Озаренные целью: жажда свободы. Том 1

С умягченный тоном и со страдальческим лицом он наблюдал, как водостоки беспощадно заливает мутная вода. Крамер совсем раскрепостился и даже закинулногу на ногу.

Еле сжав трясущиеся зубы и вытирая платком мгновенно намокший лоб, Элизабет разглядывала воду в бутылке.

– Но всё же, мне кажется, что можно как-то переформировать части в городе и избежать лишнего риска для моих ребят. – С дрожащим голосом продолжала директриса, Мюрг потупил голову в сочувствии к своему начальнику, а Януш же смотрел на нее с ядовитым презрением.

– Мне, честное слово, крайне неприятно заставлять вас так сильно переживать и нервничать, но планы уже были обсуждены и согласованы давным-давно. Хочу заметить, согласованы не дураками.

– А ребята у границ? Там-то опасность очевидна! Всегда же раньше, даже последний курс, патрулировали самые благополучные районы! – В меру дозволенного воскликнула дамочка.

Ее кудри размашисто и волнительно тряслись при энергичных заявлениях. Металлическая голова золоченного льва, стоящая у нее на столе среди множества другой канцелярии, дрогнула, ослепив на секунду присутствующих мужчин ярким отблеском. Король зверей делал подобным образом при каждом ее действии.

– Ерунда, там же люди живут все-таки, нападения крайне редки… даже если так, старшекурсникам будет по плечу подносить амуницию спецназу. Но как по мне, не стоит переживать за маленький процент опасности. Вы же знаете закон чисел? – Все объяснял фельдштрих, показывая высокий уровень сдержанности и вежливости, хотя он и вовсе был не обязан ничего пояснять.

– Господин Крамер, что же насчет опытных полицейских? С большим стажем работы? Они же могут подменить! – Уже начинала истерить южанка.

– В Толлосусе не хватает бойцов… нам нужны новые солдаты, и как можно быстрее… – нервно накалялся фельдштрих, – Я вам уже объяснил причину и уговаривать не собираюсь. Это приказ!

Персонал в коридоре услышал слабый выкрик, но реакции не показал. Рядом стоящие солдаты были слишком уж устрашающими.

– Я вас поняла, будет исполнено, – опустив глаза, но одумавшись, грустно ответила директриса.

– Отлично, теперь распоряжения будут следующими: сведем к минимуму все общеобразовательные и мало применяемые на практике предметы, увеличим количество практических занятий по физическому воспитанию. Мне поскорее нужны именно бойцы, а не книжные слюнтяи. И устройте сейчас какое-нибудь испытание сразу, как придут. Хочу посмотреть, на что они способны, – договорил уже с прежней ласковой интонацией Крамер, повелительно покосившись на двух притулившихся мужчин.

– Будет исполнено. – Совсем поникшая, произнесла неохотные слова Элизабет.

– Януш, пройдемте со мной на смотровую, поговорим с вами с глазу на глаз. – Строго приказал фельдштрих, направляясь к выходу.

Старший надсмотрщик перед уходом поклонился директрисе с чувством полного удовлетворения.

Они вышли, Элизабет осталась одна в своём кабинете, сразу начав наносить изменения в расписание занятий. Директриса почуяла, что Януш, жалкий ублюдок, скрыто глумился над нею. “Прямо под таким ливнем заставляет горбатиться ребят. Тиран!”, – гневно думала она. Для нее было шоком, что сейчас только что произошло. Еще ни разу в своей жизни Элизабет не разговаривала с человеком, чья речь не могла оспариваться, с человеком, который настолько возвел себя к звёздам, что не допускал никаких возражений в свою сторону и не терпел ослушания. “Из королевской семьи что ли приперся, урод”, – злостно шептала Элизабет, доставая из полки наполовину полную бутылку виски. Она гневалась на погоду, гневалась на скрипучее кресло, гневалась на яркий свет. День был испорчен. Из глаз стали вытекать соленые слезинки, ей сделали слишком больно. Волнение и тревога бились штормом об ее черепную коробку, вызывая головную боль. Такого испытания на стойкость духа Элизабет точно не заслуживала.

Януш и Крамер стояли в смотровой, которая представляла собой стеклянную выступающую из здания веранду, напоминающую теплицу. Мюрг быстро побежал к курсантам, уже успевшим скопиться в холле, чтобы предупредить о непредвиденной проверке сверху и о том, что они должны переодеться и тут же выйти на стадион, отработать ситуацию “бунт”.

Уборщица помыла полы, и заместитель тут же не нарочно оставил линию черных грязевых следов. Пожилая женщина выругалась и подбежала снова отмывать, боясь, что важные гости увидят.

– Чего??? В такой ливень??? Так по расписанию же нет практики сегодня! – Раздавались повсюду возмущенные голоса курсантов.

