Индийский фильм

Благодаря волшебству двигался высокий духом быстрее ветра и всего за один день достиг Гималаев. Перевалив Гималаи, он так же за один день, не чувствуя усталости, пересек множество мест, слывущих непроходимыми, и остановился у горы Индракилы, ибо послышался ему голос из поднебесья, возглашавший: «Стой здесь!» И увидел он у подножия дерева подвижника, смуглого и худого, славного величием.

«Кто ты? – вопросил подвижник. – И зачем пришел ты с оружием в обитель брахманов, отвергших и гнев и веселье, преисполненных мира? Брось лук свой, ибо обрел ты уже высшую участь!»

И много подобных слов говорил брахман Арджуне, но не поколебал он стойкости героя, верного принятому решению, и остался им доволен, и сказал: «Благо тебе, о губитель недругов! Я Индра; выбирай же себе дар».

И снова смущал тысячеокий сына своего, предлагая ему наслаждение и небесные миры, и снова стойким был герой и просил только знание всего оружия.

«Сын мой, – согласился наконец Индра, – я дам тебе все волшебное оружие, если только дано будет тебе увидеть Треокого, Владетеля трезубца, Шиву. Повидав его, ты достигнешь цели своей и взойдешь на небо».

Молвив такое, Индра исчез из глаз. Арджуна же ушел на вершину Химавана, в безлюдный лес, и предался подвижничеству. В течение месяца ел он одни лишь плоды раз в три дня, на второй – раз в неделю, на третий – раз в две недели, и не плоды, а только сухие, павшие на землю листья. На четвертый месяц питался неукротимый сын Панду одним только воздухом.

Прослышав о том, спустился с небес великий Рудра, и принял он облик смирного дикаря Кираты, и приблизился к дереву, под которым исполнял подвижнические обеты неутомимый Арджуна. И в это самое время Мука, один из демонов-дайтьев, принял образ вепря, чтобы умертвить героя.

Вместе схватились за луки Арджуна и Шива, вместе пустили они бьющие без промаха стрелы, вместе поразили они Муку, и умер тот, вновь приняв пред смертью ужасающий облик ракшаса.

И узрел тогда Арджуна мужа, сверкающего золотым одеянием, и спросил: «Что делаешь ты, златоблещущий, в пустынном этом лесу? Зачем поразил ты облюбованную мною добычу? Поступив так, ты нарушил законы охоты. За это, о житель гор, я лишу тебя жизни». Усмехнулся неизвестный муж и ответил: «Прежде тебя я избрал этого вепря добычей. Ты же нанес мне оскорбление и не уйдешь отсюда живым. Я буду пускать в тебя стрелы – отвечай же, сколько хватит тебе сил».

И вот принялись они, яростные, разить друг друга стрелами. И сколько ни пускал благородный Пандава стрел своих в Кирату, тот стоял незыблемо, как скала, а стрелы словно исчезали. Через короткое время кончились стрелы в нескончаемых колчанах, что повергло Арджуну в глубокую скорбь, и стал он биться с Киратой древком лука Гандива, но поглотил обитатель гор и этот волшебный лук.

Схватился Арджуна за меч, но разлетелся его меч пополам при первом же ударе; стал он биться камнями и деревьями, но ни камни, ни деревья не причиняли вреда великому богу. И стал тогда бить неукротимый сын Кунти противника своего ногами и грудью, но стиснул великий Рудра измученного Арджуну в своих объятиях и угасил его сознание.

А когда очнулся славный Партха, то услышал он речь: «Сегодня ратный пыл твой и геройство были равны моим, о безгрешный! Я доволен тобой. Узри меня, о могучерукий бык, я дарую тебе это право».

И узрел Арджуна перед собой Треокого бога, осиянного славой, в сопровождении царственной супруги его Умы, и пал ниц, и стал молить о прощении, говоря: «Лишь по незнанию затеял я схватку с тобой, Благодатный».

И тогда улыбнулся Владыка, и взял Арджуну за руку, и поднял с земли, и сказал ему: «Ты прощен!»

После чего даровал Треокий Партхе любимое оружие свое Пашупату и преподавал знание этого оружия, подобное воплощению Агни с секретом его возвращения, предупредив, однако: «Но нельзя, о Партха, бездумно применять оружие это против человека, обрушившись на того, кто беден духовным пылом: способно оно выжечь всю Вселенную. Направлять же его можно мыслью, взглядом, или словом, или с помощью лука».

А затем вручил Шива достойнейшему из людей лук Гандиву, утраченный тем во время схватки, и колчаны, сказав, что останутся они, как и прежде, неиссякаемыми, повелел: «Ступай на небо», – и исчез вместе с супругой своей Умой.

И тут явились Арджуне Хранители Мира в грозном своем облике, окруженные сиянием: Владыка вод, средоточие воли Варуна, святой Властитель сокровищ Кубера, царь правосудия, могущественный вершитель, светопреставленный Яма и, наконец, сидя на голове Айраваты, сопровождаемый супругой своей Индрани, Царь богов.

