Марсельская сказка

Я вздохнула, пригладила волосы и вышла из ванной, упорно пытаясь наладить с ним зрительный контакт. Но Реми и не думал смотреть в мою сторону. Он нагнулся, поднял с пола сумку и направился к двери, когда та вдруг затряслась от неистовых ударов.

Голос, раздавшийся в коридоре, показался мне знакомым.

Глава 14. Странники у моря

«Что же я наделала?»

Первый и единственный вопрос прервался оглушающим ударом и слетевшей с петель дверью. В номер ворвались люди, а дальше – щелк! – и события замелькали перед глазами, как кадры из кинофильма, сменяя друг друга быстро и неразборчиво. Я двинулась к стене, уставившись широко распахнутыми глазами на фигуры по меньшей мере троих мужчин. Вероятно, решив, что я не представляю угрозы, все они набросились на Реми, но пока лишь в попытке его скрутить. Всё заволокло туманом, горло туго сдавил страх, я не отдавала отчёта своим действиям – мной управлял инстинкт. Я шагнула в сторону и оказалась зажата в маленьком пространстве между стеной и кроватью, когда небольшой мерцающий предмет привлек моё внимание. Руки сами потянулись к нему, но в этот момент передо мной будто из ниоткуда материализовалась огромная тёмная тень, и я подняла глаза, узнавая перед собой перекошенное лицо человека, которого я оставила умирать в водонапорной башне. Сердце галопом пустилось в груди, в ногах разлилась слабость. Левша подлетел ко мне, схватил меня за шею и поднял над землёй.

– Ты даже и представить себе не можешь, что я сделаю с тобой, тварь, – прошипел он мне в лицо, обдавая кожу несвежим дыханием, и в такой жуткой близи я вдруг заметила выглядывающий из нагрудного кармана уголок газеты. – Твоя маленькая выходка с моим братцем и рядом не будет стоять с моей местью. Ты думала, я тебя не найду? Наивная идиотка…

В глазах потемнело – воздух заканчивался. Я сжала руки вокруг его запястий, впилась в грубые кисти ногтями, тщетно пытаясь вырваться, и пусть осознание того, что это не Левша, а его брат-близнец, и настигло меня, от этого легче не стало. Страх меня парализовал, а отчаянное желание жить, все эти дни служившее моим автопилотом, уменьшилось до микроскопических размеров, лицом к лицу встретившись с неизбежным, с тем, от чего я так яростно и так доверчиво спасалась. Последний гвоздь в гроб моего непринятия забил взгляд Правши – горящий неистовством, поистине адским пламенем, и сам его обладатель был точно демон, вырвавшийся из самых глубин Ада, чтобы полакомиться чужой плотью. Насколько далеко может зайти человек в своей жажде отмщения? Я широко распахнула глаза и попыталась вздохнуть – если в этом мире есть что-то дальше смерти.

Это было чем-то вроде смирения. Некрасивая смерть, незапланированная, может быть, даже безобразная и уж точно неизящная, но она смотрела на меня своими безумными глазами, и я никуда не могла от неё убежать.

Но затем вдруг послышался чей-то пронзительный крик. Правша всё ещё держал меня, но обернулся, чтобы понять, что произошло, и я всецело воспользовалась этим мгновением. Задыхаясь и едва видя перед собой что-то помимо расплывающихся тёмных кругов, я собрала последние остатки сил и согнула ногу в колене, ударяя мерзавца в пах. Едва ли мой удар нанёс ему серьёзный урон, однако хватку он ослабил. Щетинистое, испещрённое шрамами лицо исказила гримаса нечеловеческого бешенства. Он убьёт меня, вот сейчас он меня убьёт! Я вжалась спиной в стену, готовясь встречать свою смерть, и крепко зажмурилась. Где-то над моей головой раздался глухой удар. Возможно, ударили меня? Если я не почувствовала, значит, уже мертва. Тогда где же череда встречающих меня на небесах усопших?..

