтерн предложил банку продать принадлежавшие ему процентные бумаги. Дирекции банка не оставалось ничего другого, как сделать это

.

В следующем, 1875-м, году Польский банк обратился в Министерство финансов за кредитом в размере 3 млн. руб. под залог государственных ценных бумаг. Кредит был предоставлен, но на очень тяжелых условиях. Под залог ценных бумаг удалось получить лишь 600 тыс., залогом остальной суммы являлись векселя. Кредит предоставлялся на трехмесячный срок, по истечении которого мог быть не продлен. В случае, если банк нуждался в его продлении, он должен был уплатить причитающиеся проценты, размер которых равнялся размеру процентов кредита для коммерческих предприятий. В 1876 году Польский банк опять вынужден был просить о ссуде Государственного банка под залог векселей в размере 1,5 млн. руб., но получил лишь 0,5 млн. руб. Условия займа были настолько тяжелы, что банк уже через неделю полностью вернул его. В дальнейшем Польский банк старался обходиться без кредита Государственного банка

.

Таким образом, несмотря на то что правительство рассматривало Польский банк как учреждение сугубо государственное и стремилось к его объединению с Государственным банком, взаимоотношения между этими кредитными учреждениями складывались по принципу отношений между коммерческими организациями, без уступок и взаимной поддержки.

Последняя попытка восстановить значение Польского банка и расширить сферу его деятельности была предпринята в 1885 году. Варшавское «Общество для содействия русской промышленности и торговли» предложило Центральному комитету общества в Петербурге ходатайствовать перед министром финансов о расширении операций Польского банка и изыскании средств к увеличению его оборотных капиталов

. Но практически одновременно с представлением этого доклада стало известно о том, что Государственный совет принял решение об окончательном преобразовании Польского банка в Варшавскую контору, а его отделений – в отделения Государственного банка. Таким образом, Польский банк прекратил свое существование.

Польские коммерческие круги выражали некоторый оптимизм по поводу будущей деятельности Варшавской конторы Государственного банка, рассчитывая, что это учреждение сохранит традиции Польского банка и вместе с тем будет иметь возможность более активно осуществлять поддержку местной промышленности. Но для того, чтобы новая контора Государственного банка не только могла «с успехом заменить упраздняемое кредитное учреждение в таких операциях, как выдача ссуд под процентные бумаги и учет векселей, но даже принести, благодаря значительным средствам, какими располагает Государственный Банк, гораздо большую пользу краю, чем какую приносил ей лишенный многих из своих атрибутов Польский Банк», необходимо было учитывать особенности потребностей местного хозяйства в кредите. Так, большой популярностью у населения пользовались осуществлявшиеся Польским банком операции с некрупными суммами: размер векселя Польского банка был в 3 раза меньше, чем в Государственном банке, при приблизительно равной сумме учтенных векселей. Чтобы население могло активно пользоваться кредитом, следовало понизить для Польши минимальный размер кредита до 500 руб. (в Польском банке треть кредитов составляли ссуды до 1000 руб.), а также распространить учетные операции и на векселя землевладельцев. В Польше большое значение имела ипотека, поэтому в Варшавской конторе Государственного банка необходимо было сохранить эти операции, а также выдачу ссуд на покупку сельскохозяйственных машин и орудий. Эти операции не приносили большого дохода, но были очень важны для населения

.

