Вокализ

– Что с вами? – громко спросила она.

Мужчина открыл глаза, сказал чуть слышно:

– Упал, рука…

Алина подошла ещё ближе:

– Я врач, у меня есть некоторые лекарства. Можно мне вас осмотреть? Меня зовут Алина.

– Хорошо, Егор Николаевич.

Алина аккуратно расстегнула куртку Егора Николаевича – положение левой руки и плечевого сустава было анатомически ненормальным, движения резко ограничены из-за крайней болезненности, пальцы рук сохранили подвижность. Алина осторожно прощупала плечо, предплечье, ссадины на лице её не смущали, но рука…

– Егор Николаевич, я терапевт, не травматолог, но похоже на вывих плечевого сустава с разрывом связок. Это очень болезненно и надолго… я имею в виду, гипс вам придётся носить долго – полтора месяца. Надо добираться до травмы.

У Алины в сумочке всегда был небольшой пластиковый флакон с перекисью, несколько бинтов, обезболивающие лекарства. Обработала ссадины на лице, дала анальгин, сняла с себя большой павлопосадский платок, согнула осторожно левую руку в локтевом суставе и наложила с помощью своего платка фиксирующую сустав повязку.

Минут через десять Егор Николаевич стал чувствовать себя лучше, и боль заметно стихла.

Вдруг послышался скрип снега невдалеке, и Алина увидела приближавшегося к ним по тропинке молодого человека приблизительно её возраста, невысокого, но крепкого и основательного – так она назвала его сразу. Он подошёл, спросил:

– Что случилось?

Алина рассказала, представилась.

– Василий, – отозвался новый знакомый.

– Ну что же, давайте потихоньку добираться до станции, электричка в Москву через сорок минут, – сказал Вася.

Легко сказать «добираться», Егор Николаевич шёл еле-еле, Алина и Вася с двух сторон придерживали его, помогали идти. Наконец, дошли, вот и электричка, поехали.

– У нас в больнице травмы нет, надо выходить в Лобне. Вася, вы поможете?

– Конечно. Егор Николаевич, как же вы один зимой оказались в лесу, всё-таки не совсем молодой?

– Да, слава Богу, уже 78 есть. Позвонила из дачного правления мне в Москву соседка, она зимует на даче, попросила привезти глазные капли, не может без них, а привезти некому – дети где-то за границей, далеко и надолго, как говорится. Ну вот, я её и пожалел. Погода, смотрю, вроде бы хорошая, солнечная, и поехал. А на обратной дороге, надо же, упал. Я сразу понял, что с рукой беда случилась. Если бы не вы, мои дорогие спасители, если бы никто этой дорогой не шёл, замёрз бы я, точно замёрз. Низкий вам поклон от меня.

– Мы ещё до травмы не доехали, Егор Николаевич.

В Лобне взяли такси, быстро доехали до травмпункта, и, хотя в приёмном отделении народа было много, Егора Николаевича приняли без очереди. По рентгену у него оказался, как и думала Алина, вывих левого плечевого сустава с разрывом связок. Сделали обезболивание, вправили сустав и наложили гипсовый корсет до пояса на 45 дней. Вот так. Свободной на полтора месяца у больного осталась только правая рука. Алина из приёмного отделения позвонила в свою больницу, где уже не знали, что и думать, всё объяснила. Позвонили также сыну Егора Николаевича, который обещал приехать быстрее.

– Алина, вы идите, у вас же сегодня дежурство в больнице, а я останусь, подожду сына нашего больного.

– Спасибо, Вася. Егор Николаевич, выздоравливайте и будьте осторожней, не надо вам одному зимой на дачу ездить.

– Алиночка, спасибо, милая. Ваш телефон у меня есть, расскажу, как дела пойдут.

– Всё будет хорошо, Егор Николаевич. Побежала.

В своей больнице пришлось объяснять всю историю, помогла справка, взятая Алиной в травмпункте о том, что она доставила больного с его дачи до травмы и, в общем… в общем ей даже выговора не объявили за опоздание, а сказали: «Молодец, настоящий врач». Вместо Светы вызвали другого врача, но, когда приехала Алина и всё выяснилось, то дежурство своё она всё-таки отработала.