Но внезапно что-то тяжёлое и явно обмякшее придавило меня к стене. Широко распахнув глаза, я закричала, едва успев осознать, что произошло – на меня рухнуло длинное худое тело Правши. Паника забилась в груди, я попыталась его оттолкнуть, а вместо этого проскользила спиной по стене, оседая на пол. В нос ударила вонь крови и перегара. Я перестала дышать в тщетных потугах сбросить с себя обмякшее тело, но чья-то рука вдруг схватила меня за запястье и потянула на себя. Когда тёмная фигура Правши перестала перекрывать обзор, я могла увидеть и искажённое ужасом лицо моего спасителя, и три тела, разбросанных на полу в нашем маленьком номере. Двое из них стонали, но глаз не открыли. «Живы!» – выдохнула я, глядя на Реми. Губа его была рассечена, на льняной рубашке багровели пятна крови. Как же он расправился с тремя бандитами? Я было потянулась к нему, но он наклонился, чтобы схватить свою сумку, и в этот момент где-то за нашими спинами закряхтел Правша. Реми, взъерошенный и ошеломлённый, потянул меня к выходу, но я оглянулась и, упершись пятками в пол, рванула назад.

– Что ты делаешь, дура?! – рявкнул он, но я его решительно не слушала.

Рухнув на колени перед Правшой, я схватила того за плечи и перевернула, чтобы достать из нагрудного кармана его рубашки сложенную в несколько раз страницу газеты. Реми ошеломленно уставился на меня. Я сунула газету в карман, встала с колен и схватила с кровати тяжёлый алюминиевый будильник.

– Да что ты, черт подери, творишь? Они сейчас очнутся! – подбежав ко мне, Реми схватил меня за руку и потащил в сторону выхода.

Он запер дверь ключом и, не оглядываясь, мы побежали вдоль по тёмному коридору. Постояльцы выходили из номеров, сонные и напуганные – вероятно, услышали звуки борьбы, а на лестнице нас встретил хозяин отеля. Он прижимал к виску пакет со льдом, ошарашенно глядя на нас. Я бросила взгляд на Реми – тот крепче сжал мою руку и пронёсся мимо Фурнье к двери. Последний что-то прокричал нам вслед, но шум крови в ушах заглушал любые звуки. Тогда и боль в ноге неожиданно дала о себе знать. Я пискнула, сжала будильник в руке и, стиснув зубы, продолжила бежать. Казалось, скажи я хоть слово, Реми размажет меня по стенке и бросит на съедение бестирийцам. Он был зол, нет, он был просто в бешенстве! И когда мы вырвались на объятую утренним зноем улицу, мне показалось, Реми сломает мне руку, если продолжит и дальше так крепко стискивать её своими пальцами.

– М-мне больно, – застонала я ему в спину, но он и не думал сбавлять темп – мы бежали вниз по улице; люди, встречающиеся на нашем пути, провожали нас удивлёнными взглядами, зданий становилось все меньше, а запах моря смешался с ветром. Я споткнулась и едва не рухнула на землю, и боль в ноге ядом растеклась по всему телу. Набрав воздуха в лёгкие, я завопила: – Реми, ты слышишь меня? Мне больно!

О, как мне хотелось заехать будильником по его затылку! Но он наконец сбавил шаг и ослабил хватку, сворачивая в тёмный тупик между двумя небольшими зданиями. Взъерошив волосы, Реми направился в противоположную от меня сторону – к мусорным бакам в самом конце тупика. Оставшись наедине с целым ураганом чувств, я обхватила себя руками и прислонилась спиной к стене.

О, боже мой…

Мне понадобилось несколько минут, чтобы осознать, что происходящее не было сном. От него не проснуться, не убежать, не спрятаться в безопасных объятиях и не забыть, потому что он прямо здесь, в этом городе, в маленьком номере дешёвого отеля. Мой сон, мой кошмар, идёт за мной по пятам, и днем, и в ночи… он повсюду. У него глаза бешеные. И хватка жёсткая. Она душит меня, прямо сейчас душит…

Я приложила ладонь к груди и сделала всего один несчастный вздох. Как же больно! И грудная клетка горит, и в ноге саднит, и рука ноет. Везде вонь этой тряпки из подвала водонапорной башни. «Какая же ты слабая, Эйла», – пришлось упрекнуть себя, ведь кончик носа уже покраснел, а в глазах предательски защипало. Не возвращаться в тот подвал, не вспоминать, не думать. Бежать вперёд и прятаться, будто я преступница, будто всё это заслужила.