Любопытным документом, свидетельствующим об отношении российских кредитных учреждений к польскому коллеге, является отчет специальной комиссии, созданной в 1885 году, после упразднения Польского банка и учреждения Варшавской конторы Государственного банка. Комиссии было поручено сравнить и проанализировать организацию и деятельность двух кредитных учреждений. Комиссия признала, что уставы Государственного банка и Польского банка существенно отличаются друг от друга. Коренные различия заключались в направлениях и целях операций банков. Польский банк, ориентируясь на кредитование промышленников и сельских хозяйств с небольшим капиталом, создавал максимально удобные условия для своих клиентов. Комиссия отметила, что Польский банк оказывал более дешевые услуги по денежным переводам, а также совершенно иначе организовывал обслуживание депозитных счетов. Он в отличие от Государственного банка выступал не только хранителем, но и «администратором» вклада. Инструкция Польского банка предусматривала более простую процедуру открытия расчетных счетов, благодаря чему в банке к 1885 году было открыто 700 таких счетов – в два раза больше, чем в Государственном банке и его отделениях. Клиентам, имевшим подобные счета, Польский банк выдавал простые квитанции, а не расчетные книжки, как Государственный банк, что упрощало процедуру перевода денег третьим лицам. Польский банк не имел временных вкладов, выплачивая проценты по вкладам в расчете не по целым месяцам, а по дням. Эти и другие особенности осуществления операций не должны были иметь место в дальнейшем ввиду унификации инструкций Государственного банка и Варшавской конторы

.

В целом комиссия весьма строго отнеслась к деятельности Польского банка, осудив его за чрезмерное развитие практики вексельного кредита. После введенного в 1870 году ограничения на предоставление кредитов землевладельцам банк стал активно практиковать выдачу ссуд под векселя, причем размер ссуд иногда составлял от 75 до 100 руб., а клиентами банка были не только промышленники, но и ремесленники и даже «особы свободных профессий». Таким образом, Польский банк, используя практику немецких кредитных учреждений, в частности имперского Райхсбанка, по мнению комиссии, превратился в «заемное место»

.

Таким образом, Польский банк был осужден за чрезмерную активность и коммерциализированность, что не пристало, видимо, государственным кредитным учреждениям. В результате комиссия рекомендовала унифицировать правила осуществления кредитных операций, согласовав их с правилами Государственного банка, пересмотреть список лиц, которые могли пользоваться кредитом в Варшавской конторе, предоставлять кредиты землевладельцам только под залог недвижимости. Эти и другие изменения были зафиксированы в новой, появившейся во второй половине 1885 года инструкции Варшавской конторе Государственного банка.

И все же критика в адрес банка не могла повлиять на его репутацию как одного из наиболее активных кредитных учреждений на территории империи. Косвенно его заслуги были признаны и правительством: опыт деятельности и организация операций Польского банка были взяты за образец при составлении в 1884 году Положения о соло-векселях и при обсуждении вопроса о «промышленных ссудах» в Комиссии по пересмотру Устава Государственного банка в 1892 году

.

Причины упразднения Польского банка очевидны, особенно если сравнить его судьбу с судьбой второго по значению кредитного учреждения Царства Польского – Земского кредитного общества.

Земское кредитное общество также имело хорошую репутацию среди финансовых институтов и служило образцом для создания аналогичных учреждений в России. Созданное по инициативе К. Любецкого в 1825 году на основе круговой поруки, Общество выпускало 4 % закладные листы, выдавая кредит под залог земельной собственности. С 1825 по 1860 год состоялось три выпуска закладных листов (в 1825,1838 и 1860 годах). Общество представляло особое в своем роде учреждение земского кредита

, и поэтому не случайно организация общества была предметом тщательного изучения в Петербурге в период подготовки устава о российских земских банках. Второй том материалов Комиссии по подготовке реформы земского кредита в России большей частью состоит из публикаций устава, инструкций и других документов, касающихся организации Земского кредитного общества. Публикация материалов мотивировалась тем, что его опыт заслуживал «особенно тщательного изучения в нашем отечестве, не только вследствие единоплеменности Польского Кредитного Учреждения, но и также вследствие многих образцовых его достоинств, признанных во всей образованной Европе»

.

С середины 1860-х годов и само Общество подверглось реформированию. В 1867 году оно было подчинено Министерству финансов. 12 июля 1869 года были утверждены новые правила о выдаче ссуд, которые определили следующие радикальные изменения в основаниях поземельного кредита. Систему периодических выпусков закладных листов они заменили постоянной выдачей ссуд. Основанием для оценки имений и для нормальных ссуд они определили поземельную подать, а для крупных ссуд предложили составление особых правил подробной переоценки земельной собственности (taksa)

. Таким образом, Земское кредитное общество из временного института кредитования (формально оно существовало только в период погашения выпущенных закладных листов) было превращено в постоянно действующее учреждение. Кроме того, получение кредита не было ограничено какими-либо сроками.

