Озаренные целью: жажда свободы. Том 1

– А затем, что неправильно ты поступаешь, несправедливо… как отбитый эгоист, из-за твоих поступков могут пострадать товарищи и, что хуже, уже пострадали.

– Хоть убейте, не могу понять ваших мотивов. Что у тебя, что у Гарама. Я другой человек, мне не нравится заниматься все этой службой и идти рубиться в фарш, а потом служить как безвольный раб ради сраных бюрократов, – всё интенсивнее и истеричнее продолжал объясняться Каткема.

В лице капитана проскользнуло понимание, а потом отрицание.

– Ты прав, мы не можем понять друг друга. Я тоже не самовольно подписывался на все это, я тоже хотел служить, но пойти немного по другому пути. Однако раз судьба так сложилась, то я должен попытаться следовать по ней, оставаясь достойным человеком. Возможно, жизнь мудрее, возможно, она желает, чтобы мы были сейчас именно здесь. Не стоит всё время убегать, тем более уже слишком поздно. Для твоего же душевного благополучия пора начать перестройку убеждений, и с этим я тебе помогу, в этом я вижу свой долг. – Мусалим поднялся, вырубил огонь и медленно побрел к выходу.

“Ну да как же, нет у нас выбора. Жизнь всегда дает выбор, главное верить в лучшее…”, – думал Като, понимая, что Мусалим смирился с несправедливой судьбой. Чешуа уже наступал на эти грабли и решил, что должен искать свой путь, искать свое счастье. Каткема понимал, что служить – это ужасно, но чувство вины изменило все. Оно не давало Като действовать дальше, связывало по рукам и ногам, чувство вины не перед полисом, а перед Сэмом. Като обязан был искупить вину, иначе жить дальше не имело никакого смысла.

Мрак, грусть и злоба вдруг исчезли, наступило облегчение, но с другой стороны Каткема чувствовал что-то воодушевляющее, бодрое. Своими словами Мусалим показал, что он не такой фанатик как, например, Гарам. В его речи и всём внешнем виде чувствовалась доброжелательная энергетика, а эти последние слова, что он попытается помочь Каткеме измениться, и вовсе оставили яркий след. Мусалим хотя бы попытался войти в его положение и даже захотел помочь. Такого от чужих людей Като давненько не получал. Так он и ушёл спать со смешанными чувствами, но всё-таки стало легче, груз вины стал легче. В нем вновь появились силы продолжать жить.

На следующий день долго поспать ему не удалось – в девять часов утра явился Мусалим и поднял Като, твердя, что у них много дел. Только они вдвоем могли делать хоть какую-то работу, ну и ещё несколько ребят с предыдущей перепалки, остальные даже стоять были не в состоянии. Каткема тяжело проснулся, не торопясь, оделся, умылся и позавтракал. Настроение было угрюмое и ничего не хотелось делать, но все же ментально Чешуа чувствовал себя бодрее.

Они направились в прачечную разбирать и стирать грязные халаты пациентов. В ней стоял ряд огромных стиральных машинок, на которых в корзинах было лихорадочно свалено чистое белье, грязное же лежало кучами на полу. Поношенного белья было навалом, работы на двоих досталось часа на три. Като раскидывал халаты, постоянно натыкаясь на самое грязное белье, Мусе же больше везло. Сначала они работали молча и больно не смотрели в сторону друг друга, но затем лед потихоньку тронулся, и беседа завязалась сама собой.

– Вот, смотри, Мусалим, ты, как парень знающий, ответь мне, пожалуйста, почему в “Нокохаму” отправили нас, салаг сопливых, если могли разместить блок-посты “Вепря”. И чем спецназовцы вообще занимаются, если только простые копы патрулируют улицы? – Спросил Каткема, гневно бросая халаты в машинку и зажимая нос от вони.

– Спецназовцы в основном патрулируют стену и границы. Сейчас они проводят поиски лазеек противников, но и в канализации, и в водостоке ничего, в стене тоже нет отверстий. Пока что это большая тайна для нас. Вообще, в силу их обязанностей не входит патрулирование, “Вепрь” появляется только в чрезвычайных ситуациях, как сам уже мог заметить. Короче, приходят не по пустякам.