Они голосили на весь коридор возмущенными фразами, нервно вздыхали, жаловались, что сейчас только утро. Персонал и Мюрг шугали их, но толпа была неукротима, гневно тыкала пальцем на расписание, висящие часы и ливень снаружи. “Восстание” продолжалось до тех пор, пока курсанты не увидели выходящих из-за угла вооруженных бойцов отряда “Коготь”, беспощадно топтавших блестящий от чистоты пол.

В этом подразделении служили самые опытные и проверенные солдаты спецназа “СБТ”. Только им и “Белым плащам” доверяли охранять государственную верхушку. Все бойцы были практически выше метра восьмидесяти и такие же могучие по комплекции, как Крамер, их объект охраны номер один. За него они непоколебимо отдадут свои жизни.

Всё тело бойцов “Когтя” было покрыто броней из того же материала, как у обычных полицейских – капритона. Однако открытых мест у их костюма практически не было. Дороговизна формы повышалась прямо пропорционально карьерной лестнице солдат, потому что применялись специальные технологии для более комфортного и прочного слоя защиты. Броня “Когтя” была отлита, на первый взгляд, как будто бы цельно. Они походили на роботов, даже лица были полностью скрыты. На голове находился шлем, напоминающий длинную, по самую шею каску, а спереди располагался высокотехнологичный респиратор. Между шлемом и дыхательным устройством располагался такой же навороченный темный визор. На месте глаз горели устрашающие красные точки, словно выжигающие душу. Когтисты также были оснащены выдвижными зубцами с обратной стороны предплечья. Их темно-синюю броню настолько идеально отполировали, что она с блеском переливалась. В руках у всех были приспособления, напоминающие высокотехнологичные арбалеты, внутри которых находился весь набор опасных примочек. Когда арбалет собирался воедино, то их оружие напоминало древний бластер, о котором писалось во многих старинных книгах и исторических учебниках. Подобное приспособление могло делать абсолютно все в бою, трансформироваться от гарпуна до огнемета. И такое военное удовольствие, разумеется, было не из дешевых. Лучшие инженеры “СБТ” трудились день и ночь в своей башне, чтобы создать подобное чудо военной техники.

Болезненного Каткему после вчерашнего дня тоже поразили эти ребята с двумя угрожающими красными точками вместо глаз. Курсанты, испугавшись живых роботов, тут же замолкли и пошли переодеваться, готовиться выходить под ливень. Самый громкий возмущенный первым растворился в толпе, то и дело, врезаясь в остальных. Покалеченные, перевязанные Кел, Ми-фенг и Ланс на показ оттеснили своих девчонок, делая вид, что защищали их. А когда один когтист обернулся, “повыжигал” их своим взглядом и пошел дальше, у Ланса чуть сердце не разорвалось со страху. Артед же не обратил особого внимания на бойцов, так как усердно рассказывал Зверю, ушедшему вчера домой пораньше, вчерашнюю историю. Оказывается, что после того, как во время спаррингов Януш куда-то отошел, Арти решил быстро размяться и одновременно выкурить из-за нервов одну сигаретку. По итогу, Януш вернулся слишком быстро и заметил курильщика. И Артед в наказание сегодня на ногах должен был носить утяжелители на стадионе.

Тренировка “бунт” заключалась в том, что курсанты делились на две большие группы. Одна из них представляла собой бушующую толпу с различного рода холодным оружием, другая же команда брала скутумы и вставала в длинный ряд, делая несокрушимый барьер. В тыле второй группы устраивались арбалетчики. На наконечниках их болтов устанавливалась специальная вставка в виде толстого металлического цилиндра, которая при малейшем касании лопалась. Из ее отверстий начинал выходить слезоточивый газ, который на тренировках заменяли простым дымом от известки.

Крамер и Януш в дождливой мгле видели, как курсанты, не торопясь, с брезгливостью и опаской двигались по залитому стадиону, предвкушая, что сейчас им предстоит промокнуть до нитки. Особенно боялся Каткема, который только вчера чудом не слег. К счастью для ребят, они не заставили самого фельдштриха, главнокомандующего всей армии полиса Толлосус, долго ждать.

– Ну, дружище, как жизнь у тебя? – С низкой, мягкой интонацией спросил Крамер у Януша. Главный генерал чуть ли не головой доставал скат навеса, дребезжащего от дождя.

– Да, ничего, потихоньку. У вас как там дела обстоят наверху? Всё видно, всё слышно? – Дружелюбно ответил ему зрелый преподаватель и открыто улыбнулся. Не так как с остальными. По-настоящему.

Курсанты бежали медленной трусцой по позициям, пару шагов хватило, что обувь полностью промокла.

– И даже больше чем всё. Кроме порта, конечно, – с грустью ответил Крамер, опершись рукой об смотровое стекло.

– Я надеюсь и искренне верю, что он падёт рано или поздно.

– Думаю, что скоро придётся действовать, эти твари стали намного активнее в последнее время. В новостях не показывали, но помимо того акта агрессии, вечером в субботу пограничники обнаружили и пришили несколько ублюдков, пытавшихся проскользнуть мимо постов. Идиоты в открытую ставили на стену лестницы и пытались проскочить.

