Любовные похождения Меченосца

– О какой правде ты говоришь, – продолжила возмущение Наталья, – ее как не было, так и нет.

– Нет, до войны было посправедливей, – призналась Авдотья.

– Не знаю, как до войны, а теперь совсем житья нет, – произнесла Ольга, – слыхано ли дело, победителя в тюрьму сажать.

– Да, уж, – согласилась с ней Наталья, – человек кровь за Родину проливал, а его в кутузку.

В общем, возмущению не было конца, и только Архип молча наблюдал за происходящим, да трехлетний Петька сидел на руках у матери и, открыв рот, внимательно слушал рассуждения взрослых. Иногда он смотрел на Меченосца, и тому казалось, что взгляд у мальчонки не любопытный, а осуждающий.

Поругав власть, родственники выпили по последней, и Архип увел свое семейство домой.

Эта ночь для Меченосца оказалась бессонной. Во—первых, потому, что его вранье не приносило ему облегченья, а, во—вторых, потому, что нахождение на свободе требовало от него скорейшего разрешения полового вопроса.

Следующий день начался с пения петухов, от которого Меченосец за прошедшие годы совсем отвык. Проснувшись с больной головой, Меченосец отпил из банки рассольчику и, выйдя во двор, присел на подготовленное к распиловке бревно.

– Хорошо дома, – подумал он, – но вряд ли я смогу здесь задержаться надолго. За прошедшие годы здесь ровным счетом ничего не изменилось. Да и привык я уже к жизни в большом городе. Побуду здесь еще недельку, да и уеду опять в Ленинград.

Из соседнего подъезда вышел парень, в котором Меченосец узнал своего друга, с кем в детстве подсматривал за девчонками.

Парень тоже узнал Меченосца и, подойдя к нему, воскликнул:

– Меченосец, какими судьбами?

– Да вот, Серега, приехал родню навестить, – ответил Меченосец.

– А где сейчас обитаешь? – вновь спросил Серега.

– Я прямо с фронта в Ленинград поехал, там и живу, – сообщил Меченосец.

– А видок-то у тебя совсем не столичный, – заметил Серега.

– Да я уж переодеться успел, – поспешил объяснить Меченосец, – чего выделяться-то.

– И то верно, – согласился с ним Серега, – в прошлом году к родителям из Иркутска Федька приезжал. Помнишь Федьку-то?

– Как же не помнить, – ответил Меченосец, – он так и покрыт веснушками с головы до пят?

– А куда ж они денутся, – произнес Серега, – только теперь они позаметней стали, отъел Федька харю-то, как боров стал.

– Ну, так вот, – продолжил Серега, – приехал Федька к родителям, посидел с ними и в город. Ходит по улицам в своих фетровых сапогах, драповом пальто и пыжиковой шапке туда—сюда, туда—сюда. Дескать, смотрите земляки, каким важным я стал, а сам устроился в Иркутске каким-то кладовщиком, а туда же, начальника из себя корчит.

– Кладовщики теперь при деньгах, – произнес Меченосец, – а если по продовольственной части, так при больших деньгах.

– Не знаю, по какой он части, только уж больно важный, – сказал Серега.

– А не скажешь, где теперь Машка? – после минутной паузы спросил Меченосец.

– Сидорук, что ли? – переспросил Серега.

– Сидорук, – подтвердил Меченосец.

– А Машка Сидорук теперь в пивнушке работает, – ответил Серега, – в отдельной квартире теперь Машка живет.

– Наверное, замуж удачно вышла, – поинтересовался Меченосец.

– Какое замуж, – воскликнул Серега, – она мужиков, как перчатки меняет. Просто пиво пенное, вот и разжилась Машка квартирой.

– Послушай, а не заглянуть ли нам сейчас в пивную, – предложил Меченосец.

– Почему не заглянуть – согласился Серега, – сегодня я выходной, не грех и выпить.

И вот увидел он женщину, которая лишила его невинности, с которой он первый раз в своей жизни улетел в приятное блаженство. За прилавком пивной стояла та самая Машка, которая соблазнила его в юности. Точнее, не совсем та. Если фигура у Машки только чуть-чуть изменилась, то лицо осунулось и немного постарело.

– Здравствуй, Маша, – подойдя к прилавку, произнес Меченосец.

Машка внимательно посмотрела на молодого здоровяка и, узнав в нем Павла, воскликнула:

– Пашка, неужели это ты?

– Я, Маша, собственной персоной, – ответил Меченосец.

Машка с нежностью посмотрела на Меченосца и произнесла:

– Пашка, а я о тебе часто вспоминала.

От ее взгляда по телу Меченосца, словно электрический заряд пробежал. Он густо покраснел и попросил:

– Налей-ка нам две кружки пива. Хочу с приятелем встречу отметить.

– А что пивом, – удивилась Машка, – у нас встречи водочкой отмечают.

Меченосец посмотрел на Серегу и, заметив одобрение в его глазах, произнес:

– Давай тогда и чекушку. Да, еще и закуски какой-нибудь принеси.

Машка быстро выполнила заказ Меченосца, а, уходя за прилавок, на ушко спросила:

– А со мной не хочешь встречу отметить?

Меченосец заглянул в Машкины глаза и, в знак согласия, кивнул головой.

Чокнувшись, приятели отпили из кружек по большому глотку и дополнили их содержимым чекушки.

От ерша их языки развязались, и Серега рассказал Меченосцу про всю ребятню, с которой тот проводил свое детство. Большинство ребят, ушедших в конце войны на фронт, так и не вернулось в родной город. Кто погиб, а кто, как Меченосец, осел в большом городе. Из-за этого многие из девчонок так и остались незамужними. Прыгавшей на спине Меченосца Нюрке подфартило, она удачно вышла замуж за начальника городского отдела милиции, который старше ее на одиннадцать лет. У них растут два пацана—погодки, и из Нюрки так и прет женское счастье.

После того, как кружки опустели, Серега предложил выпить еще, но Меченосец отказался, сославшись на то, что дома его ждут родичи.

Пред тем, как уйти, он подошел к Машке и пообещал ей, что обязательно придет за ней перед закрытием пивной.