Като внимательно слушал его, брезгливо издавая возгласы.

– Извини за лирическое отступление, но черт, меня всего выворачивает, когда встречается белье с пятнами дерьма, как так можно насвинячить, – проголосил Като, бросив в машинку очередную стопку и отошел подышать к форточке.

– Хах, ладно тебе, они, бедолаги, пошевелиться даже не могут, прояви хотя бы немного сочувствия. Раз струсил, то не брезгуй поработать и с дерьмом, – хохоча, проговорил Муса. – Но запах, и правда, отвратительный. А нас, я не знаю, почему поставили в самый неблагополучный район.

– Походу командование с головой не дружит, – усмехнулся Като.

Мусалим решил промолчать, он захлопнул дверцу и нажал пуск.

– Конечно, мне очень интересно, почему нападения разбойников так участились, аж три раза за последние две недели мы на них натыкались, – продолжил Чешуа.

– На самом деле их было больше. Тебе, как будущему бойцу “СБТ” по секрету скажу, что нападений было больше чем три, – с горящими глазами и интересом начал Мусалим, врубая очередную, забитую до краёв стиралку.

Поднялся гул, барабаны закрутились, машинки задрожали, а на них затряслись и корзины.

– Поясни-ка.

– Ты же знаешь, что командованию не выгодно для своего престижа давать таким безобразным нападениям быть на слуху. Так вот, эти стычки никому почти не известны. День назад произошел еще один контакт, но наши при виде разбойников разбежались по сторонам, поджав хвосты. Их уже, кстати, отправили под академический трибунал. Но это ещё не самое интересное, “Вепрь” доложил, что в закоулках и тупиках были найдены пять трупов портовиков. Тела обезглавлены, с выпущенными внутренностями или даже без конечностей – на такое, думаю, простые курсанты не способны. А в некоторых телах были найдены восточные кунаи и сюрикены, из стали и формы, не использующимися нашими войсками.

– Хочешь сказать, кто-то, помимо нас, валит этих ушлепков? – Прервал его Като, поднимая упавшую корзину, скинутую с края работающей машинкой.

– Совершенно верно, и, вдобавок, камеры с дронами ничего вновь не зарегистрировали. Нападавший загонял портовиков в слепые зоны и шел в обход видимых мест. Профессионально работал.

– Если столкнемся с этим убийцей, то живым нам оттуда не выбраться, – растерянно ответил Каткема. – Но руку пожать ему за содействие можно разочек.

– Во-первых, убийца является таким же преступником, как и они. Нам нужно постараться задержать его при первой же возможности. Творить самосуд даже над портовиками неправильно. И во-вторых, жертв от его рук среди наших не было. Так что, скорее всего, у нас с ним общий враг, и нападать на копов он не станет.

– Отрадно слышать, – с долей иронии сказал Като и продолжил, – а теперь такой вопрос, откуда ты всё это узнаешь?

– Иногда кто-то из начальства не очень тихо говорит, и за дверью, когда я помогаю им с документами, всё прекрасно слышно. Или же, например, солдаты громко шепчутся, обсуждают новости всякие…

Когда он упомянул о бумагах, у Като сразу же промелькнула мысль: “мол, бегает туда-сюда и подносит документы начальству, “подлиза” одним словом”. Эту мысль Чешуа не озвучил, не хотел портить начинающиеся неплохие взаимоотношения.

В таком темпе они вместе проработали следующие десять смен. За это время ребята успели практически подружиться, отчего когда-то тягостная работа теперь казалась для Като занимательной. Мусалим приметил в провинившемся некое трудолюбие, которое плавно располагало к себе и подсказывало, что на Като можно положиться. Порой, до ночи погрязая в глажке халатов, парни успевали застать довольно редкое явление здесь в Толлосусе – желтую Луну, которая казалась ближе обычного и отражала свет очень ярко. Но более того в одну ночь ребята услышали по радио, что происходит еще более редкое явление – стал виден Юпитер. Ребята в собрании пятерых человек сначала думали, что это какая-то звездочка, но приглядевшись, заметили еле видное кольцо. Подобная редкая картина завораживала и приманивала к себе все внимание. Космос поражал их своей обширностью и таинственностью, а все земное вдруг казалось муравьиной возней. “Красотень, братцы”, – заключил кто-то из курсантов.

