Летопись Кенсингтона: Фредди и остальные. Часть 2

– Раз, два, три – лови!!! – закричал Джон, и все трое распахнули мешки.

Орава кошек налетела на стоящего на карачках Фредди.

– Вот спасибо-то! – радостно сказал Фредди. – Оживляж! – и он повернулся к Брайану, который всех надул и мешок не открыл.

– У меня – вот, – скромно сказал Брайан и вывалил на пол Счастливчика.

Друзья ошарашенно смотрели на кота, а Фредди – на Брайана. Затем Фредди тоже осмелился взглянуть на кота, и его прошиб такой смех, что он упал и уснул. И проспал ровно три недели, два дня и шестнадцать часов. Брайан же обиделся, забрал кота и пошел ругаться с Дэвидом Боуи за обманскую продажу тухляцкого энцефалитного лося. Следующие два часа Боуи был страшно занят – валял Мэя в пыли, а потом выколачивал из него эту самую пыль дубиной…

Как утверждал потом Элтон Джон, Брайан пришел домой только под вечер, в отменно чистой одежде, пошатываясь и что-то пыхтя себе под нос. Но Элтону никто не поверил. Да и какой дурак поверит керосинщику?

А Фредди потом выкрал Счастливчика у Брайана, подружился с ним, случил его с Дилалой, и всем своим друзьям позже подарил по одноухому и бесхвостому котенку… И на каждом котенке сидело по маленькой и очень смущенной лосиной блохе!

/ – картинка №19 – / РАДИО ПО-ПО, или КАРАПОТ /

Однажды cудьба нанесла Роджеру удар под дых, наградив его толстеньким карапузом. Но, как когда-то выразился Фредди и повторил попугай-Брайан, «история не стоит на месте», и вот карапуз уже довольно быстро бегает на своих премиленьких кривеньких ножках и даже пытается что-то бухтеть…

Вот как-то Роджер сидел за столом и возил ложечкой в чашке с давно остывшим кофе, пытаясь высмотреть в ней идею новой песни. Но в чашке ничего, кроме мухи, не плавало. Роджер вздохнул, осушил чашку, выплюнул муху и задумался еще пуще, вперив свой пустой взгляд в радиоприемник. Тут в окно, почуяв запах вкусного кофе, вскочил Фредди. Роджер ничего не заметил, но позже клялся, что слышал, как Фредди кричал:

– Вылезай с котелками! Вылезай с котелками!

И изо всех щелей полезли, как тараканы, Брайан, Джон, Дэвид Боуи, Элтон Джон, Дэйв Кларк, Робин Уильямс и (чуть не застряв под плинтусом) Стивен Сигал. Последним, волоча за собой огромную канистру, вылез Стинг.

– Как так? – ошалело сказал Тейлор. – Кто вас?

– Сами! – рычало общество. – Мы сами! Кофа хотим!

– Пошли вон! – и Роджер принялся энергично распихивать друзей обратно. – Все вдохновение мне изгадили, черти неумытые!

Все всосались обратно в щели, как их и не было. Из-под стола выполз Тейлор-младший, дернул отца за ногу и сказал:

– Радио по-по! Радио фа-фа! Радио шу-шу!

– Уйди отсюда! – закричал на него потерявший терпение Тейлор. – Где твоя мамаша, хотел бы я знать? Я вам, чертям, деньги, между прочим, зарабатываю! А вы?

– А че – мы? – обиделось дитя. – Сам-то ты хорош! Мухоед! Кофепивец! Старая устрица! Зуб орангутанга!

Тейлор настолько опупел, что сел на стол и написал песню «Радио Га Га».

– Разве я говорил «га-га»? – нахмурился трехлетний мыслитель. – Я говорил все, что угодно, только не «га-га»! Склеротик ты, папка!

Но его никто уже не слушал. Роджер с гиканьем ускакал в студию – хвастаться. Малыш обиделся и подал жалобу в комитет по охране детства, но ее вовремя перехватил начальник кенсингтонского отдела этого комитета Тим Карри и передал Роджеру. Сердитый отец выпорол сына и оставил без сладкого на всю неделю.

Вот она – судьба ребенка в загнивающем капиталистическом обществе!

