Багдад до востребования

– Ладно, – заговорил Талызин вскоре, хмурясь. – Кое-что скажу, хоть и не вижу особого смысла… Так вот, те, кто взяли нас с вами в оборот, не сомневайтесь, кокардами не бравировали… Но одно очевидно: они международный синдикат, в котором один из игроков – влиятельная советская структура. Но это скорее догадка – ни с кем из советских я не контактировал. В любом случае, без действенной поддержки на месте, в Москве, они бы не смогли переправить меня в Багдад. – Семен Петрович прервался, казалось, раздумывая, поставить на этом точку или продолжить.

– То, что от вас избавятся, на ум не приходило? Ну, по завершении миссии… – спросил, воспользовавшись паузой, Посувалюк. Но, казалось, не назидания ради, а как бы примеряя такой раскрой под самого себя.

– Да нет, – пожал плечами Семен Петрович.

– А почему?

– То ли не задумывался, то ли… не видел оснований, – уходил, похоже, от ответа Талызин.

Тем временем его буквально обсыпал золой один из эпизодов минувшей ночи, из-за шокирующего похищения не отложившийся: двое бойцов группы поддержки жгли в камине окровавленную, вымазанную в глине униформу, причем явно не иракскую.

– Тогда у меня последний вопрос, Семен Петрович: почему не поинтересовались, что я обо всем этом думаю? – Посувалюк куда-то в сторону посольства махнул. Но, заметив мину недоумения на лице визитера, детализировал: – О сувенирах, с вашего позволения…

Поджав губы, Талызин устало развел руками. Казалось, своей шабашкой он более, чем пресытился, оттого не в силах даже открыть рот или же озадачен не менее любопытствующего. Вскоре меж тем признался:

– Да не было такой команды, вот и весь сказ. Добыть до конца сеанса чтения – единственное, на что сориентировали, не поделившись даже, что задачка еще та…

Посувалюк вскинул руки, рассеянно осмотрел ладони и почему-то протер их о мастерку. Развернулся и засеменил по выложенной кафелем дорожке к крыльцу, казалось, от себя убегая.

Семен Петрович какое-то время смотрел ему вслед, будто в ожидании, что посол обернется, и наконец разомкнул дверь.

Глава 22

13 января 1991 г. 13:00 г. Багдад ул. Аль-Мутанаби 605, посольство СССР

Дока арабистики, но почти безвестный менестрель Виктор Посувалюк упражнялся в сборке текста. Фабула при этом, хоть и о нем самом, но чужого вдохновения, а точнее, плагиат его судорожных ножниц. Первоисточник – «Экспансия» Ю. Семенова во второй «редакции» «Моссада», и носом не высунувшегося пока.

Изъяв из «Экспансии» две дюжины фрагментов, Посувалюк ныне выстраивал пасьянс-композицию – раскладывал вырезки на столе, заплетая лохмы подметного письма в косу стройного сюжета. Минут сорок погадал – и постмодернистская абракадабра, выверт писак от «Моссада», разложилась на кирпичики классического реализма. Разумеется, в восприятии получателя шпионской почты – книгочея и дипломата высшего ранга.

Меж тем для канцелярского учета оприходовать как? Разве что на ватмане, точно стенгазету, склеив… Ну а дальше? Кто ту отсебятину, фарш зауми, поймет? Как причесать, адаптировать? Сносками? Комментариями? Может, на струны положить?

Поразмышляв неровно, Виктор Викторович нашелся: что лучше реферата? И кому как ни ветерану дипломатии здесь себя не показать? Да и тема более чем знакома – собственная судьба-злодейка. Так что к оружию, Чрезвычайный и Полномочный, поборемся еще! Посмотрим кто кого! Посол великой державы или банда безымянных шантажистов, невесть откуда взявшихся?

На одном дыхании Виктор Викторович исписал четыре страницы, ни разу не заглянув в оригинал – не пригодился. Собственно, верстка лоскутного письма – где следствие синдрома утопающего, хватающегося за соломинку, мол, спасительную зацепку просмотрел, а где навык многоопытного служаки все систематизировать. Иначе, как подать, доводись наверх докладывать? Между тем схема подряда обнажилась еще в первом чтении, не мешал освоению весточки «с того света» и курьер, навязавшийся в свидетели читки, при этом, оказалось, даже не сориентированный на обратную связь.

