Озаренные целью: жажда свободы. Том 1

Помимо них на стадионе было ни души. Персонал тщательно наблюдал за воспитанниками, толпясь кучами у окон. Элизабет же следила через камеру видеонаблюдения, экран которой чудом не заливало водой.

– У меня есть внутренняя уверенность за твоих бойцов, поэтому я думаю, что с ними ничего страшного не случится в “Нокохаме”, а опыта наберутся с лихвой. Отчетливо вижу, что за такой короткий срок ты уже успел научить их твердо стоять на ногах и сдержанно вести себя в бою. – Продолжал Крамер, внимательно наблюдая за испытанием, однако придираться не имел желания.

– Но ты же солгал ей, что людей не хватает. Мог же послать служивых к порту, а первокурсники бы патрулировали, где безопаснее. Хоть мне и лестно слышать от тебя похвалу по отношению к моим методам тренировок, но, поверь, при малейшей опасности перваши дадут деру.

– Чтож, все-таки выпытал из меня… ты же знаешь, что сейчас застроился новый район на холме. Он очень огромный, мягко говоря. Туда послали спецназ, а полиции для отправки было недостаточно. Тогда у короля и у всего штаба встал очередной вопрос ребром. Изучив статистику расширения города, мы обнаружили, что правозащитников категорически не хватает для будущих проектов, именно поэтому закон-то и приняли в этом году…

– Да-да, до нас тогда первым делом соизволили донести, что всех выпускников придется осиливать. – Желчно буркнул Януш, недовольно скрестив руки и вспоминая, как он негодовал, когда узнал, что число курсантов пятикратно увеличится.

– Пойми, копы-старички идеально справятся и на границе, и в “Нокохаме”, но нам позарез нужны профессионалы, и как можно скорее. Варвары день ото дня становятся все наглее и стали нападать намного чаще. Ну еще бы, мы их леса гектарами вырубаем. – Объяснялся Крамер, без конца проводя пальцами вдоль своего шрама.

– Повышаете и объем, и производительность, хочешь сказать?

Крамер одобрительно закивал головой, но обошелся без слов, так как не хотел сравнивать курсантов с какой-то продукцией. Громкие слова долетали со стадиона, когда главные в строю приказывали не сбавлять темп.

– Все курсанты, начиная со второго курса, будут патрулировать вместе с опытными копами окраины полиса. Первокурсников же распределили внутри города, и так как твоей академии я доверяю больше всего, то закрепил за вами самый неблагополучный район. Есть негласная уверенность в твоих воспитанниках. – Сказал Крамер, наконец, взглянув на поле. – Начало всем распоряжением дал тот холм, где застраивался район. Его высота над уровнем моря в самой верхней точке равна четыреста метров, поэтому приказ назвали “Высота – 400”.

– Ты прав, такой опыт пойдет им на пользу. Но, конечно, им еще многому нужно научиться. – Ответил Януш, с гордостью наблюдая, как жалкие курсанты страдали под ливнем.

Эта толкучка в грязи продолжалась. Обороняющиеся уже под завязку запачкались в бурых пятнах, отступали, но брешей в колонне не было. Затем несколько бойцов выстрелили дымовыми снарядами, которые навесом приземлились за “бунтовщиками” и взорвались большими песчаными завесами. В этот едкий дым попадать никто не хотел, многим итак хватало грязи и воды до ушей. По команде щитоносцы организованно пошли вперед, отодвигая тех назад. Им нужно было торопиться, иначе из-за ливня дым быстро рассеивался.

– Я надеюсь, что практика на улицах будет им по плечу.

– Я хочу извиниться за нашу директрису. – Начал жестко надсмотрщик, а его глаза запылали гневом, – она даже не соизволила повысить голос и пререкаться. Если прикажешь, то ее можно без затруднений сдвинуть с поста… мне ее методы обучения уже осточертели. Она совершенно не понимает, что может ждать бойцов, и от этого вся ее образовательная программа состоит из говна и палок. Элизабет, скорее всего, считает меня монстром, но я стараюсь готовить курсантов к реальным полевым условиям, чтобы большинство из них смогли там выжить. Поэтому немного жесткости им никак не должно навредить.

– Не стоит, это лишнее. Она ангел. По одним глазам только видно, что чистая душа. Таких лидеров нужно ценить. – Обрезал его змеиный пыл фельдштрих, вытянувшись вперед и поглядев на небо.

