Индийский фильм

Спрашиваю:

– А какое сегодня число?

И пока он там думал, я успела сказать утвердительным тоном:

– До двадцать пятого июля вы мне проекты готовые отдадите. (Дату назвала с хорошим запасом времени, ну так, на всякий случай.)

А сама думаю: «Вот я глупо, наверное, выгляжу. Вот что я делаю? Как это может помочь? Ерунда какая. Сейчас-то я как с ним буду?» Внутри колотится все, как у зайца. Но никаких выяснений отношений, я же решила: «Мы пойдем другим путем». Нравится мне этот революционный лозунг. Это прямо ленинский путь, а я же Лена, так что все правильно. Я буду с ним очень любезной. Буду веселая такая, типа ничего не случилось. Называется «замнем для ясности». Ну как-то так. Я буду с ним шутить и смеяться, пока он документы мне не отдаст. А в башке у меня было такое: если бы мне дали автомат и сказали, что мне за это ничего не будет, я расстреляла бы его вот безо всякого. Я, конечно, пацифист, но не в этот раз. Не в этот раз.

Кстати, законодательство на тот момент повернулось так, что этот клочок земли мы не смогли оформить вообще никак – ни в аренду, ни прилепить к своему. И никто не смог бы. И он бы не смог; он просто не знал, не совсем его профиль. Но тут не в этом дело, дело в отношениях. Я ему об этом даже и не сказала.

Я стала вести себя примерно так: я все шутила и все смеялась с ним, и анекдоты при случае, и он, конечно, воспринимает это как-то по-своему. И всегда по краю:

– Знаете, как он любил? Как он страдал? Любил деньги и страдал от их отсутствия.

И вроде как это не о нем, но это именно «вроде как».

И был момент, когда он мне сказал, смеясь:

– Осторожней со мной, я очень опасный мужчина для женщин.

– Да что вы? Буду иметь в виду.

И смеюсь. Сама думаю: «Ах ты гад».

Через полчаса я позвонила ему и разыграла. Сказала таким серьезным, озабоченным голосом, без надрыва, но с хорошей долей досады, недоумения, и даже слегка припудрила все это беспокойством, что у него вроде как неприятности:

– Знаете, я сейчас была в Водоканале с бумагами. Вот вы мне сказали заехать и самой подписать бумаги. Так вот, там начальник какого-то отдела, он стал ругаться: «Это почему представитель собственника подписывает ходит, а не инженер?» Спросил меня так строго: «Как фамилия инженера?» Я ему, конечно, назвала. А что было делать? Он даже записал.

И все такое.

И он поверил. Испугался, давай оправдываться:

– А как же так? Они же сами так требуют, чтобы собственник или представитель собственника подписывали. Ничего не понимаю. А что за начальник? Как фамилия? А где его кабинет?

Я послушала переливы его перепуга, рассмеялась и говорю:

– Да я пошутила.

И таким же тоном, с теми же интонациями, как он:

– Осторожней со мной, я могу быть очень опасной. – И опять смеяться.

Или:

– А знаете, как я назвала ваш контакт в телефоне?

Он:

– Как?

– Остап Ибрагимович.

– Почему?

– Потому что Бендер.

– А это кто?

– В смысле «кто»? Вы не знаете, кто это? Это же все знают.

И я долго рассказываю ему, кто такой Остап Бендер. А сама думаю: «Вот как можно не знать? Мы же примерно одного с ним возраста. Книжек, судя по виду, он не читал; неужели и телевизора у него не было?»

И так еще было.

Он:

– Давайте я бумаги завезу. Вы сейчас где?

Я:

– У бабушки. (Я имела в виду свою мать.)

– А где живет ваша бабушка?

– Там. (Пауза.) За лесом.

– За каким лесом? Не в городе, что ли?

– Ну вы так спрашиваете меня, прям как Серый Волк Красную Шапочку. Я так и ответила.

– А вы думаете, я волк?

– Ну конечно. Такой ужасный, страшный волк, с большими зубами. А я такая маленькая Красная Шапочка.

(Никогда я себя так не вела. Ни с кем. Только с ним. Все было на нервах, на грани фола. Всегда экспромт. Я волновалась и тряслась. Состояние на грани нервного срыва, убежать нельзя. Внутри все трясется от страха, но я себя ничем не выдаю. Я намеренно отказалась от открытого конфликта. Я не старалась увидеть в нем хорошее. Я захватывала внимание нестандартным, нарушающим границы поведением. Так же, как он нарушил мои. Импульс был именно таким. Я старалась изо всех сил перевести все в игру. Убрать важность его нападения, обесценить свой страх.)

«Два трупа в подполье» (рассказ в рассказе)

Выемка грунта на участке. Конец мая. Очень масштабно. Куча техники работает. Два больших экскаватора, бульдозер и четыре самосвала огромных по очереди вывозят грунт. Цель данного мероприятия – выровнять участок, что называется, под нивелир.

Чеглоков приехал и давай стебаться надо мной:

– Вот вы сейчас построите, а потом всю вашу постройку снесут.

– Почему?

– Ну как же, у вас же разрешения-то на строительство нет. Вот Ирина (архитектор района) увидит вашу грандиозную стройку, вот будет скандал-то. И тогда они приедут и заставят всё снести.