Каткема ощущал себя день ото дня все лучше, будто освобождался от оков вины. Их раны хорошо затянулись, а кости заросли, все благодаря современным медицинским технологиям. Однако заведующий учреждения по просьбе Элизабет держал их в больнице подольше. Мусалим вскоре узнал про этот план добрейшей директрисы и объявил, что через пару дней окрепшие бойцы должны самовольно выписаться.

Во время пребывания в госпитале Каткема терпел мощный натиск заботы родителей. Их редко пускали к сыну в палату, поэтому те трезвонили и трезвонили по десять раз в день. На каждом звонке сохранялся манер вопросов из рода: “Хорошо ли ты кушаешь? Как самочувствие? Что говорят врачи, как лечат? Тебе там не скучно?”. Достающих и утомительных вопросов было бесконечно много, и во время последнего звонка они порядком взбесили Като. Он не смог сдержаться и наорал на них. Чешуа сказал им, чтобы в следующие дни они вообще ему не звонили, чтобы оставили в покое. Курсант вырубил сотовый, выкинул его на кровать и затем пошел подышать свежим воздухом на балкон. Каткема еще не знал, как он будет жалеть об этих поступках. На балкон он так и не дошёл, в коридоре объявился Мусалим, и пришлось пройтись с ним. По дороге он говорил, что появилось секретное задание в “Нокохаме”.

– Короче, в нашем “любимом” районе уже завтра будет проходить какое-то подозрительное мероприятие, – с энтузиазмом начал быстро шагающий Муса, все шрамы на котором успешно затянулись. Остались лишь еле заметные следы.

– И какое же? – С неприятным подозрением спросил полностью окрепший Като.

– Какой-то “сеанс тёмной магии”, вход туда бесплатный. Проходить оно будет в пустующем, видимо, заводском складе. Ты же знаешь, как государство на такие религиозные и сверхъестественные штучки смотрит, нам стоит туда наведаться, разузнать что, да как.

– Зачем из-за такой ерунды посылать курсантов, ничего же противозаконного.

– Ты как в первом классе. Какой главный слоган нашего времени во всем мире?

– Развитие науки и человеческого интеллекта создают счастливое будущее.

– Верно. Но это не просто пафосные словечки, а сама идеология верхушки полиса, в частности королевской семьи. А вот такие “мистические” начинания могут изменить настроения масс, чего мы допустить никак не можем.

– Еще бы я не знал, просто не думал, что власти настолько заморачиваются по этому вопросу.

– Ну… на самом деле… это я выступил с просьбой к начальству для проведения данной операции. Не нужно терять возможности проявить себя, Каткема. И не бойся, скорее всего, там будет безопасно. И ещё, важная заметочка, мы будем под прикрытием, в облике обычных гражданских, – интригующе ответил Муса.

– И я даже понял, для чего. Понаблюдать всё ли в порядке и не смущать толпу своим присутствием.

– Знал, что ты смышленый парнишка, может быть, у тебя даже есть потенциал командира.

– Ага, командиром по мойке полов, – отшутился Като, – когда ты хочешь начать подготавливаться?

– Завтра в полдень, само выступление начинается в девять вечера, так что успеем, – ответил Муса.

– Кто идёт то с нами?

– Вот завтра и узнаешь.

– Наверное, ребята по типу Гарама, – попытался угадать Каткема.

– Хм, верно метишь, – удивился Мусалим.

– Вы просто с ним похожи в своих убеждениях.

– Может быть… но Гарам намного отважнее и благороднее меня. Ведь я всё ещё нахожусь на пути становления военного, также испытываю страх и другие эмоции, характерные для обычных мальчишек.

– Зато в одном ты его точно обогнал.