Через день, в понедельник, Алина выходила из больницы и увидела у ворот Василия. Он стоял с букетиком бледно-розовых, слегка помятых маленьких хризантем – в те времена с цветами было плохо, и ждал её. Проводил до дверей дома. Всё. И стали они встречаться. У Алины вскоре начались четырёхмесячные курсы по функциональной диагностике, и каждый день у ворот больницы на Госпитальной площади её ждал Вася.

Неизвестно, как он отпрашивался со своей секретной работы, но он приходил каждый день и ждал её. Они долго, не спеша, разговаривая и узнавая друг друга, шли старыми московскими улочками и переулками от Госпитальной площади до Бауманской улицы, заходили в Богоявленский кафедральный Собор и потом уже садились в троллейбус и ехали до улицы Солянка, где жила Алина. У подъезда прощались.

Перед 8 марта они подали заявление, познакомились с родителями, и Василий переехал к Алине. В начале апреля была свадьба, на которую пригласили и Егора Николаевича. Гипс к тому времени ему уже сняли, он поздравил Алину и Васю, вежливо отказался прийти и прислал подарок – большую, красивую павлопосадскую шаль, которая стала семейным талисманом. Как и эта история, которую Алина и Василий рассказывают уже своим внукам.

Номер телефона

Вера Ивановна торопилась в Храм Христа Спасителя – Москва прощалась с великим Человеком. Утром она съездила на работу, написала заявление на отгул за отработанные накануне праздники, приехала домой, быстро собралась. Прохладно, пасмурно, мелкий дождь… знала, что придётся долго стоять на улице, думала, часа три, поэтому надела куртку потеплее, взяла немного печенья, карамелек, бутылочку с водой.

– Ой, зонт забыла!

И побежала. Уже в метро толпы народа, Волхонка перекрыта, ограждения, милиция всех поворачивает на Всехсвятский проезд, потом на Пречистенскую набережную, где начинается длинная очередь. Начало декабря, холодно, да ещё идёт мелкий противный дождик, Верочка раскрыла зонт, подумала: «Сверху, наверное, очередь похожа на лоскутную, разноцветную крышу из зонтиков». Почему-то ей и впереди стоящему мужчине приходилось всё время «отражать нападение противников» – желающих встать впереди них без очереди.

– Знаете, почему все лезут перед нами? – вдруг спросил её сосед.

– Почему все лезут перед нами? – совершенно глупо переспросила Верочка.

– Потому что между нами большое расстояние, и мы стоим под отдельными зонтами.

– Правда? И что же…

– А вот идите под мой зонт, давайте к соседям подвинемся, и никого без очереди больше не будет.

Верочка посмотрела на зонт соседа – большой, чёрный, а у неё почти детский. Подумав, перешла.

– Ну вот, давайте знакомиться. Меня зовут Игорь Михайлович.

– Вера Ивановна.

Она исподволь внимательно посмотрела на соседа – высокий, подтянутый, приблизительно одного возраста с ней, подумала: «Военный, наверное». Она же была невысокой, худенькой, миловидной женщиной 53 лет. К ним подошли две молоденькие симпатичные девушки:

– Мы вас очень просим – положите эти цветы, пожалуйста, когда войдёте, – и протянули два букета белых роз.

Теперь Вера Ивановна стояла под одним зонтом с Игорем Михайловичем, и каждый из них держал по букету цветов.

– Знаю, что Он очень любил белые розы, к своему стыду не купила – торопилась. А мы с вами смотримся, наверное, довольно забавно, – рассмеялась она.

Вскоре они уже оживленно разговаривали. Оказалось, Игорь Михайлович не военный, а тренер сборной, объездил весь мир, многое видел и о многом интересном мог рассказать. Был он коренной москвич и всю жизнь прожил в Замоскворечье.

– А я в больнице на Таганке работаю после института, – сказала Вера Ивановна и добавила: – В одной и той же уже много лет.

Так они стояли вместе и говорили, говорили, это называется «синдром попутчика», когда незнакомому человеку хочется рассказать всю свою жизнь, зная, что никогда его больше не встретишь, поэтому не страшно. Наверное, так и было, но только отчасти, потому что им приятно было разговаривать друг с другом, слушать друг друга.

– Вы есть не хотите? У меня икра есть, – сказал Игорь Михайлович.

– Нет-нет, что вы, – торопливо ответила Вера Ивановна, перебирая в кармане пакетик с карамельками и печеньем.