– Откуда в моём старом свирепом друге появилось столько милости к людям? Не раскис ли, браток? – Недоверчиво засмеялся Януш.

– Все может быть… тяжело, будучи канцелярским рабом, сохранять хватку.

Оттеснив нападавших в облако пыли, те потеряли ориентацию и начали биться друг об друга, снова и снова падая в грязь. Тут же вся длинная линия яростно понеслась на них. Осталось только добить. Облако пыли уже рассеивалось, а хаотично движущаяся толпа была сбита с ног и забита палками. Сторона сил “добра” победила. От радости победы и от разочарования поражения курсанты уже не замечали ливня.

– Не просто было детишек туда отправлять. Итак стараюсь сохранять человечность на своем посту. Не желаю превратиться в тирана, чего моя должность несомненно требует. – С грустью проговорил Крамер, сильно сглатывая накопившиеся колкие слюни.

В углу навеса за ночь паучок сплел новую паутину. Его восемь глаз смотрели на фельдштриха, стоявшего прямо под прозрачной тонкой сеточкой, где томилась одна привязанная муха. Януш же не угодил в поле зрения ловушки.

Гигант сжимал кулаки, прикусил губу и сморщил глаза от обиды, от безысходности своего положения. Он тоже когда-то был солдатом, и очень хорошим, поэтому мог без особых усилий брать себя под контроль и не давать воли эмоциям. Крамер сожалел, что сейчас являлся фельдштрихом, сожалел, что не мог позволить себе выплеснуть чувства. Пару лет назад он принял присягу, не зная, какая чудовищная ответственность его ждала. Хоть ему и принадлежала большая власть, ощущал себя гигант не на своем месте. А так как пост фельдштриха мог передаваться только посмертно, Крамер был пожизненным заложником своей профессии. Неопределенность в поисках себя в молодости дрейфовала его корабль жизни слишком долго, и в итоге он намертво сел на мель.

Януш молчал и про себя, жалел друга. Но с другой стороны, он не хотел болеть сердцем за него, потому что считал, что ради службы своему государству солдат должен стать кем угодно, даже тираном. У фельдштриха в душе не должно было быть сожаления и слабости.

– Мне понравилось, как твои ребята сегодня справились. Я в тебе не сомневался. Готовь их к выходу на улицы. Мне пора, рад был повидаться. – Уже уходя, сказал Крамер, легонько похлопав Януша по спине, и быстро удалился.

– Будет исполнено.

Тот быстро вышел из здания вместе со своей свитой и сел в броневик. Озлобленные, уже простуженные охранники открыли ворота, и кортеж уехал.

Глава 7. У страха глаза велики

Все ребята после испытаний сразу же пошли под горячий душ, отмываться от грязи, пыли, пота, да и просто согреться после ливня. Радость от облегчения накрыла каждого курсанта. Помещение быстро наполнялось паром, освещенным ярким белым светом люминесцентных ламп. Некоторые тарабанили по дверцам и кричали, чтобы моющиеся пошевеливались; пара парней с экстравагантным юмором шутили, что иначе присоединятся к помывке. Другие же приходили в чувства, просто сидя на скамьях и выравнивая дыхание. Ланс бесцеремонно плевал под себя, целясь между прорезиненных ковриков. Курсанты скорее снимали униформу, яростно закидывая ее в личные корзины. В раздевалке было относительно тихо, все лишились сил. Пар проник повсюду, становилось очень жарко и душно. Один парень, у которого закружилась голова, открыл форточку, откуда сразу же подул промозглый ветер с каплями дождя. Его тут же обругали и заставили закрыть.

Вдруг в раздевалку ворвался радостный Мюрг и, чуть не спотыкаясь об порог, сообщил ребятам, что тех похвалил сам фельдштрих. Он подходил и обнимал каждого попавшегося ему под руку. Вся раздевалка сразу воодушевилась, товарищи давали друг другу пять, смеялись, радовались, а некоторые даже начали подтанцовывать.

Однако Каткеме радостно не было, вспоминая вчерашние события, его позитивный настрой в миг испарялся. Зная, к чему их готовят, радоваться было нечему. Он прикрылся дверцей шкафчика и продолжал угрюмо переодеваться.