И Реми втянула! Но ведь это он впустил их – чем только думал? Я повернула голову, скользя по его сгорбленной фигуре затуманенным взглядом: он стоял, опершись ладонями о кирпичную стену и склонив голову. Его плечи медленно поднимались, будто каждый вздох давался ему с трудом. Сколько раз он успел пожалеть о связи со мной? Поджав губы, я отвела от него взгляд и опустила руку в карман жакета, доставая оттуда сложенную в несколько раз страницу газеты. Пальцы упрямо не слушались, буквы плыли перед глазами, сливаясь в одну удручающую серую картинку. Я сощурилась, разворачивая страницу, как вдруг исступлённо замерла, рот мой приоткрылся, сердце больно ухнуло в пятки. Девушку на фотографии я узнала сразу.

«ДЕЛО РУК ГАНГСТЕРОВ?

Как удалось выяснить “Джерард Телеграф”, ночью двадцатого июня неизвестными была похищена внучка известного в Шотландии лорда Фергуса Бэлфора – Эйла Маклауд. Лучшие детективы Эдинбурга заняты её поисками, однако никто не смеет взять на себя ответственность обнадеживать горюющих родственников утешительными прогнозами. Напоминаем, что это уже четвёртое похищение за год, и пока полиции не удалось взять след преступников. Власти города утверждают, что похищения напрямую связаны с деятельностью лондонских гангстеров, расширивших площадь своего влияния. Мы следим за развитием событий».

Несколько крупных капель упали на страницу газеты, смазывая буквы, и когда я перевела взгляд на своё фото, беззвучный плач обратился горькими всхлипами. Фотография была сделана на позапрошлое Рождество – тогда фотограф жутко нервничал, мой отец без конца курил, а мать проклинала нашу уродливую ёлку. Я не улыбалась, потому что хотела как можно скорее избавиться от депрессивного влияния своей семьи и вернуться в Кембридж, моя прическа выглядела смехотворной, а в глазах застыло пренебрежение ко всему живому. И всё же я была там. Среди своей семьи, в роскошной гостиной поместья Роузфилда, и не знала никаких проблем кроме вынужденных рождественских каникул в компании своих надоедливых родственников.

– Что там написано? – прогремел голос над моей головой, и я дёрнулась, когда подошедший ко мне Реми выдернул у меня из рук газету. – Британская газета? Какого чёрта она делала у того бестирийца?

Я сглотнула, стёрла слезы и шмыгнула носом. Взгляд зацепился за дату в углу страницы – двадцать третье июня. Тихий вздох сорвался с моих губ, мысли в голове смешались. Двадцатого июня меня похитили. Сколько же дней я провела в подвале, учитывая, что уже сутки мы с Реми в пути?

– Какое сегодня число? – голос мой сел, когда я подняла на мужчину взволнованный взгляд.

Он опешил, но на вопрос ответил:

– Двадцать четвёртое июня. Как эта газета оказалась у бестирийцев?

– Да откуда мне знать!

Вдруг по всей улице раздался звон колокольчика. Мы одновременно шагнули в тень тупика и уставились на почтальона, на велосипеде промчавшегося по улице. Реми сжал челюсти, покачал головой и вернул мне газету.

– Нам пора. Здесь небезопасно. Бестирийцы в любой момент могут очнуться.

– Но как ты…

Его взгляд ожесточился.

– Я сказал: нам пора.

Я сжала кулаки, но благоразумно промолчала, посчитав, что впереди нас ждёт бесчисленное множество шансов разругаться. Воздух уже наэлектризовался, как перед грозой, и я знала – стоит нам достигнуть безопасного места, как его гнев обрушится на меня обезумевшей стихией, он сравняет меня с землёй и живого места на моей душе не оставит. Глупо было пытаться доказывать самой себе, что после вчерашнего я этого не заслужила.

