Преферанс на вылет

– Заместитель Эльведи Герман Шрайбер был предупрежден мною заранее, – неохотно отозвался Гроссер, – и еще до нашего отбытия в Грюнц взял под стражу его семью. Сейчас они… гостят в ведомстве диФаушера. Надеюсь, это слегка умерит его пыл.

– Зигберт упертый, этого может оказаться недостаточно, – негромко заметил Роффле. – Возможно нам следует вспомнить, что цепь из двадцати одного артефакта – не самое слабое оружие и навалившись… мы можем заставить его Каплю просто отдать.

– Уже не можем, – мертвым голосом отозвался Гроссер, глядя на услужливо подсунутый референтом лист газеты.

– Почему?

– Вы это видели? В казино «Мираж» в Сан-Георгио объявлен чойс на вылет.

– И что?

– Главная ставка – Капля.

– Ах, пройдоха! Мы даже не можем заявить протест!

– Да почему?

– Родовые артефакты не являются собственностью страны, это первое. Собственником Капли при отсутствии живых и дееспособных наследников рода Шустер, может считаться тот, в чьих руках она находится, это второе. И приз по международным правилам неприкосновенен до объявления финальных результатов игры, это третье.

– Как набирают участников?

– Часть «диких» игроков будет прорываться через соревнования, часть победителей таких же турниров может заявить свое участие, а еще часть имеет право официально выставить любая страна. Можно заранее перекупить нескольких бывших победителей…

– И все?

– Нам следует выставить своего игрока, кого-то, кому мы доверяем, в идеале члена верхней палаты. И попросить присутствовать грая Миарано, чтоб он отслеживал Каплю.

– И кого мы можем выставить?

– Из тех, кто хорошо играет… и кому по положению это можно проделать… не грая же Гроссера заставлять… у нас одна кандидатура: Элберт диФаушер.

– А вот и не одна! Поскольку Хельвеция не уния, а федерация, игроки могут быть от всех четырех кантонов! Смотрите, мы можем выставить кандидатуру диФаушера от кантона Галлен, кандидатуру Хорле от кантона Диттер… кто еще из нас хорошо играет в чойс и может быть выставлен от кантона Лайтин?

– Возможно я смогу как-то вмешаться в ход событий… – неуверенно сообщил Гумберт Кальвио. – Моя Кость… она игральная… по преданию приносит удачу в азартных играх…

– Вот, а от кантона Романш…

– А от кантона Романш сам Эльведи приедет, этот интриган, заварив настолько крутую кашу, ни в коем случае не откажется в ней поучаствовать!

Мизер

Кто чего ищет, тот обычно и в самом деле это находит.

Вот только о цене почему-то редко кто задумывается…

Мария Семенова

– Игра, в которой заказавший его обязуется не взять ни одной взятки, называется мизером. Если один из игроков заказал мизер, перебить это назначение может только девятерная игра. Иногда, правда редко, это может быть и десятерная, это уж как заранее договаривались.

– То есть если кто-то сказал девять или десять, мизер мне уже не сыграть?

– Почему, можно рискнуть на вариант «мизер без прикупа». Но и соперник имеет право заказать девять или десять без прикупа. Тогда точно нет.

– А если кому-то позволили взять прикуп, то ему нужно увернуться от всех взяток?

– Да. Мизер играется следующим образом: объявивший мизер игрок (если никто не перебил его назначения более сильной игрой) открывает обе карты прикупа на всеобщее обозрение. Потом прикуп берётся в руку, откуда сносятся две любые карты. Снос никому не показывается. Если ход принадлежит разыгрывающему, он должен сделать его до того, как противники «лягут» – откроют карты. Если первый ход принадлежит вистующим, они открывают карты до первого хода.

– Козыри есть?

– Козырей на мизере не существует. Старшинство карт сохраняется, равно как и все основные правила чойса: на ход в масть обязательно давать в масть, ход принадлежит игроку, взявшему последнюю взятку и т.д.

– Хм… а записать расклад и подумать можно?

– Можно. Вистующие на мизере могут записать карты игрока и посовещаться. Это исключение и применимо только для игры мизер.

