Преферанс на вылет

Ладно, не будет он мучить соотечественника, тот, похоже и впрямь удосужился внимания исключительно немолодых театралов Линцоны, а ему больше интересны контакты с молодыми представителями. Пусть Этьен думает, что Элберт его просто отпустил, а он как раз и послушает, чем именно парнишка решит поделиться со своими собратьями по ремеслу. И парнишка не подвел, с места в карьер кинувшись жаловаться одной из хористок:

– Ты представляешь, Зилли, он меня начал пытать насчет приставаний этой старой козы Саратолли!

– Так наябедничал бы, вдруг ее бы и приструнили! Она уже всех достала!

– Вот делать главе Сыска федерации больше нечего, кроме как местных педофилов строить!

– А чем ты, собственно, недоволен? – это уже вмешался новый женский голос, видимо отпустили с допроса еще кого-то их труппы. – Сам же отказался осуждать Далуцци, которая взяла Мартина на содержание! Кто нам по мозгам ездил насчет свободного выбора партнера? А сам от одного щипка за задницу разорался! Как-то это похоже на двойную мораль!

– Сказал и могу повторить! Если партнеры любого пола совершеннолетние и согласны на некие отношения, это их дело! Закон нарушен? Нет! Могут себе позволить. Но я-то не согласен на такое! Потому и не хочу, чтоб меня принуждали! Нельзя любить кого-то из-под палки! Где тут двойная мораль?

– Я думаю, Этьен прав. – Вступил в беседу еще один голос, на сей раз мужской. – Никто ж не пеняет Жижи, что она повелась на то, чтоб пожить и подхарчиться у своего торговца. Нашла кормушку – нормально. А что неприятно… так главное, добровольно. Мартину тоже нужны деньги, у него вообще… особые обстоятельства…

– И что ж это за обстоятельства такие?

– У его младшей сестренки рука сохнет. А лечебный арт он стоит… много крон в общем.

– Так может, сбросились бы…

– Ну да… только для полного восстановления арты ей будут нужны в количестве несколько в течение не то двух, не то трех лет, все ли мы готовы на это время плюнуть на собственные надобности?

– О… понятно.

– Вот Мар собой и пожертвовал, как единственный мужчина в семье…

– Бедняга…

– Слушайте, – зазвенел в гримерке еще один взвинченный девичий голос, – кто-нибудь может мне объяснить, зачем меня пытались заставить починить не работающий артефакт?

– Тебя? Ты ж отродясь не умела? …

– И с тех пор так и не научилась! А эта фря блондинистая сует мне какую-то брошь и настаивает, что я должна поправить в ней силовые потоки! Интересно, каким местом я буду это делать?

– Сказал бы я тебе каким именно, если бы с тобой беседовал мужик… а так, да, это странно…

– И мне подсовывали бракованную арт-пудреницу и просили реанимировать…

– И мне… только мне досталась неисправная макияжная кисть…

– Среди вас не иначе как ищут прячущегося артефактора!

– Наивные! Если б у нас свой артефактор был, мы б не тратили столько денег в каждом городе на поддержание этих долбанных декораций!

– Слушайте, а это мысль. Приписанный к труппе артефактор – это правильно! Жалование такому специалисту может оказаться меньше, чем разовые, но постоянные выплаты таким специалистам по дороге. И наши бытовые арты он бы как-то поддерживал… надо будет идею грае Долоре подкинуть.

– Так она и согласилась!

– Да у нее самой постоянно то гребни из строя по три раза на дню выходят, то застежки на арт-сапожках не действует. Кстати, и за декорации она отвечает головой. Может, согласиться хотя бы подумать…

– А где нам такого арт-мастера захомутать, чтоб и работать нормально умел и мотаться с нами на гастроли согласился?

– Даже не знаю…

Нет, со вздохом признал выслушавший всю эту белиберду диФаушер, кажется, в этой речке нужная ему рыбка не водится…, и тема поклонников никого особенно не заинтересовала…, остальные тоже не могли похвастаться успехами…, но неожиданно подал голос обычно молчаливый Югле Штелль:

– Я там немножко послушал народ на улице перед окончанием спектакля… у запасного выхода собирается молодежь. Те, кто хотел бы полюбоваться на своих кумиров, но денег на билеты не имеет. Вот они и кучкуются, ожидая мимолетной встречи после спектакля, когда актеры будут уходить. Надеются, что смогут переброситься с предметом обожания парой слов или напроситься на свидание… Так вот они не то, чтобы дружат, но друг другу сочувствуют, и при этом все старательно игнорируют одну поклонницу. Даже высказались в ее сторону в том смысле, что некоторые тут восторг только изображают, а на самом деле прикидываются. И я подумал…

А ведь он правильно подумал, это как раз может быть тем, что мы ищем, почувствовал азарт диФаушер. Торчать в театре как работник или актер – это постоянно быть на виду, а попробовать вот так затеряться среди поклонников с букетами…, да кто на них смотрит? А столкнуться с кем-то в такой толпе и как бы случайно передать небольшой пакетик…, никто и не обратит внимания. Возможно Югле прав и нужно прощупать эту девицу. А не она ли лихо пользуется документами на имя Луизы Зольберг и Хайке Ленц?

