Озаренные целью: жажда свободы. Том 1

Каткема насторожился, оглядываясь по сторонам, ведь их дружественный союз намеревался развалиться.

– Я готова сразиться с кем угодно, если потребуется, – смело, но шутливо заявила чокнутая, упершись руками в бока.

– Да я в тебе и не сомневался. – Ухмыльнулся курящий.

– Стив, мне смотреть на тебя тошно, с таким убогим видом ты бы лучше на улицах вообще не появлялся… форму позоришь! – На ярую феминистку в броне смотреть тошно! – Остро ответил Стив, на показ сильно затягиваясь дымом.

Выглядел Стивен очень отторгающе. Он опять был с похмелья, которое научился мастерски скрывать от начальства. Нужно было обострить внимание, чтобы заметить в его смехе и в разговорах маленькую вялость. Его взъерошенные волосы, запах от потной кожи, отекшее лицо и противные рыжие волоски на подбородке бесили Элли, казалось, больше всего на свете.

– Ты сейчас мне за слова ответишь! Хотя в таком состоянии ты наврятли сможешь это сделать… – нахально начала Элли, сократив между ними дистанцию, – Жизнь прожигаешь!

Это показалось смехотворным для Стива. Он, ехидно улыбаясь, выдохнул дым прямо ей в лицо, докурил и бесцеремонно выкинул бычок на тротуар.

– Живо поднял! – Предъявила она, сжимая кулаки.

Като было стыдно за своих товарищей, он без конца оглядывался и закрывал парочку от любопытных взглядов прохожих, наблюдавших такую необычную картинку.

– Пошла к черту, мразь! – Фыркнул Стив, нагло выдвигая челюсть.

– Всё, хватит цапаться, вас дети увидят, – остановил их словесную перепалку Като, – давайте жить дружно, только так мы сможем работать эффективнее!

– Ты прав. – Ответила и остепенилась Элли.

Они вновь начали патруль, однако Стив все еще оставался не в духе.

– Только вспомнить детский сад, столько приятных воспоминаний сразу… – Через десять минут начал процесс примирения Каткема, хотя он мало что помнил с детства.

– Беззаботное было время, хотел бы я в детстве ценить это. – Простонал Стив, заметив, что выброшенный бычок подло прилип к его подошве.

– Это точно, играй да спи, играй да спи…

– Мама рассказывала, что я была самая драчунья. Если кто не давал мне игрушку, то я сразу за щеку кусала. – Улыбчиво припомнила Элли, затягивая неудобный ремень.

– Потом от родителей детей не прилетало?

– Бывало. Один раз снежную кучу на голову пацаненка опрокинула, а там внутри лед оказался. Он заревел, и тут понеслось… – заулыбалась чокнутая, провожая взглядом вычурных, симпатичных неформальных подростков, – а что? Нужно было за свою территорию бороться, хах!

– Правильно, поэтому ты и стала такой компетентной сотрудницей…

– Что там было ужасно, так это еда. Как вспомню эти полуживые омлеты, приготовленные на большом обгоревшем противне, сразу тошнить тянет. – Чуть не испытал рвотный рефлекс Стив, вспомнив во рту вкусы вчерашней выпивки.

– Забыл упомянуть очаровательную кашу с комочками!

Рядом рабочие утепляли жилой дом. Матерые строители сидели на ведрах и яростно поглощали еду из термосов и контейнеров, а их внимание приковалось к Элли. Ведь редко можно было увидеть девчонку с таким эпатажным цветом волос, тем более в полицейской форме.

– Элли, можно нескромный вопрос? – Спросил Чешуа.

– Конечно.

– А ты лесбиянка?

– Хах, ты это серьезно?

Каткема застенчиво замолчал и пожалел, что задал этот вопрос.

– Ну ладно, на самом деле я понимаю, почему ты решил спросить. Нет, я натуралка, причем заядлая. Что, мой имидж говорит об обратном?

– На самом деле, есть немного.

– Тогда почему же Эшли и Сара, известная на всю академию парочка, выглядят весьма заурядно и ничем не выделяются?

– Ну да, ты права, – вспомнил Като тех хороших девчонок.

– Отлично. – Заулыбалась и пошла в припрыжку Элли.

– Элли, вот мне и, правда, интересно, почему ты так помешана на службе? Таких, как ты, единицы. – Начал тут же Каткема, выпуская еще один давно затаившейся вопрос.