Недоуменно взглянув на будильник в моей руке, Реми покачал головой и прошёл мимо меня – к углу здания, выглядывая из-за него, как из засады. Я притаилась за его спиной, судорожно пряча в карман газету. Когда он махнул рукой, мы вышли из нашего укрытия и спешно направились вниз по безлюдной улице. Здесь, как и в противоположной части города, господствовала разруха. Надо же, мы бежали всего несколько минут, но всего скудного роскошества центра Шааля как не бывало: промышленные постройки, редея, вскоре и вовсе сошли на нет, оставляя после себя заброшенные павильоны. Страх медленно просыпался: здесь нас и станут искать первым делом. Желая озвучить свои мысли Реми, я повернула голову в его сторону и вдруг обомлела: стена из уродливых зданий закончилась и открыла удивительный вид на далёкое сонное море, некогда притаившееся за скучными постройками. Нежась под лучами редкого солнца, оно лениво лизало свои песчаные берега. О, каким же красивым оно было! Незабываемое море, так контрастно отличающееся от моря в Шотландии. Лазурное, испещрённое яркими бликами, оно так и манило своей непосредственностью и безопасностью. Оно не бушевало и не злилось, отчаянно пенясь, как Северное море, не билось о скалы, не гнало ледяные ветра. Это море было изысканным, приглашающим в свои тёплые объятия, обещающим ласкать твой взгляд, пока ты лежишь на шезлонге, попивая мартини и…

– Эйла.

Грубый голос немедленно вернул меня в реальность. Я несколько раз моргнула, отгоняя воспоминания, и посмотрела на Реми. Вот оно – моё Северное море. Хмурое и холодное, опасное и злое. Не знающее ни штилей, ни утреннего тепла.

– Нам туда, – он кивнул в сторону песчаного пляжа, и я нахмурилась, следуя за ним через небольшой бордюр, ограждающий дорогу от береговой линии.

До моря оставалось меньше мили.

– Почему мы идём к пляжу?

– Нам нужно переждать какое-то время, пока бестирийцы не придут в себя и не двинутся дальше. Они знают, что мы направляемся в Марсель и решат встретить нас со всем своим гостеприимством.

– Значит, мы не едем в Марсель?

– Нет.

– И куда мы направимся?

Реми не ответил. Я продолжала семенить за ним, съедаемая множеством вопросов, спотыкаясь и останавливаясь, чтобы дать отдых раненой ноге. Мы приближались к морю, и с каждым шагом моя уверенность в том, что дальнейший путь нам придётся переплывать, росла, но я не осмеливалась выпустить даже намёк на шутку в адрес этого грубияна. Больше никаких предположений у меня не возникало, и когда с моря на нас двинулся порыв холодного ветра, а волосы хлестнули мне по лицу, я отвернулась и заметила небольшой деревянный дом, выглядывающий из-за высоких валунов на берегу. Реми направился в его сторону, а я, сцепив зубы, двинулась за ним. Что это за дом? Чем ближе мы подходили, тем больше деталей открывалось моему взору – пара старых лодок, прибитых к берегу, ещё две лодки, что чуть новее, прислонились к сырой стене дома, крыша покосилась, краска на окнах облупилась. А море… море было так близко. Как же в самый страшный шторм оно не поглощало это жилище с головой? Мы подобрались совсем близко к тайному убежищу, и тогда я заметила, что дом стоит на небольшом песчаном возвышении, а тропинка, начинающаяся у покосившейся двери, ведёт к маленькой пристани. Место выглядело заброшенным, но при этом хранило в себе какую-то тайну, неочевидную и манящую. Кто живет здесь? Кого ещё мы можем втянуть в неприятности, как это произошло с Зоэ?

И так странно… открывшийся пейзаж отчего-то казался таким знакомым…

Зажевав нижнюю губу, я с вопросом взглянула на Реми, который наклонился, чтобы поднять с земли внушительный валун. Что-то серебристое показалось моему взору, и мой спутник быстро схватил загадочную вещицу, а затем подошёл к двери и подёргал старый железный замок.

– Что ты собрался делать? – голос мой дрогнул. – Ты хочешь вломиться в чужой дом?

– Это рыбацкий дом, – буркнул Реми, не оглядываясь и продолжая возиться с замком. – Рыбаки могут оставаться здесь на ночь, для этого есть всё необходимое.