Преферанс на вылет

– Ну, теперь уже поздно…, но мысль такая с учетом бесполезности Шустера мелькала.

– Вы о чем? – подозрительно нахмурился Гроссер.

– Даг, да все просто, Элберт прав, если бы мы сумели как-то… «обойти» ее защиту, то в наших силах было подобрать подходящего кандидата и заставить ее пусть и в тридцать семь лет выносить и родить ребенка, который как кровный родственник, как раз и унаследовал бы возможность управления Каплей. Именно этого она боялась. Потому и старательно тянула время, не давая нам возможности обдумать другие варианты. И только убедившись, что грая Зейт вместе с Каплей в безопасности, «рванула». Молодец, девчонка!

– Уважаемые граи…, а как она, кстати, догадалась, что ее не в меру деловой подруге уже ничего не грозит? И что можно не тянуть время и «уходить», да и нас постараться с собой захватить?

– Элементарно! – зло ответил диФаушер. – Я, как дурак, сам же и проболтался. Надеясь ее как-то… растормошить и вывести на откровенность, еще в Лейкервальде сообщил ей то, что узнал от Лабарра. Что грая Зейт час назад, предъявив доверенность, закрыла ее счет в банке Кюра, переведя все деньги на свое имя в банке «Олимп» в Сан-Георгио. Сам, получается, ее уведомил, что ее подруга давно находится в другой стране и старательно выполняет некие инструкции по своему дальнейшему выживанию…

– Элберт…

– Да кто же мог в тот момент знать, что нужно срочно переключаться с одной граи на другую?!

– Тоже верно… но теперь самое время прекращать истерить, и подумать, как именно грая Зейт намерена распорядиться попавшей ей в руки Каплей. Активировать ее она не способна, значит, скорее всего, речь пойдет о ее продаже. А торговаться лучше… правильно, из безопасного места. Всех способностей у этой граи – мыло варить, так что ее единственная надежда – найти укромное место и затариться годовым запасом артефактов для обеспечения собственной безопасности.

– Сан-Георгио для этого, с одной стороны, очень подходит…, – задумчиво сказал Гроссер, – из-за засилья банков и казино там частной охраны больше, чем солдат, но само княжество, с другой стороны, уж больно махонькое. Вычислить эту граю будет несложно…

– И что дальше? Официально нам ей и предъявить нечего…

– А покражу Капли?

– А кто ей мешает заявить, что это подарок? От граи Адлер, у которой артефакт провел чуть не… сколько там… лет пятнадцать-шестнадцать.

– И кто, кроме самой граи Зейт, это сможет подтвердить?! – взвился диФаушер. – А она лицо заинтересованное! Кроме того, это родовой артефакт Шустеров! А такие вещи не уходят из рода!

– И в каком законе такое написано? То, что раньше такого не было, не означает, что однажды такое не могло произойти. Вот оно и произошло…

– В-общем да, прецедентов передачи родового артефакта посторонним в Хельвеции не существует…, налицо юридический казус…

– Хотя бы потому что не существует документов об их принадлежности. И кто вообще на данный момент может считаться ее настоящим владельцем, пострадавшим от действий граи Зейт? Кто выступит в этой роли? Недееспособный полутруп Шустер?

– Это может сделать семейный юрист от его имени… главное, чтоб никому не пришло в голову докапываться до реальной ценности Капли для нас.

– Да что мы мозги ломаем на пустом месте?! Кто нам-то мешает приписать ей любое преступление, результатом которого станет ее экстрадиция в Хельвецию? Бежать-то ей из Сан-Георгио некуда, деньги у нее там зависли, а княжество, помниться мне, в свое время подписало конвенцию о выдаче преступников.

– Подписало. И при обращении нам ее выдадут. Только уже без Капли, вот радость-то будет!

– А, чтоб ей!… Да чтоб ей оплешиветь! И паршой покрыться! Да чтоб о ней Мертвые боги не вовремя вспомнили! Правильно говорят, все беды от баб…

– Элберт, прикрути темперамент, включи голову! Наша третья задача – грая Зейт. Ты, Шромм и Хорле бросаете лучших людей и раскапываете на нее на территории Хельвеции все, что можно и нельзя. Когда точно она вместе с граей Адлер покинула Линцону? Когда они появились в Кюре? Через кого и на каких условиях проходило приобретение недвижимости? Нам нужны все их деловые контакты, мало ли что могло пересылаться по почте под предлогом партии свитеров или коробки с шампунями. И, главное, вытащить наружу прошлое этой граи до ее встречи с Паулой Адлер.