В 1871 году был представлен проект нового устава Общества, основанный, в частности, на изданных в 1869 году правилах. Проект допускал к кредитованию широкую категорию землевладельцев, в том числе крестьян. Проект был в целом одобрен Комитетом по делам Царства Польского, но окончательное решение об утверждении было отложено до введения в Царстве Польском судебной реформы. После повторного представления проекта в 1877 году его рассмотрение опять было отложено – так же как и в 1882 и 1885 годах

. Ожидаемая кодификация правил, изданных в течение 60 лет, последовала в 1888 году, и Общество получило новый устав

.

В целом Земское кредитное общество почти не пострадало от подчинения его Министерству финансов. Его организация была даже несколько усовершенствована, что позволило Обществу развивать ипотечный кредит в крае. Почему же соображения эффективности и полезности не повлияли на решение правительства о Польском банке? Очевидно, дело в том, что Польский банк для правительства служил таким же символом польской обособленности, как и злотый. В случае акционирования Польский банк стал бы серьезным конкурентом Государственному банку на рынке кредитования и, что немаловажно, усилил бы свой потенциал идеологического воздействия. Вопрос о Польском банке оказался предельно национализирован: петербургским чиновникам банк представлялся средоточием еврейского капитала, охватившего своим влиянием весь Западный край и Польшу. Сосуществование Польского банка и Государственного банка в условиях политического и экономического слияния было невозможно.

15. «Финляндский вопрос» и русский рубль

Взаимосвязь имперской политики и проблем денежного обращения, так очевидно проявившаяся в польском случае, становится еще яснее при сопоставлении судьбы польской валюты с историей финляндской марки.

К моменту создания Великого княжества Финляндского русские деньги были практически неизвестны в крае. Основной валютой страны являлись шведские серебряные риксдалеры, но вследствие финансового кризиса к концу XVIII века они почти исчезли из обращения, и население пользовалось бумажными и медными деньгами

. После окончания военных действий, завершившихся провозглашением Великого княжества Финляндского, денежную систему приходилось создавать почти с нуля. В этой ситуации переход на новую валюту выглядел вполне закономерным, он символизировал новый политико-правовой статус Финляндии.

Вопрос о монетной системе был предложен первому созыву Сейма в 1809 году. При обсуждении денежной реформы рассматривались два основных варианта: переход к рублю и сохранение шведского риксдалера. В итоге прений было принято решение признать серебряный рубль основной денежной единицей Великого княжества. Сейм ходатайствовал об организации национального заемного и разменного банка и просил выделить для этого заем из российской казны. Предложение Сейма о введении рубля сразу же получило одобрение Александра I, а разрешение на организацию «вексельной, ссудной и депозитной конторы» и выделение кредита в миллион рублей последовало в 1811 году

.

Несмотря на начавшийся обмен старых денег на новые, шведские риксдалеры, разменные монеты и ассигнации продолжали довольно активно обращаться в крае. Правительство вынуждено было разрешить прием шведских денег при уплате податей и в других расчетах, так как русских рублей просто не хватало. В 1819 году, в очередной раз соглашаясь на прием шведских денег в податные платежи, Александр I потребовал, чтобы Сейм устанавливал казенный курс обмена на уровне, заведомо выше рыночного. Тогда платить подати шведскими деньгами стало бы невыгодно, и население перешло бы на рубли. В 1822 году прием шведских денег должен был прекратиться. В 1834 году шведские ассигнации были выкуплены и обменены в Швеции на металлическую валюту, на которую в Петербурге закупили русское серебро

.

Установленное этими мероприятиями единство денежного обращения империи и Великого княжества было подкреплено распространением в 1840 году на Финляндию реформы 1839 года, в результате которой российский серебряный рубль был признан главной платежной единицей. Политика интеграции денежной системы Финляндии и России в первой половине XIX века действительно привела к объединению денежных систем. Поэтому и разразившийся в России кризис середины 1850-х годов в полной мере коснулся финансов Великого княжества. Вслед за прекращением обмена кредитных билетов в империи Финляндский банк вынужден был также объявить о прекращении обмена своих депозитных билетов.