Все по очереди восхваляли великого потомка Куру и даровали ему свое оружие. Индра же сказал ему: «О могучерукий, чья мать Кунти! Величайшее дело, дело богов, предстоит совершить тебе; готовься! За тобой прибудет на землю колесница, ведомая возничим моим Матали».

Глядя на Хранителей Мира, сошедшихся в диких горах, дивился Арджуна. Он почтил их по обычаю речами, водой и плодами; ответно почтив мудрого сына Кунти, отправились боги каждый своим путем, а добывший оружие Арджуна чувствовал себя человеком, чья цель достигнута и дух удовлетворен.

И вдруг, прервав его размышления, раздался страшный, подобный грому грохот, небо озарилось сиянием сотен молний, и на землю спустилась дивноблещущая колесница.

«О детище Индры! – молвил, почтительно склонившись к Арджуне, возничий, одетый в золото. – Великий Царь богов желает тебя повидать! Взойди же скорее, почтенный, на эту колесницу, вознесись в мир богов – ты вернешься назад, обретя оружие».

И взошел Арджуна на дивную колесницу, и вознесся ввысь, двигаясь по пути, сокрытому от глаз обитателей Земли, и достиг любимой столицы Индры, и радостно был встречен богами, и воссел на половине престола отца своего. Долгой и многословной была его небесная жизнь.

***

Я оставила машину на парковке и пошла на фудкорт кинотеатра, а самой страшно – думаю: может, не надо было приходить? Занервничала так, что мне прям плохо стало. Как будто давление упало и замутило, и это ни фига не весело. Пошла в туалет, посмотрела на себя в огромное зеркало, осталась недовольна своей внешностью. Господи, что я делаю?

Вспомнила анекдот.

Прошлый век, Англия.

Дворецкий докладывает лорду:

– Ваша лошадь пала, сэр.

– Что? Как пала?

– Низко, сэр. Шляется неизвестно где, коней водит.

С другой стороны, понимаю, что уже всё, назад дороги нет, только вперед. Ощущение, что катишься с ледяной горки – остановиться невозможно. Пытаешься зацепиться за кусты, но всё без толку, только руки в кровь обдираешь, а скорость растет, и ты ничего не можешь сделать. Помню мысль: «Быстрей бы он меня бросил». (То есть я на тот момент не осознавала, что будет развод. Я понимала, что влюбилась, смертельно, да так, как никогда вообще, но этот самец меня точно бросит. Зачем, Господи ты Боже мой, я ему? Все это пролетит, просвистит, а я останусь со своим мужем. Он меня так любит! Наивная чукотская девушка.)

Я вышла из туалета опять на фудкорт. Его нет. Я набрала его номер.

Он взял трубку:

– Да.

– Я здесь, на месте. А вы где?

– На втором этаже.

– Я на первом.

И тут. Я увидела его. Когда я его увидела, я поняла все и сразу. То, как он спускается по лестнице. Как вскидывает ноги. Как небрежно вихляются его плечи и руки при ходьбе, и как он смотрит на меня, какое наглое, с улыбкой превосходства, у него лицо. А в руках рекламные буклеты его долбаной церкви. И как он ими мне машет. Я мгновенно сопоставила все вместе. То, как он шантажировал меня, а я не поддалась, и как потом он перепугался, когда я пришла в Архитектуру вместе с собственником; он же все понял.

То, как он спрашивал меня в первый день встречи:

– А на сколько лет я выгляжу?

А я смотрела так пристально на него и понимала, что он ждет комплимента, что ответ мой очень для него важен. Его вкачанное тело, пижонский шарфик. Как он предлагал мне пойти с ним пить чай. А я искренне удивлялась: зачем? И отказывалась.

А он говорил:

– Вы, наверное, действительно очень честный человек.

Как он смеялся со мной и как сказал:

– Осторожнее со мной, я очень опасен для женщин.

Вот же падла! Это же он пришел валять меня в грязи. Сейчас он будет стыдить меня за аморальное поведение.

Еще постригся, видно, сегодня утром; гладко выбрит; новая футболка, как всегда, в обтяжку. Чистые брюки. Одеколон. Он звонил, он готовился.

(Да, он бабник, но поскольку он ходит в церковь, то прелюбодеяние под запретом, а он типа хороший. Его сущность оказалась как бы придавленной под камнем запрета, тогда она извернулась и приняла извращенную форму. Теперь с женщинами он ведет себя так: узнаёт, замужем или нет; зовет пить чай. Знает, что привлекателен. Она соглашается, а он ей сует буклеты и с назиданием читает мораль. Вот же долбаный придурок. На самом деле ему нужно внимание от женщин, подтверждение его привлекательности. Если замужняя женщина пошла с ним пить чай, это значит, что она согласна в принципе на все. Ему нужно добиться этого, а потом поставить себя выше и с назиданием щелкнуть по носу. Чувство собственного превосходства удовлетворено. А чувства женщины в этот момент его не интересуют.

И ни грамма не смущает тот факт, что если спросить его:

– У вас есть жена?