– И как его вытаскивать, если даже неизвестно ее ли это настоящее имя?

– Его тоже можно установить. Для начала проверь клинику в Линцоне. Грая Адлер что рассказала об их знакомстве? Что грая Зейт попала в бесплатное отделение клиники Раконти в момент преждевременных родов. Почему она чуть не умерла от потери крови, понятно, никто не собирался возиться с пациенткой, не способной пополнить счет врача, но при этом они тщательно ведут отчетность. И там должны сохраниться записи о ее настоящем имени. Возможно, остались зацепки об имени отца погибшего младенца. А дальше сам знаешь, что делать…

– А себе ты что оставил?

– Использовать свои возможности во внешней разведке. Придется задействовать агентуру не только в Сан-Георгио, а везде, куда эти неугомонные граи ездили, и в Фирше, и в Лакии, и в Тильсаре… Носило ж их… Заодно прикинуть, не попытаться ли выкрасть ее прямо сейчас по-тихому, пока она Каплю не сплавила…

– Кстати, грай Гроссер…, – неожиданно вспомнил диФаушер, – давно хотел поинтересоваться… до каких пор у нас будет существовать эта дурацкая система дублирующего института стражей порядка: отдельно полиции и отдельно сыска? Вместо того, чтобы действовать слаженно, приходится каждый раз со скандалом договариваться с вроде как коллегами о разграничении полномочий: кто что будет делать, и кто за что отвечает?!

– И что ты предлагаешь?

– Поставить и решить наконец вопрос о слиянии этих двух служб в одну.

– И, разумеется, под твоим руководством?

– Да. А Шромм станет моим заместителем, все равно уровень подготовки его служащих явно ниже, чем у моих сыскарей.

– Идея интересная…, но это надо обдумать. И принимать решение будем не прямо сейчас.

– Слушайте, граи, – неожиданно с интересом спросил Эльведи, – а с чего вообще Паула Адлер так пеклась о грае Зейт? Если ее спасение от смерти в клинике Раконти, куда она несла пристраивать свой артефакт, еще можно списать на случайность, то дальнейшее не лезет никуда! Именно грая Зейт в благодарность поклялась поддерживать ее всю жизнь во всем и прилепилась к грае Адлер. А что получилось? В результате именно грая Адлер зарабатывала в десять раз больше своей приятельницы, но при этом тратила деньги на нее, таская ее по курортам и прочим каникулярным местам. Именно в ее пользу она написала завещание и распоряжение о переводе денег. Именно ее она прикрывала, поехав в Биарн на верную смерть. И я хотел бы знать причины такой заботы.

– А может она… ну-у… это…

– Шантаж? Что ж, пока это единственное, чем можно объяснить такую заботу…

– Кстати, что там грая Адлер такое неприятное насчет «берт-синдрома» говорила?

– А это камушек в сторону членов верхней палаты. Только у нас имена заканчиваются на «берт». Видимо, чем-то мы все ей, начиная с Вартберта, сильно не угодили…

– Теперь это уже не имеет значения. Ладно, уважаемые граи, направления работы намечены, напрягайте своих подчиненных, а я попробую поспать. Как-то не лучшим образом сказался на мне этот взрыв…

– Конечно, грай Гроссер, отдыхайте, – и диФаушер с Эльведи поковыляли к выходу из палаты, – и мы и сами притомились, вот озадачим всех, до кого дотянемся, и тоже будем лечиться и валяться…

Следующее совещание произошло в расширенном составе только через неделю, когда врачи из правительственной клиники все-таки выпустили троицу пострадавших из своих цепких рук, надавав им вдогонку кучу советов, большинство из которых начиналось со слова «не»: не напрягаться, не утомляться, не есть, не пить, не, не, не… Дагоберт Гроссер, хоть передвигался и с трудом, но был уже довольно бодр и шепотом (чтоб не услышали накрученные врачами референт и секретарша) признался, что лучше дома умереть, чем по серьезному поводу опять в клинику попасть. Потому что после визитов врачей он остался в глубоком убеждении, что ему нельзя ничего. Кроме как последовать их запретам и благополучно скончаться.

– Хватит о грустном, уважаемые граи, так что у нас по нашей пропаже?

Первым взял слово Шромм.

