Траектории СПИДа. Книга третья. Александра

– А я спала?

– Конечно.

– Ты родила?

– Да, мальчика.

– А я?

– По-моему девочку.

Настенька снова откинулась на подушку. От короткого разговора явилась усталость. Вскоре пришла незнакомая женщина врач. Лицо озабоченное строгое.

– Ну, как себя чувствуете?

И поняв немой вопрос Настеньки, сразу ответила на него:

– У вас дочь. Вы, пожалуйста, не волнуйтесь. Вы до этого перенесли операцию, которая сказалась некоторым образом. Наш молодой врач не ожидал такого, что и вызвало трудности. Но мы стараемся сделать всё, что от нас зависит. Так что отдыхайте. Когда можно будет, мы покажем вам ребёнка. Хорошо, что ваш организм крепкий. Всё будет нормально.

– Но я хочу видеть дочь.

– Конечно. Я же сказала, что покажем, когда положено. Вы потеряли сознание в момент родов. Так что потерпите немного.

Врач повернулась и, бросив короткий взгляд на Таню, быстро вышла из палаты.

Настенька почувствовала что-то неладное. Весь организм ослаб, растворяясь в невесомости. В ушах всё запищало, зазвенело, и голова понеслась не то вверх, не то вниз, в темень. Но вот она тряхнула головой, и всё прошло. В окно светило солнце, отражаясь на металлическом шаре спинки старинной кровати. Удивительно, как их сохранили в этом роддоме? А, может, это новые кровати, сделанные под старину? Настенька посмотрела на Таню.

– Вот ты спишь, – откликнулась та сразу на её движение. – А тут тебе передачу принесли, письмо, телеграммы.

Поздравление в конверте и передача были от Володи, телеграммы от родителей Володи и от родных Настеньки.

У всех всё было нормально.

Володя по возвращении из Франции должен был ехать в Ялту доложить о результатах учёбы и приступать к работе заведующего отделом селекции. Они коротко обсудили сложившуюся ситуацию. Оба хотели быть вместе, но оба понимали, что ни Володе нет смысла бросать хорошую работу в Ялте, ни Настеньке не следует пока покидать музей.

Уйдя в декретный отпуск, она поехала в Ялту и там провела несколько счастливых недель с Володей. Регистрировать брак они решили в Москве после рождения ребёнка, когда Настенька будет снова в прекрасной форме. И оба согласились, что для ребёнка лучше родиться зимой в Ялте, где теплее и красивей.

Так и оказалась она в Ялтинском роддоме, почти на самом верху Поликуровского холма.

– А тебе тут свистел муж, – вспомнив, сообщила Таня. – Я сказала ему, что ты спишь, и он ушёл, передав тебе привет.

Настенька благодарно кивнула головой. Её не покидало чувство тревоги.

На следующий день опять ребёнка не показали. Пришла всё та же незнакомая врач и сказала, что ребёнок в тяжёлом состоянии, так как роды были неудачными, но всё делается для его спасения. Молодой врач не появлялся. Настенька лежала, как каменная. Под окно снова приходил Володя и свистел. Настенька закачала отрицательно головой. Таня поднялась, приоткрыла окно и прокричала, что Настя спит. Володя постоял и направился в приёмный покой, где ему сказали, что жена слишком слаба, и потому встать не может. Он оставил передачу, письмо, поздравительные телеграммы от Лолы, из музея и ушёл.

Его второе письмо было так же наполнено счастьем, как и первое. Но второе было с тревогой, не сильно ли ослабла его любимая. И всё же он был оптимист и верил, что завтра всё будет хорошо. Спрашивал, какое имя она предлагает для девочки.

Завтра. Настенька не представляла, что будет завтра. Ей ничего не объясняли, что же произошло. Смутно она начинала понимать, что дело в новом враче. Но что-то было не в порядке и с нею, если возникла неожиданность. Значит, отозвалось то, что началось три года назад, отозвался всё тот же проклятый вечер. Вадим продолжал преследовать её из-под земли. Она почувствовала его руку.

Пришло новое утро. Настенька не спала всю ночь. Рано, очень рано, когда было ещё темно, её, забывшуюся на мгновение, разбудили. И она всё поняла. Врач сказала, что спасти ребёнка не удалось.

– Вы лежите, не вставайте. Мы всё оформим, и потом можно будет посмотреть. Но вам необходим ещё постельный режим.

Настенька замерла, не отвечая.

Лежавшая рядом Таня заплакала.

– Ты что? – строго спросила врач.

– Лучше бы мой умер, – всхлипнула она. – Зачем он мне?

Женщина в белом халате резко повернулась:

– Немедленно замолчи, глупая. Сейчас принесут кормить, и не вздумай отказываться.

В этот момент вошла сестра с ребёнком на руках. Но Таня перевернулась на живот, уткнулась головой в подушку и зарыдала.

– Не буду, – доносилось оттуда, – не буду кормить.

– Дайте мне, – вдруг прошептала Настенька, – дайте, пожалуйста.

Стоя между двух кроватей, врач оторопело смотрела то направо, то налево. Мать отказывалась кормить своего ребёнка, другая женщина просила чужого. Сестра вопросительно смотрела на врача.

– Дайте. Пусть кормит.

Настенька мгновенно села, выпростала грудь и осторожно, дрожащими руками приняла ребёнка. Сестра быстро поправила подушку под спиной и прислонила к ней Настеньку. Врач задумчиво наблюдала картину кормления. Настенька, не поднимая головы, прижимала к себе белый свёрток, из которого маленькие губки ребёнка автоматически, повинуясь природному инстинкту, сосали грудь. Они жадно смотрели в глаза друг другу, видя впервые, и уже полюбив.

– Я его не отдам, – прошептала Настенька и вскинула на врача глаза, как весенние паводковые озёра, полные слёз. Это мой ребёнок.

Врач повернулась к сестре:

– Надежда.

– Я всё поняла, Александра Ивановна.

Врач, которую назвали Александрой Ивановной, посмотрела на Настеньку и твёрдым спокойным голосом сказала:

– У вас родился сын. Мы приносим вам свои извинения за ошибку. Вы меня поняли?

– Да, – снова шёпотом сказала Настя и опустила голову к малышу. На лицо его упала капля слезы. Он приостановил движение губ, как бы удивляясь, но потом снова заработал ими с удвоенной энергией.

Врач обратила внимание на Таню, которая уже перевернулась на бок и смотрела широко раскрытыми глазами на Настеньку.

– Таня, – я вхожу в твоё положение. Сообщаю тебе, что твоя дочь умерла во время родов. Ты уже чувствуешь себя хорошо и можешь сегодня же отправляться домой.

– Спасибо вам, доктор, – закричала она, и лицо её озарилось радостью. Она готова была вскочить и обнять врача, но та резко пошла к выходу, бросив на ходу:

– Помни, что я не шучу. Мы делаем это ради ребёнка и вот этой прекрасной женщины. А ты постарайся впредь быть осторожней. И не вздумай кому-нибудь сказать об этом. Ничего доказать уже не сможешь.