Перед показательной битвой, в раздевалке между Като и Артедом произошел неприятной разговор. Низкий крепыш устроил нагоняй на Чешуа, из-за того, что тот подставил его с подарком. Каткема не дал себя в обиду, держался уверенно, взгляда не отводил. На повышенный обвинительный тон Чешуа отвечал спокойно и даже добросердечно, он объяснил, что вчера на митинге была невыносимая давка и что подарок было невозможно сохранить целым. Артед не поверил, так как все фото и видео с митинга были изъяты из сети в считанные минуты хакерами “СБТ”. Город по большей части думал, что митинг прошел мирно. Низкорослый продолжал закидывать Като упреками, что он подвел его, испортил подарок, и даже не соизволил потом перезвонить. Вдруг Чешуа в один прекрасный момент осознал, что Арти даже ни разу не спросил, подвергся ли Като опасности и мог ли пострадать в толпе. Бывший друг интересовался лишь цветами, лишь своими проблемами и заботами. Като перестал спорить, выдержал паузу и заявил, что жизнь сама рассудит, кто прав, кто виноват. Широколобый что-то буркнул себе под нос, отмахнулся и гневный пошел прочь. На их дружбе точно был поставлен крест.

Сейчас же Арти воодушевленно подскакивал со Зверем, затем к ним подтянулся Рифэль и ещё пару ребят, образовав кучу-малу. Смех и улыбки не пропадали с лиц. Невероятная суматоха и неразбериха царила в раздевалке, крик и дикий гомон резонансом звенел в ушах.

Вдруг в раздевалку вошёл удовлетворенный, с мирным выражением лица старший надсмотрщик. Все тут же притихли и успокоились. Като стоял и не изменял презрительного, недовольного взора, медленно складывая вещи в портфель.

– Сегодня вы показали хороший уровень подготовки. Ребята, спасибо вам за это. Смотря на вас, я понял, что наши тренировки не прошли даром и принесли свои плоды. Вы не опозорили меня перед самим фельдштрихом! – После нескольких терпких шмыганий громко заявил Януш, подло облизывая уголки губ и издевательски ухмыляясь.

На лицах курсантов стояла гордость. Хоть курсантов и было сейчас, как всегда, очень много, они не ощущали той повседневной давки среди двухэтажных шкафчиков, которые своими дверцами бесконечно набивали ребятам шишки.

– Вот бы батя сейчас был здесь. – Прошептал Власу парнишка, по имени Гарам.

Они были друзьями еще до академии.

– Гордился бы? – Спросил заинтересованно Влас, отрывисто чихнув.

– Чего?

– Гордился бы тобой отец? – Повторил свой вопрос Влас, краснея и собираясь чихнуть вновь.

– Несомненно, он всю жизнь хотел вырастить из меня военного. – Гордо шепнул Гарам, приподняв подбородок.

Они шушукались, но взгляда от Януша, который нахваливал себя и курсантов за проделанную работу, не отрывали.

– Неисполненные мечты? – Предугадал блондин.

Мюрг, будучи почти на две головы ниже Януша, сейчас казался еще меньше. Он стоял в полуприседе, держась за живот. Бедолаге в этой духовке стало слишком тяжело дышать, и чтобы его не вырвало перед всем потоком, он принял мудрое решение удалиться.

– Ага, по росту не проходил, и еще сердечник он у меня. – С досадой ответил Гарам, опустив свою голову с короткими кудрявыми волосами.

– Наверное, офисный рабочий сейчас?

– Нет, он не из робкого десятка. Батек отработал сорок лет сварщиком на заводе. – С улыбкой продолжал Гарам, а его голубые глаза загорелись ностальгической любовью.

– Из тех, кто привык полагаться на мускулы?

– Из тех, кто привык сталкиваться с трудностями лицом к лицу.

Влас одобрительно закивал, косясь на Каткему, который за целой толпищей народу продолжал очень аккуратно сворачивать вещи и заталкивать их в портфель. Он был единственным, кто не смотрел и, казалось, не слушал треп седовласого лысеющего преподавателя.

Но тут Януш с сухими равнодушными глазами и едва дрожащими потрескавшимися губами продолжил:

– Я бы хотел поблагодарить вас за старательность, стойкость, усердие и доблесть. Теперь хочу с гордостью заявить, что именно таких воинов ищет Толлосус, и отныне вы будете проходить практику на улицах нашего родного и любимого города.