Летопись Кенсингтона: Фредди и остальные. Часть 2

Новый 1982 год ознаменовался в истории группы «Куин» тем, что за альбом «Лучшие хиты» ей вручили платиновый диск. Больше всех радовался Роджер. Он пригласил всех друзей к себе в клинику на вечеринку и поставил всем, кто хотел, платиновые коронки. А тем, кто не хотел, он поставил по две – на верхнюю челюсть и на нижнюю. Остатки платины хитроумный Тейлор продал, и квины долго с ним ссорились, требуя назад свою долю. Ссорились они долго и жестоко, а когда Роджер заявил, что вырученные деньги он ухлопал на запись своего будущего альбома «Fun In Space», Фредди даже хотел убить строптивого барабанщика. Брайан и Джон заступились за друга, хотя тоже осудили поступок Роджера.

– Не отрывайся от коллектива! – кричал Фредди, на ногах которого повисли Джон и Брайан. – А то коллектив даст оторваться! Пустите, вы! Я ему покажу! Лучше бы ты мне деньги отдал!

– Почему – тебе? – удивился Роджер.

– Я бы их на умное дело-то употребил! – ответил Фредди. – Я бы их потратил на выпуск СВОЕГО альбома.

– Щас! – выразительно потряс животом Роджер.

– Или тогда Мэю бы отдал, – пошел на уступки Фред.

– Да! – выкрикнул Брайан. – Я бы их вложил в свой «Звезднофлотский проект»!

– Или мне, – ввернул Джон. – Я альбомов не пишу, зато деньги – всегда вещь!

– Нет, – рассуждал тем временем Фредди. – Пожалуй, Мэю я бы денег не дал. Он играет – как бензопилой пилит, да и вообще… И Джону бы не дал – непрактичный он какой-то стал в последнее время. Мало ли, куда бы он денежки-то запихнул? Может… – и он прошептал что-то на ухо Роджеру, и они затряслись от смеха. Джон, как всегда, недослышал и не обратил на трясучку внимания. А вот Брайан по обыкновению решил, что смеются над ним. Он схватил в кулак парик и выбежал вон…

На следующее утро Мэй бодрым шагом вошел в студию, размахивая банкой пива, и прямо с порога вот так вот и заявил:

– Я ухожу из группы! Призываю под свои знамена Дикона Джона!

– Сначала покажи знамена, потом поглядим, – пробурчал Фредди.

Он был очень занят – проковыривал дырки в новой куртке Роджера. Что поделаешь – в отчаянно усатом парси все же иногда просыпался дизайнер…

– И почему ты уходишь? – поинтересовался Роджер.

– И зачем тебе я? – спросил Джон.

– И почему ты лысый? – поставил все точки над «е» Дэвид Боуи, зашедший к друзьям покурить. Брайан облил его презрением (пива пожалел), вытащил из кармана парик, нахлобучил его на голову и продолжил:

– Надоело. С меня хватит! Хватит уже! Мое мнение уже никого не интересует! Все меня обижают! Всем не нравится, как я играю!

– Вот сейчас хорошо сказал, – кивнул Фредди. – Играешь ты омерзительно.

– Да, – сказал Мэй. – То есть нет. В смысле… Вот. И еще.

– Слушай, – вырос перед ним, как папоротник, Джон. – Я одного не пойму – я-то тебе зачем сдался?

– Мы ж с тобой в одной команде, помнишь? – подвигал бровями Мэй. – И наши с тобой права хамски попираются!

– Правда? – вытаращился Джон. – Я и не знал.

– Примус, – выругал его Брайан. – Ну вспомни…

– Я не примус, я пудл, – поправил его Джон.

– Ну пожалуйста, – согласился Мэй. – Пудл, помнишь ли ты…

– Как улыбалось нам счастье? – закончил Джон. – Нет, не помню.

– Эх! – с досадой сказал Мэй. – Послал Бог напарничка. Помнишь, как мы летели в самолете?

– Куда? – удивился Джон.

– Куда-куда? – рассердился Мэй. – На кудыкины горы воровать помидоры!

– Кого? – перепугался Джон. – Воровать?!!

– Да заткнись ты! – хором сказали ему Фредди, Роджер и Дэвид Боуи. – Дай послушать, пудл!

Джон облегченно вздохнул и сел на место.

– Значит, летим мы… – продолжил Мэй.

– Летим в Мюнхен! – кикнул он в ухо Джону, тот радостно закивал и зашевелил ушами. – Летим в самолете. Мы впереди. Фред с Родиком в хвосте. Почему не вместе? А? Далее. Только я задремал, и вдруг – крики, жуткий скрежет, грохот, шум, взрывы хохота! Из хвоста!

– Хвоста? – переспросил Джон. – Какого хвоста?

– Пудл! – крикнули ему. – Закрой рот!

– Какой-то хвост, – и Джон вскинулся. – А! Я помню! Мы с тобой – в хвост! А там что? Где кутеж? Где вечеринка в разгаре? Ни следа былого веселья. Фредди и Роджер сидят с постными рожами и глядят в иллюминатор, причем Фредди самым что ни на есть сладким голосом говорит: «Посмотри-ка, друг мой, как раскинулся океан! Взгляни на его ширь!» Хотя под крылом самолета о чем-то поет вовсе не зеленое море, а самая обычная Гримпенская трясина!

Брайан с Джоном обнялись и хором сказали:

– Мы уходим!

После чего громко хлопнули дверью. Фредди и Роджер недоуменно переглянулись, но тут дверь приоткрылась! В образовавшуюся щель просунулась голова Джона и, подмигнув, сказала:

– Хи-хи! А мы ушли! – после чего дверь захлопнулась окончательно.

За дверью Джон застал крупное выяснение отношений, так как, пока басист прощался, гитаристом был захвачен в плен подслушивающий пианист и керосиновый торгаш, сиречь Элтон Джон.

– Возьмите меня с собой! – бухнулся на колени Элтон. – Я вам пригожусь!

– Как снег на пляже, – Элтон был отвергнут.

– Нет, правда! Я вам помогу!

– Сам посуди – в чем нам может помочь какой-то керосинщик?

– В борьбе! – и Элтон вытянулся в струнку. – К борьбе за дело мэизма-диконизма будь готов! Всегда готов!

– Когда готов? – высунулся Фредди.

– Уйди, – затолкал его обратно Элтон и с надеждой уставился на ковыряющего в носу Джона.

– Ну, – нерешительно сказал Брайан. – Может быть… Через год.