Стекло перед Крамером запотевало. Ни черта не было видно, и его приходилось частенько протирать перчаткой, портя качественную кожу.

– Будь уверен, твой старый брат по оружию, не растерял хватку и может подготовить защитников отечества таких, как надо. Даже из этих хлюпиков! – Хвастаясь и хихикая, говорил главный по физ-обучению, ковыряя острыми ногтями свой подбородок, где за густыми волосами скрывался глубокий рубец, оставленный товарищем по службе за дерзкий нрав. Шрам был успешно скрыт, а урок не учтен.

– В тебе я никогда не сомневался. – С одобрением ответил холодный гигант, отведя единственный за день теплый взгляд на своего друга.

Он все время держал руки, согнутые в локтях за спиной, и стоял гордо, вытянувшись по линеечке, создавая вид непоколебимой скалы. А тем временем курсанты уже были готовы. Исполняющие роль бунтовщиков стали набегать на вытянувшуюся стеклянно-капритоновую змею.

– На днях Роберт звонил, три часа трещали, столько ностальгии хапнул… даже глаза на мокром месте были. – Очень дружественным тоном говорил Януш.

– Я тоже скучаю по парням.

– Что-нибудь помнишь со службы-то? – Уже не наблюдая за курсантами, спросил восторженно Януш.

За стеной стояло два когтиста. Им было диковинно видеть, как фельдштрих общался с неухоженным мужиком, с потертой от старости одеждой, грязными волосами и почерневшими манжетами.

– Разумеется. Вот только на днях вспомнил случай, когда на сельских угодьях службу проходили. Тогда еще с нами Билл служил.

– Ах да, точно, точно, юркий малый был, шельма проклятая. В задницу без мыла мог залезть, всегда терся с командирами и отлынивал от работы. – Откинув голову назад и желчно улыбнувшись, вспомнил Януш.

– Даже памятствую, как он один единственный вызвался плитку в ванной класть у одного офицера, ответственного за деревню. Помнишь, нет?

– Что-то не совсем…

– В общем и целом, тогда из строя он один вызвался на вызов, кто умел плитку класть. Начал Билл там работать, понравился офицеру, и тот оставил его у себя на участке служить. Билл клювом не щелкал, заприметил молодую холостую дочурку старшего по званию. И пошло поехало. В итоге, через полгода поженились, а через год его по блату тоже произвели в офицеры. Так и остался в том селе жить. – С белой завистью вспоминал Крамер, очередной раз протерев стекло.

Половину испытания он пропустил. Но проверка навыков была лишь предлогом для разговора со старым другом, а также он хотел дать Янушу возможность похвастаться своими наставническими успехами. Атмосфера ностальгии прогревала людские сердца даже в такую дождливую и промозглую погоду. Теплые воспоминания всплывали редко, но метко, освещая все самыми яркими цветами. Именно из-за таких моментов Крамер и Януш сейчас стояли и понимали, что их жизнь все же имела свою светлую сторону, о чем они неосознанно активно забывали. От этого смешки и улыбки двух заядлых служивых не могли долго задерживаться на лицах, уголки рта будто сразу тянулись вниз тяжелыми гирями. Крамер замечал это, и про себя с приятным чувством иронизировал, какими же они на самом деле были идиотами.

– Таким людям, как Билл, много не надо. Надраться, да жене присунуть. Толку от такого поста никакого. Хорошо для спокойствия, но не для развития. – Ожесточился Януш, поджимая губу и озлобленно морщась. Он пристально следил за курсантами и надеялся, что они не подкачают.

– Эх друг, не сказал бы. Сейчас я готов окунуться в такую сладкую беззаботность…

Янушу его слова не понравились, он с обыденным строгим лицом продолжал смотреть в дождливую мглу. Крамер понял, что его ответ пришелся другу не по вкусу.

– Я всегда был уверен в твоем опыте, компетентности и профессионализме. Конечно, район “Нокохама” не самый безопасный, да тем более с учетом недавних событий… Отбросам надоело сидеть в своей поганой дыре со шлюхами, болезнями, грязью и наркотиками. Они ищут пути вырваться наружу, вполне возможно, скоро найдут слабые места или уже нашли…

Тем временем их взгляды приковались к реставрации битвы. Молодняк понял, что нужно выложиться на полную перед фельдштрихом. Нападающие с разбега набрасывались всем телом на скутумы, долбили их дубинками и закидывали пластиковыми бытовыми предметами, пытаясь пробить оборону. А длинная шеренга отступала, шлепая ногами по мокрой траве, и изредка контратаковала нападавших, отчего те, падая в лужи, награждались коричневыми пятнами грязи и глины на броне. Кто-то смекнул и даже начал бросаться землей, залепляя щиты и визоры обороняющихся. Курсанты итак плохо видели ситуацию, так как экраны мгновенно запотевали, а теперь их положение осложнялось еще больше.