– Пришли ответы на запросы из органов, занимающихся выдачей удостоверений личности. Документы на имя Клотильды Мелье, Фаины Уффер и Офры Зейт ни одним комиссариатом полиции не выдавались. Наши эксперты оценили их как подделки, но очень высокого качества. Причем два последних удостоверения – просто шедевры, от настоящих не отличить.

– Мои сыскари перетрясли всех, кто был замечен или подозревался в изготовлении подделок. – Продолжил диФаушер. – Даже если речь шла не о документах, а о…, например, деньгах и картинах. Все ушли в отказ. Говорят, такие безупречные ксивы делал кто-то из стариков, кто уже умерли. Либо Гравер, либо Папийон. Если учесть, что эти шедевральные подделки выплыли более десяти лет назад… такое вполне возможно.

Что касается перемещений граи Уффер и граи Зейт… мы постарались поднять все документы по их поездкам… только неясно, что с этим делать дальше. Вот были они в Шателе в прошлом году… и на кого там следует обратить внимание? Вибронож для любовника Адель диРужайо, которая единственная из списка подозреваемых там обитает, вообще был изготовлен за хороших лет четырнадцать-пятнадцать до этого… Другими словами, у нас есть список мест их пребывания, кстати, неполный, но не к кому привязать их визиты.

– По результатам розысков Офры Зейт тоже все не здорово, – процедил Эльведи. – Я чуть лучших своих агентов в Сан-Георгио не потерял… и все зря. Эта шустрая грая переведя все деньги Паулы Адлер на свое имя в банке «Олимп», на этом не остановилась. Следующим шагом стал дальнейший переброс всех ее средств на номерные счета. Это значит, что теперь она финансово не привязана к княжеству, отделения «Олимпа» есть не только в Хельвеции и Сан-Георгио, но и в Фирше, и в Лакии, и в Тильсаре, и по всему континенту. И нам не известно, документами на какое имя она теперь соберется воспользоваться. А уж надеяться на то, что она не сообразит сменить один артефакт коррекции внешности на абсолютно другой, и вовсе не приходится. Поэтому требовать ее экстрадиции бесполезно. И саму граю мои люди так и не нашли. Как растворилась…

– Зато у меня есть для вас презабавнейшая информация! – на фоне остальных мрачных докладчиков Роберт Хорле буквально лучился удовольствием. – Мои подчиненные потрясли старых работников той клиники, где встретились наши беглянки, перерыли архивы чуть не сорокалетней давности, и кое-что там обнаружили…

– Роберт, не томи, выкладывай!

– Был когда-то в Шателе смотрящий Дамиен Бурдьё с говорящим прозвищем Удав. Милейший человек, по отзывам тех, кто дожил до момента, когда еще мог это сказать. Остальных, как правило обнаруживали задушенными…, причем, зачастую, одной рукой. Силищи был необыкновенной, по молодости, говорят, увлекался борьбой, побеждал на соревнованиях, н-да… Так вот было у теневого хозяина города два сына и дочь. Сыновей он воспитывал в строгости и понемножку вводил в курс своих занятий, планируя передать им власть в криминальном мире, а единственную дочурку любил и постарался оградить от всего этого. Дочь Вивьен воспитывалась как благородная грая, закончила колледж флористов, когда кто-то открыл ей глаза на папочкины занятия. Та возмутилась и, по слухам, сначала пыталась убедить отца бросить «это грязное дело», не понимая, что из криминального мира просто так не уходят, а потом заявила, что ничего общего с семьей преступников иметь не желает. Хлопнула дверью и сбежала к двоюродной тетке со стороны матери в Мьеж. Та помогла ей получить документы на материнскую фамилию и Вивьен, теперь уже Кавелье, поступила работать в цветочную лавку.

Порвав с семьей, и ведя законопослушный образ жизни, она и замуж вышла за хозяина лавки, человека, далекого от криминала, приморца Карми Лейзера. Нечасто, надо сказать, они у нас встречаются, что уж он забыл так далеко от теплой родины, неизвестно, но семья по слухам, была дружная и у супругов Лейзер родилась девочка Осия. Никому ничего не напоминает?

ДиФаушер с Эльведи дружно кивнули. Известно, что, собираясь скрываться, люди стараются сберечь хоть частичку прежней жизни, сохраняя, например, инициалы, чтоб не привлекать внимание к памятным вещичкам, ими помеченным. Или имена, чтоб не привыкать заново к чему-то, на что они отзываться не привыкли… А тут Осия Лейзер и Офра Зейт. Вполне вероятно. Осталось понять, что вдруг заставило Осию-Офру сменить имя и документы.