– Не стыдно парням спрашивать? Хотя сейчас уже скорее не парни, а слизняки пошли, но всё же я постараюсь объяснить. Я считаю, а скорее всего, из-за своего правильного воспитания, что, только следуя по пути чести, доблести, храбрости и самопожертвования, твоя жизнь будет иметь вес. Желание помогать царствовать закону и справедливости делает мое существование не бессмысленным, если сказать кратко. Я поражаюсь, почему в вас такого нет, в воинах с рождения!

После воодушевляющей речи напарники Элли замолчали. Стив молчал, так как перестал слушать на половине и опять впал в полудрему, а Каткема задумался. Элли воодушевилась и ещё больше зарядилась. Теперь она начала тараторить без умолку, вертеть головой на триста шестьдесят градусов и метаться по всему сектору еще активнее.

За весь день ребята знатно подустали. Като долго осматривал одно деревце, которое единственное сохраняло немного листьев и как будто бы твердило ему: “Не сдавайся!”. Солнце ярко светило, отсвечивало от лобовых стекол машин и фар. Опавшие желто-оранжевые листья скапливались большими кучами и порождали приятный хруст под ногами. Начинало холодать, термометр опустился до десяти градусов, настала пора ветровок и кофточек. Детишки, которые играли на огороженной площадке с воспитателями, бодрили Като и Элли своим смехом, заставляли выкладываться на двести процентов, Стива же бесконечные вскрикивания и плачи только раздражали.

Чешуа понял, почему Элли назначили лидером, все дело было в инициативе. Только когда ты делаешь на работе больше, чем от тебя просят, порой, даже не спрашивая разрешения, можно заслужить “титул” лидерства. Като уловил этот момент и начал проявлять его: подсказывал путь заблудившимся, переводил через дорогу пожилых, прекращал мальчишеские драки и просто одаривал жителей улыбкой. Чувствовал себя в такие моменты он прекрасно. Бирюзоволосая была сильно удивлена и впечатлена тем, что сегодня тихоня показывал себя с невероятно доблестным, будто стал совсем другим человеком. Их тройка проходила через маленькую аллейку, где пенсионеры кормили хлебом и зерном голубей. Судя по числу птиц, место давно пользовалось спросом. Когда Каткема и Элли проходили мимо, голуби взлетели, обвивая их и устремляясь вверх, что выглядело очень вдохновляюще. Но как оказалось позже, после такого многочисленного взлета вся униформа Стива стала, облеплена белыми красками.

Наступило семь часов, солнце понемногу приближалось к горизонту. Ребята перешли на новый сектор, и путь их лежал через парковку между старым девятиэтажным домом и надземными железными путями высотой десять метров. Несущие колонны были под чистую разрисованы граффити, а все пространство под путями превратилось в районную свалку. Камеры на стенах давно уже были разбиты; вокруг парковки стояло сетчатое ограждение, проржавевшее и разорванное во многих местах. Место не выглядело притягательным ещё из-за дырявых металлических баков. Машин виднелось немного, а те, что здесь стояли, были старые модели со спущенными колесами, заржавевшими бортами и треснутым стеклами. У открытых ворот висел грозный знак “Въезд запрещен”, скрипящий и болтающийся.

Вдруг раздался грохот и крики.

– Что-то стряслось, скорее за мной! – Скомандовала Элли и резво помчалась ко входу этой маленькой арены.

Като снова попал в замешательство и нерешительность, но через несколько секунд рядом стоявший Стив услышал уверенное: “Чего стоим? Вперед!”. Они направились навстречу подвигам, и как только парни забежали, то через боковые стекла машин разглядели потасовку. Четверо курсантов, включая Элли, дрались с семью какими-то отморозками в грязных полу-разорванных жилетках, майках и вызывающих масках.

– Чувак, эти из порта, ты посмотри на них! Точно гангстеры из трущоб! – Прошептал Стив, лихорадочно задрожав.

– Я тоже так думаю, – ответил Като более спокойно, стараясь не выдавать слабину.

– Сейчас можно не влезать. Я посмотрел, камеры не рабочие, – заметил Стивен, показывая на висящие металлические обрубки.

– Нет, это неправильно. – Растерявшись, прошептал Чешуа.

При виде тех бандитов, предположительно из порта, Като сковал и окутал чудовищный страх. Ему было даже тяжело пошевелить руками. Он боялся, что сейчас лишится жизни, и все его самовнушения за день вмиг испарились. Но назад пути не было, Каткема решил вступить в бой, решил бороться, решил жить!

– Я иду, ты со мной? – Спросил Като у Стивена, собравшись с уверенностью.

– Нет, братец, нахрен, не пойду. Мне что делать нечего, воевать за город, который у меня будущее забрал.

Каткема на короткий миг обомлел, но все же от своего решения не отступил.