Питомцы апокалипсиса

«Не с ним, – бразильянка закашлялась и выдавила. – От имени Красного убийцы сотен драться буду я, его щит. Мануэла Габр…кхе-кхе-кхе…иэла…кхе-кхе…Орей… кхе…ро Алмейда.

Золотистые глаза темнобрового сверкнули в алых лучах заката.

«Корок, неси три цепи. Устроим поединок всем троим».

«Что? Так можно?».

«Сейчас можно. Драться они будут с дорогой в Олсо. Если эти полумертвые смельчаки переживут ее, ярл проведет суд».

И я понял, что мы спасены. По крайней мере, до первой кочки.

Глава 24

Проведя темными извилистыми лабиринтами, унголы-стражники вытолкнули нас в огромный зал. После черной сырой темницы тусклый свет газовых ламп чуть не ослепил меня. Со всех сторон заорали воины в белоснежных панцирях.

Под толщей скалы, которую пробуравил подземный город Олсо, тяжелый застойный воздух звенит как церковные колокола. Сотни топоров со свистом рассекают этот воздух. Сотни наточенных лезвий смотрят Дарсису в забинтованное лицо. Туда, где между повязками сияют медово-желтые глаза.

Сотни глоток исторгают вызов на поединок. Хр ммш! Сотни сердец жаждут смерти Красного убийцы сотен. Жаждут мести за друзей, за жен, за детей. Звучат сотни ужасных откровений. Убийца! Отравитель! Твой яд навсегда усыпил моего сына! Моего сыночка. Он спал, просто спал, только легкие волосики его встопорщились.… Боролся до последнего во сне. Рркри хр хоро! Твой скальп за волосики моего ребенка! Сотни дрожащих рук в белых аксамитовых перчатках стискивают рукояти и вот-вот метнут топоры нам в глотки.

Стража повела нас сквозь толпу к каменному трону в конце зала. Смазанные антисептиком повязки сковывали движения. Мы шагали как ожившие окостенелые мумии по древней гробнице. Босые, не считая бинтов на ногах. В рваных зеленых плащах поверх обмотанных плеч. До дверей тронного зала я и Мана дотащили Дарсиса. Сейчас он шагал сам. Оттягивал зрелище своей слабости. Левая нога его все равно хромала.

Сорняк сжег наши волосы.

Капля тяжелого дождя насквозь пробила бедренную мышцу Дарсиса. Не защищенное кожей тело каждого из нас испаряет воду слишком быстро. Каждую секунду мы хотим пить. Дарсис не чувствует дыру в ноге, все мы не чувствуем ожогов – как пылесос, я высасываю всю боль – скопище черно-красных змей – и расщепляю ее на безобидные гранулы. Иначе болевой шок убил бы нас еще в предгорьях.

Сорняк сжег наши лица.

Сорняк сжег мои губы.

Уже почти сутки я не смыкал глаз. Иначе Дарсис и Мана больше не проснулись бы.

На троне под треугольным стягом с дьяволком раскинулся полуголый желтокожий великан – каждый воин из толпы даже в полном доспехе уступал ему в размахе плеч. Великан опустил бородатый подбородок на клин топора, стоявшего между его колен.

«Я – ярл Овако Веселый», – громыхнул он. Дарсис кивнул.

«Я – Дарсис, Красный убийца унголов».

Кто-то из толпы слева от меня плюнул ассасину под ноги.

Ярл почесал ладонью светлые заросли на широкой груди.

«Ну законы наши ты знаешь, наверное. За убийства моих сородичей я приговариваю тебя к казни. Вместе с твоими спутниками тебя заживо сожгут в срубе».

Дарсис пожал плечами.

«Я невиновен. И ваши боги это знают».

Толпа взревела. Стража окружила нас кольцом, выставив дула ружей на орущих унголов.

«Ты называешься убийцей унголов и в то же время мнишь себя невиновным?»

«Мы воевали, – сказал Дарсис. – Я защищался»

Овако хмыкнул.

«В Монтехро женщины пили из отравленных тобой колодцев, кормили грудных младенцев своим молоком, а наутро никто из них не просыпался. Чем с тобой воевали младенцы? Погремушками?»

Медовые глаза ассасина сощурились. Дарсис повторил.

«Я защищался. Ваши боги это знают».

Под моими бинтами выступил липкий пот. Я захотел выпустить обратно жгуты боли Дарсиса. Убить убийцу детей. Я глубоко вздохнул.

Ярл ухмыльнулся в бороду.

«Тогда пусть боги и решают».

На стражу из толпы выпрыгнул унгол. Ладонями в аксамитовых рукавицах он вцепился в стволы ружей, продавил кольцо стражников, его лицо почти вплотную нависло над лицом Дарсиса, и заорал:

«Ярл, молю! Мне! Позволь мне, Орпо из Монтехро, сразиться с ананси Дарсисом, капитаном отряда «меченых», врагом всех унголов по прозвищам Красный убийца сотен, Проклятый Отравитель, Разоритель Монтехро, Коварный стрелок».

Дарсис вытер слюни унгола с повязок на лице.

«И, зная все это, ты хочешь биться со мной? Смело».

Я и Мана переглянулись. Замотанная голова бразильянки кивнула. Этот унгол спас меня в овраге у Центра. Это он замотал бинтами мои раны, не дал истечь кровью.

Ярл поднялся с трона. Вскинул топор над головой, словно королевский скипетр. Толпа разом затихла. Орпо отпустил ружья стражников, его оттолкнули обратно в толпу.

Канареечно-желтые глаза Овако обвели зал. Черные тени и оранжевые блики скакали по высоким стенам. Внутри ламп шипел газ. Казалось, свод потрескивал от веса скалы. Сам ярл высился на пьедестале трона как каменная статуя в склепе древнего властителя.

«С Красной сволочью сразится тот, кто точно отправит его в могилу, – провозгласил ярл. – То есть я».

Унголы взревели, поддерживая правителя.

Дарсис кивнул мне. Я ослабил режим турбовсасывания. Часть боли осталась с убийцей. Ананси тут же повалился на пол. Мана подхватила его за плечо.

«Драться будешь не со мной, ярл, – сказал Дарсис. – Тяжелый дождь ранил меня. От моего имени выступит другой боец».

Овако взмахнул топором, чуть не снеся каменную спинку трона. Один громовой вздох, одно слово.

«Кто?»

Дарсис молчал. Взгляд широко раскрытых канареечных глаз прошелся по Мане и остановился на моем лице. На повязках на его месте.

«Кто?»

Сорняк сжег мои голосовые связки.