I декабря 1859 года финляндский Сенат обратился к Александру II с всеподданнейшим докладом, в котором ходатайствовал об объявлении серебряного рубля в Финляндии единственным законным платежным средством, о приеме русских кредитных билетов по биржевому курсу и о предоставлении билетам Финляндского банка права обращаться по номинальной цене наравне со звонкой монетой. Желание Сената, таким образом, состояло в том, чтобы ограничить влияние российского кризиса на экономику Великого княжества и по возможности сохранить металлическое денежное обращение в стране. Эта просьба, однако, не была поддержана генерал-губернатором П.И. Рокассовским, который считал, что Финляндия, процветающая «под покровительством сильной державы», «обязана разделять все могущие случиться временные монетные кризисы»

.

Финляндскому банку было все же разрешено со следующего года ежегодно предоставлять 50 тыс. руб. серебром в обмен на кредитные билеты империи. Кроме того, Сенату поручалось разработать меры по нормализации денежного обращения, в том числе обсудить возможность чеканки для Финляндии особой разменной монеты. В марте 1860 года Сенат представил предложение о введении новой денежной единицы – финской марки. Это представление, мотивированное необходимостью понизить номинал основной монетной единицы края, и послужило основанием для издания манифеста 23 марта (4 апреля) 1860 года об изменении монетной единицы для Великого княжества Финлядского

.

Манифест объявлял о выпуске новой денежной единицы, равнявшейся 25 коп. серебром, предоставлял право Финляндскому банку чеканить разменную медную монету номиналом i, 5,10 и 20 пенни и выпускать банковские билеты в 1 и 3 марки серебром. Затем 12 июня (31 мая) 1860 года было издано постановление о чеканке серебряной монеты и выпуске бумажных денег разного достоинства. Правительству разрешалось чеканить серебряные монеты в I и 2 марки и 75,50 и 25 пенни, а Финляндский банк получил право выпустить билеты номиналом в 12

,20,40 и 100 марок.

На лицевой стороне серебряных марок чеканился герб Российской империи, на груди орла изображался герб Великого княжества. На оборотной стороне обозначался номинал монет на финском языке. На медных монетах с лицевой стороны вместо герба чеканился вензель императора с императорской короной. На банковских билетах на лицевой стороне изображался двуглавый орел, а на обороте – надпись на русском языке. Первоначально изображение орла было выполнено в том же цвете, что и фон, хотя и было рельефным. В результате герб довольно быстро стирался от употребления. Поэтому шесть лет спустя Сенат, по инициативе генерал-губернатора Н.В. Адлерберга, распорядился печатать герб черной краской

.

В России издание законов о переходе Финляндии на новую денежную систему вызвало много толков и недоумений. Особенно удивительным казалось то, что одновременно правительство предпринимало меры по унификации российской и польской денежных систем. Но, с другой стороны, в контексте общей либеральной политики Александра II в Финляндии – политики, призванной отчасти продемонстрировать расположение к лояльным финнам – эта мера выглядела вполне логичной. Помимо политических обстоятельств, вероятно, имел значение и личностный фактор: решение об одобрении ходатайства Сената было принято министром финансов А.М. Княжевичем, которому, как пишет П. Винклер, не удалось провести запланированную реформу деноминации рубля. Княжевич рассчитывал, что понижение номинала финских денег послужит примером для проведения аналогичной реформы в империи

.

Денежная реформа началась в 1860 году и была завершена лишь пять лет спустя. Введение в оборот новых денег требовало значительных средств, и для этих целей было решено заключить внешний заем. В 1862 году член Сената Финлядии Лангеншельд отправился во Франкфурт-на-Майне для переговоров с банкирской конторой Ротшильдов о заключении займа в размере 4,4 млн. талеров (16,3 млн. марок). Заем был получен. Это был первый внешний заем Финляндии, положивший начало установлению долгих коммерческих связей между Финляндией и европейскими банкирами.