– А нам висты за подсад игрока не положены?

– Запомни: на мизере висты не пишутся – радуйся, что играющий сел!

* * *

Риардон Куэлэ, заведующий отделением «выездных» артистов Академии, пребывал в отвратительном настроении. Кто же знал, что та старая история вдруг всплывет, и непосредственное начальство немедленно озаботится тем, чтоб напомнить всем, до кого дотянется, о прошлом провале? И начнет искать виноватых, среди которых окажется и он. И объяснять им всем степень своего недовольства. А уж как оно умеет объяснять – заслушаться можно. И в случае невыполнения задания есть риск собрать на свою голову все громы и молнии еще более вышестоящего начальства, которое всяко не в Министерстве культуры заседает, а очень даже в другом ведомстве. И опять непрозрачно так ему намекнуло, что его мечты об очередном звании могут так и остаться мечтами. А он уже подсчитывал, когда после трех маленьких четырехлучевых серебряных звезд штаб-майора получит одну, но полноценную золотую полковничью. А теперь понятно, что пока старый косяк не выправишь – никогда.

И без того работа под прикрытием в Тильсарской Академии изящных искусств ни разу не синекура. Мало ему головной боли с составлением графика гастролей для обычных учащихся и работников, так надо еще исхитриться и членов спецгруппы «распихать» по нужным городам, да так, чтоб они могли органично влиться в «нормальную» труппу и не вызвать подозрений… Да еще соседи со знакомыми так и норовят постоянно поддеть, мол, взрослый мужик, а все каким-то бабским делом занимается, с изящными искусствами возится!

Много бы вы понимали… в изящных искусствах. Зато прикрытие получилось идеальное: ну кому придет в голову, что некоторые танцоры предпочитают пляски с оружием? А певцы голосом могут убивать? А музыканты им же разрушать любые преграды? А они могут. Именно таких спец-артистов он и распределяет в зависимости от полученного задания по обычным гастролирующим труппам. Маскировка – высший класс, не придерешься. Прибыли куда надо, сделали, что требовалось, и благополучно покинули город. Но это если сделали. А если нет? Вот теперь сиди и думай кого засылать на исправление ситуации.

Допустим, кого, понятно: Арлекин когда-то эту историю вел, ему и отдуваться. Но у Риардона к нему и без того претензий накопилось выше башни. Потому что эти парные вылазки на задание хорошо заканчивались для него, но не для партнерш. И тенденция вырисовывалась какая-то… уж больно нехорошая. Поэтому разговор с агентом он сразу начал с выговора:

– Арлекин, какого быка не доенного происходит! Это уже пятая «сломавшаяся» Коломбина!

– Да кто их считал!

Я. Я, злобно подумал Риардон, в отличие от тебя, их считал. Они все выпускницы моего заведения, которых я сам натаскивал и сам же поставил к тебе в пару. И ни одна из них не продержалась рядом с тобой больше четырех-пяти лет. Первая погибла на задании. Вторую ты подловил на предательстве (якобы на предательстве! А там кто знает…) и сам ликвидировал. Третья сошла с ума. Четвертая покончила с собой. Пятая сейчас находится в госпитале в состоянии депрессии и наши лекари диагностируют у нее состояние кататонии. Если ей не колоть сильнейшее успокоительное Коломбина номер пять так и норовит совершать бессмысленные агрессивные действия, во время которых без единого слова наносит тяжелые повреждения себе или другим людям. А с чего бы ей это делать? Через что ты ее протащил?

– Мне надоело объясняться перед начальством, почему у тебя напарницы долго не держаться! При том, что мне самому это непонятно! Я дозреваю до мысли перевести тебя на одиночную работу.

– И как я должен работать без прикрытия?

– Прикрытие будет… но именно отдаленное прикрытие. Хватит переводить девчонок, в следующий раз с тобой отправятся братья Тайро, будете изображать трио мимов.

– Ну да, с учетом их «деревянных» ног, и умения ронять окружающих нас только ленивый не заметит.

– Зато с выбеленными мордами ваших лиц никто не запомнит.

– Куда хоть на сей раз?

– Вот когда время придет, тогда и узнаешь. А пока…