Охотник

– Может, свидимся ещё, дай-то Бог, – Княгиня снова провела рукой по его щеке. – Ярогор расскажет тебе всё, что нужно. – Пока же прощай.

С этими словами она вышла.

Волхв низко поклонился и снова украдкой зыркнул на Максима.

– Воистину неисповедимы пути богов! Когда грязному невеже достаётся выбор в великой миссии спасения мира, это навевает на грустные мысли о судьбе пресловутого мира! – пробурчал он, когда за княгиней закрылась дверь.

– Мне тоже, пожалуй, пора. У вас хорошо, но… Ух, ты! – Макс сделал, было, шаг и едва не упал, так закружилась голова. Успел схватиться за дверной косяк. Волхв крепко взял его под руку.

– Я провожу тебя.

– Куда ещё?

– В твои покои. Отдохнёшь, придёшь в себя.

Максим старался совладать с нарастающим гулом в ушах. Перед глазами всё медленно вращалось и струилось, словно смотрел сквозь стекло, по которому текла вода. В теле полыхал огонь. Издалека доносилось бормотание Ярогора.

– Чести его удостоили царской!.. Своими руками поднесла!.. А кого милостью одарила? Дикаря?! И за что?

– Вы чего-то в питьё добавили? Отравы какой-нибудь? – вместо грозного тона получился шёпот. Ну да ладно, хоть так, а то и вовсе могли голоса лишить. Брёл бы, как покорный бычок на заклание.

– Ну, разве не дикарь? – сокрушался волхв. – Надо же подумать такое?! Отравы! Тебя, сударь мой, удостоили великой милости отведать эликсир жизни! Дабы сил прибавилось, хвори отступили! А он – "отрава"! Да такой "отравы" не каждый герой удостаивается, ибо цена оной выше злата, и мало её у нас!

Он толкнул дверь в маленькую комнату, похожую, скорее, на монашескую келью простотой обстановки. Окно, забранное фигурной решёткой, низкая кровать, – больше ничего Максим не успел разглядеть. Лишь только голова коснулась подушки, сознание исчезло в чёрном забытьи без снов.

Волхв постоял немного рядом, вздохнул.

– Спаситель, тоже мне! Ну, почивай пока.

Максим проснулся от чьего-то хихиканья и возни. Открыл глаза, сел, вспоминая, где он и как сюда попал. Прислушался к себе. Никаких неприятных вчерашних ощущений не было. Чувствовал он себя отлично, мышцы наполняла сила, взгляд стал зорче.

В комнате, где он ночевал, стояла огромная бадья. Две девушки наполняли её горячей водой, таская деревянные вёдра. Пар поднимался к потолку и собирался там прозрачными облаками.

Девушки поглядывали в сторону Максима и посмеивались.

Макс сообразил вдруг, что на нём нет никакой одежды и завернулся в простыню, под которой спал.

Одна из девиц поклонилась, жестом приглашая его к купанию.

– Прошу, сударь! – и стала намыливать некий лохматый пучок – мочалку, должно быть. Вторая стояла наготове с огромным полотенцем.

– Вы меня мыть собираетесь?!

Придерживая простыню, Макс слез с кровати.

– Идите, я сам всё сделаю.

– Никак не велено, – девица потупила глаза, пряча улыбку.

– Я сказал – сам!

В другое время и при других обстоятельствах он вовсе не был бы против, чтобы юная особа, а ещё лучше две сразу, поухаживали за ним, но сейчас ситуацией он не владел, многое было непонятно, а отдаваться на волю течения не любил и не хотел.

Закрыв глаза, Макс нежился в горячей воде. Когда он мог позволить себе такое удовольствие? Давно. Дома экономил дрова, купался в холодной или чуть тёплой, уже и забыл, насколько приятна горячая ванна! Восхитительно приятна! Пусть даже и не ванна, тем более не ванна, а бадья. От распаренного дерева идёт смолистый горьковатый запах. Он расслабляет, пьянит слегка…

Погревшись вдоволь, Макс начал отдирать бинты. Засохшая кровь осыпалась бурыми крупинками. От ран, нанесённых когтями жуткого зверя, на плечах остались лишь рубцы.

Он провёл рукой по плечу. Действительно всё зажило. За одну ночь…

Вымывшись, Макс натянул одежду, разложенную тут же на лавке. Всё было выстирано, высушено и пахло какими-то травами.

В дверь просунулась голова их вчерашнего провожатого, как его? – Славограда, кажется.

– Доброе утро! Ты готов? Пожалуй, в трапезную, а после – на совет. Ждут тебя.

– А где Весна?

– Прости?

– Девушка, с которой мы шли.

– О! С ней всё в порядке. Вы ещё увидитесь. После совета.

Волхвы ждали его в небольшом круглом зале с высокими стрельчатыми окнами. От витражей на полу и стенах играли разноцветные блики. Посреди зала на подставке, похожей на дирижёрский пюпитр, лежал толстенный фолиант, оправленный в кожу, украшенный бронзовыми пластинами. Другой мебели, кроме «пюпитра» в зале не было. Волхвы расположились вдоль стен широким полукругом; все серьёзные, молчаливые, в правых руках – посохи. Возле фолианта стоял Ярогор.

Лёгкий сквозняк шевелил полы белых одежд и белые волосы волхвов.

– Добрый день, – поздоровался Макс. Ему ответили лёгкими наклонами голов. – Вы хотели мне что-то рассказать?

Конец первой части

Часть вторая

«Станция Семёновская!» – возвестил резковатый женский голос из динамика, и двери поезда метро открылись. Разноцветная и разноликая толпа посыпалась наружу, устремилась к эскалатору. Встречный поток из города слился с ней, перемешал, устремился к перрону, к которому уже подходил следующий поезд, – шла обычная, ничем не примечательная, подземная жизнь города.

Высокий парень подошёл к одной из пустых скамеек, уселся поудобнее, поставив рядом спортивную сумку, надел маленькие наушники и включил плеер.

Он слушал музыку, закрыв глаза и покачивая головой в такт ритму. Неприметный, слегка помятый, мужичонка из тех, что обычно собирают пустые бутылки на вокзалах, сел рядом, дождался поезда и в последнюю минуту устремился к нему, прихватив как бы невзначай сумку любителя музыки. Однако он не сделал и двух шагов. С воплем, уронив добычу на пол, затряс рукой, приседая и охая.

Очередной вал толпы равнодушно потёк мимо. Один мужчина отделился от общей массы.

– Вам помочь? Что случилось?

– А-а-а! – завывал неудавшийся воришка.

– Это ваше? – мужчина хотел поднять сумку.

– Не трожь! Не трожь! У него там шокер электрический! Эх, как жахнуло-то! Надо ж так: живых-то людей – током!