/ – картинка №20 – / КУКУРУЗНЫЕ ХЛОПЬЯ, или ПЕРЕД УПОТРЕБЛЕНИЕМ ПОДСУШИТЬ /

Однажды квины устроили свару по сущему пустяку – у Фредди кончились деньги, и он, не спросясь своих товарищей, согласился от имени всей группы выступать на фестивале в Сан-Ремо. Глупости какие, скажет нам доверчивый читатель. А вот и не глупости, решил Роджер, и накинулся на Фредди с упреками.

– Итальяшки! – ругался Роджер, расхаживая по студии. – Мартышки! Орангуташки! Макарошки! Мы не любим итальяшек! Правда, Брай?

– Гычччхиии! – подтвердил Брайан, подхвативший грипп.

– А этот – хорош! – показывал пальцем на Фредди сердитый барабанщик. – Подушка! Голос, как пушка! Кукушка! Правда, Брай?

– Гыыычччччхххииии! – подтвердил Брайан, заболевая все сильнее.

– Ухожу я от вас, – плюнул Роджер. – Все вы мне надоели, пупсы!

– А ето, – и Фредди потер большим пальцем указательный.

Роджер смутился.

– Ладно. Отыграем свое – и уйду! Насовсем! И даже альбом с вами записывать не буду! И песни все свои отберу! И петь буду сам! ВОТ!

По приезде в Италию им устроили пышную встречу. Не радовались двое: Брайан, для которого все плыло, как в тумане, и которому осталась лишь одна забава – глоток бронхолитина, и Роджер, который был просто мрачен и ни с кем не здоровался.

На вечеринке, устроенной в честь их приезда, Роджер сидел в самом темном углу и изредка рычал на папараццев, не забывая посасывать ром. Фредди же вовсю трепался с итальянцами, оживленно жестикулируя и тарахтя по индийски. Итальянцы кивали и подливали ему еще. Джон же давал интервью по поводу пагубной привычки – пьянства.

– Трезвость – норма жизни, – напыщенно закончил он и чокнулся с журналистом.

Брайан сидел в другом темном углу, чихал, утирал слезящиеся глаза и запивал аспирин теплым кьянти. Роджер, завидя безобразие и нарушение режима, взвыл и разлил свой ром. Потом ему стало плохо, и он уснул.

На следующий день, перед началом выступления, у Роджера от накопившейся злости поехала крыша. Он решил вылить все отходы работы своего воспаленного мозга на друзей.

– Че ты чихаешь тут? – рявкнул он на Брайана.

Мэй от удивления так чихнул, что Роджера приподняло и шлепнуло, а Джон, жестоко страдающий от нормы жизни, позеленел и бросился к выходу. Тейлор же блаженствовал – он раздавал плюхи персоналу направо и налево. Брайан поддерживал его оглушительным чиханием. Вдруг Роджер удивленно оглянулся:

– А где эта кукушка? – спросил он свирепо. – Дайте мне его! Дайте! Я его сейчас загрызу!!!

Все бросились к гримерке Фредди, и, так как дверь оказалась запертой, высадили ее плечами. Увиденное повергло всех в столбняк типа шок – на полу жарко полыхал костерок, перед ним на корточках сидел Фредди в трусах и в майке-алкоголичке общества «Труровые резервы». Он держал над огнем сковородку, в которой что-то аппетитно шкворчало. Увидя в дверях вторжение, Фредди весело усмехнулся и встопорщил усы:

– Родион! – сказал он. – Оставайся! Я тя кукурузкой угощу, хошь?

– Хошу! – облизнулся Роджер.

Фредди снял сковородку с огня и высыпал содержимое в глотку Тейлора.

– Нам без тебя – низя! – авторитетно сказал он, энергично стуча Роджеру по спине, чтоб попкорн лучше прошел. – Правда, Брай?

– Агагагаапчхии! – подтвердил Брайан, аккуратно придерживая рыдающего у него на плече Роджера.

– Мужики, я че-то не понял, здесь чего – жрачку дают? – возник в дверях Джон с лицом симпатичного салатного цвета.

– Кушать подано-с! – кивнул Фредди.

И они поели. А потом – сыграли. Предание гласит, что концерт был попросту поганый. Но зато победила дружба! Ура!