Да и что он так привязался к этой труппе? На что способны выпускники Тильсарской Академии изящных искусств? Танцоры там, певцы, музыканты… кто ж такую публику всерьез воспринимает? Все, что они могут – народ развлекать. Вы еще скажите – опасные воюющие художники, вот смеху-то будет! Способные кинуться на тяжеловооруженного бойца с кисточкой наперевес, ну-ну. А вот эта оговорочка про девицу, подмеченная Югле, может вывести их на нужный след… И Медаль. ДиФаушер судорожно полез в потайной карман и почувствовал, как его артефакт нагрелся, значит, он на правильном пути!

– Югле, Гастон, бегом! Мне нужна эта девица, или хотя бы ее приметы!

Подчиненные не подвели, и уже через полтора часа докладывали, что зовут подозрительную девицу Фиона Томазо и обитает она на улице Меццокальоне, в доме кондитера Пио. А на следующий день скрытно проводили ее к театру Беллини, где девица затерялась в толпе поклонников и ни с кем не поговорив, собралась восвояси. Ну, тут уж Гастон пустил в ход все свое обаяние, чтоб познакомиться и пригласить посидеть в ближайшей пастичерии, славящейся своими канноли. И под щебет о том, что негоже такой очаровательной грае тратить свое время на каких-то комедиантов, ввернуть, что желание поделиться знаниями… и разными… эээ… контактами с представителями государственных структур может, наоборот, привести эту граю к более высокому уровню благосостояния. И не дав ей шанса вскинутся и начать посылать всех в межягодичное пространство, Гастон жестко напомнил, что деться ей из перекрытого города некуда, а предложение о вознаграждении не вечно. Девица оказалась не дура и задумалась, после чего пообещала дать ответ завтра. Гастон проводил ее до дому, а потом вместе с Югле и Жюли охраняли всю ночь входы-выходы из дома кондитера Пио. И все равно не уследили.

Потому что, когда утром Клещ и Фретка, встревоженные ее долгим сном, поднялись в ее мансарду, они обнаружили девицу, которая вроде как собиралась проболтаться, убитой.

– Удавка. Казнь «шептунов». – прошипела Жюли не хуже какой-нибудь крысиной змеи. – Нас опередили. Да чтоб о них Мертвые боги не вовремя вспомнили!

ДиФаушер даже не удивился, получив сообщение о том, что и на сей раз миссия не удалась. Нет, он дождется результатов проверки всех женщин Линцоны на уровень силы, но… но Медаль перестала теплеть… а, значит, нет здесь той, которую они ищут… и концов не найдешь. Напряжет он, конечно, и местных «козодоев» и сыскарей, чтоб поискали кто ж так ловко навострился интересующих его свидетельниц убирать, но… если быть честным перед самим собой, провалили они задание… не полностью, но провалили…

И отчитываясь перед Гроссером и Эльведи мрачно признал, что подозрения с семей Фирелло, Чарвано и Кальвио можно снять, а Пирамида, Пружинка и Кость под усиленной охраной. Грая Адлер, если и общалась с Верховным судьей, то сразу после ночи Снежного деда и вообще, скорее всего покинула город задолго до того, как они развернули свою масштабную операцию, потому и ее арт-изделия продавались через посредников. Кто-то ловко подкинул на всеобщее обозрение ее работы, чтоб оттянуть внимание на Линцону, и хотелось бы понять зачем. И в окончательном докладе диФаушер добавил то, что его все это время беспокоило:

– Пока я носился по Тьеллимару и Линцоне, у меня сложилось странное ощущение, что ее ищет кто-то кроме нас.

– Конечно, ищет! И полицейские Шромма, и агенты Хорле, всех задействовали!

– Нет, это кто-то еще, нам неизвестный… и мне не нравится такое внимание этой непонятной стороны… как бы они нам в очередной раз ножку не подставили…

Десять без козыря

Я никогда не менялась, я просто все более становилась собой.

Джойс Кэрол Оутс

– Опа, так это у меня десятка без козыря намечается?

– Тотус, говоришь… Он, пока именно что намечается, и тут многое зависит от того, чей заход.

– И что, при чужом заходе мне моего туза не отдадут?

– Тебе все отдадут, если у тебя тузы и прочие перехваты вроде марьяжей во всех мастях. А вот если у тебя старшие карты только в трех мастях, а пик, допустим, нет, то при чужом заходе вистующие сначала всю пику заберут и будет тебе вариант сесть без четырех взяток!

– А у меня и есть три масти и в них все фишки старшие, но и заход мой! Мне даже плевать, что там в прикупе лежит! Как они при таком раскладе вообще вистовать собираются?

– А никак. Десятерная игра не вистуется, а предъявляется для проверки: вскрываются все карты и твои противники, не беря на себя никаких лишних рисков, смотрят, есть у тебя заявленные десять взяток или как.

– Лихо…