Вокализ

– Как звать-то?

– Женя.

– Ну, выздоравливай, Женечка! Не попадай сюда больше. Рекомендации знаешь?

– Знаю, спасибо.

Долго вместе «расхаживали» ноги, разговаривали. Однажды вечером Марина с Полиной гуляли по переходу, вспомнили Балдырган и её гражданского мужа.

– Мезальянс настоящий, но не нам судить.

– Да, Марина, мезальянс, конечно, и дело не в возрасте, сама понимаешь… А у неё есть пятнадцатилетняя дочь, баба Лена сказала, живёт с бабушкой на съёмной квартире.

– Полина, ты видела, он крест на шее всё время старается показать… как будто оправдывается в чём-то. А ведь получается всё наоборот.

– Видела. Странный мужчина.

– Очень странный.

Через два дня Марина провожала сына с невесткой, попрощалась, вошла в лифт и услышала:

– Подождите, спасибо.

Вошёл Феликс Эммануилович. Лифт медленно поднимался и вдруг встал. «Не хватает ещё, чтобы свет погас», – мелькнуло у Марины в голове. И свет погас. Молчали. Неожиданно Феликс Эммануилович одной рукой крепко прижал Марину к себе, а другой начал трогать её грудь. Она задохнулась от негодования и оттолкнула его, зажёгся свет. Марина размахнулась и со всей силой влепила пощечину этому холёному гладенькому господинчику, попала в ухо, что-то упало на пол. Лифт стоял.

– Ах, моя серёжка, как же я без неё, как, – запричитал, заохал Феликс Эммануилович.

– Я постараюсь найти, – Марина наклонилась, стала внимательно рассматривать пол.

«Странный Феликс», как назвала его Марина, тоже наклонился, они столкнулись лбами. Больше не искали. Лифт поехал. Выходя, Марина сказала:

– Успокойтесь, верну вам серёжку.

Позвонила сыну, рассказала в общих чертах, попросила купить золотую серёжку, объяснила, как выглядит. На следующий день Феликс Эммануилович был у Балдырган, она молчала как обычно. Вскоре к Марине приехал старший сын, подошёл к «странному Феликсу» и протянул коробочку:

– Возьмите, вам очень идут серьги.

Приближалась выписка Марины, позади операция и семь дней в больнице. Ушёл футболист Женя, через два дня будет дома Полина, а Марина завтра. Вечером пришёл муж и принёс одну красную розу, вазы не было. Марина обрезала сверху высокий картонный пакет из-под кефира, налила в него воды и поставила розу. Ах, как красиво! Позже, проходя мимо соседней палаты, где была Тамара – Катерина Матвеевна, Марина увидела на её тумбочке пышный, яркий букет сирени, не выдержала:

– Можно понюхать?

– Ну конечно.

– Какой аромат! А ведь только февраль, Тамарочка. Смог достать для любимой!

– Смог, Марина.

На следующий день Марину выписали из больницы, а красную розу в пакете из-под кефира она поставила на подоконник, рядом с бабушкой Леной.

Панацея

– Наш препарат «Идеал» обладает уникальными лечебными свойствами, – привычно тараторила Наташа, делая ударение на слове «уникальный», – он оказывает общеукрепляющее, очищающее, противовоспалительное и восстановительное действие, он укрепляет сердце и сосуды, улучшает память, нормализует работу почек, кишечника… он способствует… он улучшает… он просто незаменим и широко применяется…

– Где применяется? – тихо переспросил глухой женский голос на другом конце провода.

«Похоже, старушка», – подумала Наташа. Она не любила, когда её перебивали клиенты.

– Применяется в кардиологии, пульмонологии, эндокринологии, гинекологии, урологии и… – Наташа запнулась – блокнот с текстом упал на пол, она подняла его, нашла нужное предложение и бодро закончила, – и в геронтологии.

– Дочка, ты мне скажи про последнее слово – герон…

– Геронтология, – подсказала Наташа.

– Вот-вот, что-то знакомое, напомни, милая.

– Геронтология – это раздел медицины, занимающийся болезнями пожилого возраста, если по-простому говорить.

– Как раз то, что нужно, мне ведь восьмой десяток пошёл.

– Я поняла. Для вас скидка на препарат. Вы знаете, – Наташа изобразила радостно-удивлённую интонацию, – вы знаете, как раз в данный момент действует дополнительная скидка десять процентов, и ещё, – она сделала небольшую паузу, – и ещё именно сейчас вас может проконсультировать по телефону профессор, доктор медицинских наук. Желаете?

– А как же, дочка, желаю, конечно, желаю, если профессор.

– Хорошо. Вас звать Анна Матвеевна?

– Да-да, милая.

– Анна Матвеевна, ждите звонка.

Наташа положила трубку телефона, встала, засыпала в чашку кофе, залила кипятком, помешала, вдыхая ароматный запах.

– Натусик, – обратилась к ней подошедшая подруга и коллега по работе Таня, – сделай и мне кофейку, я шарлотку принесла, вчера пекла с курагой, представляешь.

– Я обычно с яблоками делаю, тоже хорошо, бабушка научила, – Наташа готовила кофе для подруги.

– У меня хорошая сделка только что прошла, бабулька купила препарат на четыре месяца и деньги сразу все перечислила, вот молодец.

– А что у неё? – почему-то спросила Наташа, хотя обычно её это не интересовало.

– Говорит, суставы замучили, особенно коленные, говорит мозжит… слово какое-то чудное «мозжит».

– Мозжит, – повторила Наташа, и это странное слово откликнулось в её душе, где-то она его слышала и, кажется, не раз.

В свой кофейный перерыв девушкам не хотелось говорить о работе.

– Как у тебя с Максимом? – спросила Таня.

Наташа вытащила из воздушной шарлотки оранжевую дольку кураги, глотнула кофе.