Как бы там ни было, посол с конспектом справился споро – референтский жанр не стихи, где рифму порой годами подбирать. Поставив точку, принялся перечитывать:

«Уважаемый посол! Поражает мужество, снизошедшее на вас в столь непростой для человечества момент. Вам ведь ничего не стоило, сымитировав болезнь, уклониться от миссии единственного диппредставителя в Багдаде, в городе, которому в ближайшие дни, похоже, сладко не придется.

К сожалению, на этом ваша уязвимость не исчерпывается. Недавно выяснилось, что в 1988 г. в столице Омана – Масрата, находясь за рулем, вы сбили юношу, отпрыска влиятельной семьи, соединенной с султаном кровными узами. Не приходя в сознание, парень скончался. Вы же с места происшествия скрылись, совершив новое, еще более тяжкое преступление.

На вашу удачу, следствие не выявило свидетелей – их и не было из-за позднего часа аварии. Поимке преступника не поспособствовала и внушительная награда, объявленная семьей жертвы.

Тем не менее свидетель имелся – ваша любовница, сотрудница советского посольства, с которой вы возвращались в ту ночь после тайного свидания домой. Женщина, безумно влюбленная в советского посла.

В скором времени, будто по инициативе МИД, ее командируют на родину. Так вы избавляетесь от мины замедленного действия – смертельно опасного очевидца и женщины, покушающейся на целостность вашей семьи. Не надолго, однако.

На родине несчастная мечется промеж нескольких коварных ловушек: осознание своего соучаствуя в преступлении – помощь-то жертве не оказала, равно как и на водителя-убийцу не донесла – чумная привязанность к возлюбленному, омрачаемая подозрениями, что именно он инициировали ее перевод, хоть и повлекший повышение в должности, и невыносимые муки раскаяния. В результате, не выдержав душевной пытки, сдает себя в руки правосудия. Заявляет при этом: «Пешехода убила я, хочу понести наказание».

Но следствие вскоре устанавливает, что водительского удостоверение у нее никогда не было, более того, бедолага не способна даже включить передачу. Тем самым наезд не мог быть совершен физически. В конце концов следствие приостанавливается, а подследственную направляют на психиатрическую экспертизу.

Понятное дело, весть о сенсационном происшествии – убийство советской гражданкой родственника правителя Омана – не могла ни минуть уши соответствующей структуры КГБ СССР. Покопавшись в архивах, там обнаружили двухгодичной давности донос: «Между референтом посольства и послом замечены неоправданно теплые, вразрез служебной субординации отношения, припавшие на очередной отпуск супруги В.В. Посувалюка». Так рождается версия, согласно которой истинный виновник трагедии не кто иной, как нынешний посол СССР в Ираке. Ваше разоблачение пока тормозится авральным режимом работы органов госбезопасности и непростой ситуацией в стране.

При всем том, совершенно очевидно, что основной источник опасности для вас вызревает не в Москве, а в Омане. Когда семья покойного узнает имя убийцы, жизнь последнего, по закону кровной мести, не будет стоить и ломаного гроша. Вам, арабисту, надо полагать, это известно. Несметные финансовые ресурсы клана – залог неминуемой расправы, куда бы вы не подались.

Тем временем политический маятник качнуло так, что, казалось бы с удавкой на шее, у вас появился реальный шанс спастись. Как несложно предположить, оказав определенную услугу.

Все следственные мероприятия по аварии будут остановлены, а материалы – уничтожены, если вам удастся следующее: личная встреча (не позднее 15 января) с Саддамом Хусейном, в ходе которой вы активируете электронное устройство в виде заколки для галстука, важно отметить, не летального, а психотропного воздействия. Запуск устройства следует синхронизировать с озвучиванием определенной фразы.

Пучок излучения визуально и камерами наблюдение не фиксируется, первые симптомы изменения психики у объекта – спустя два-три часа, ожидаемый сдвиг сознания – ближайшей, относительно сеанса, ночью. Так что ни прямо, ни косвенно вам ничего не угрожает.

В заколку вмонтировано микро-видеокамера, срабатывающая одновременно с запуском устройства. Она бесстрастный свидетель, передающий на спутник фото объекта поражения.

Устройство безотказно – технические неполадки или невосприимчивость объекта к данному виду излучения исключаются. Ремарка не случайна – призвана настроить вас на волну конструктивных, лишенных иллюзий решений.

Подводим итог. Активация устройства против упомянутого лица – ваша полная реабилитация. Да, она не обставлена гарантиями и, на первый взгляд, кажется проблематичной вследствие вовлеченности многих ведомств в расследование – КГБ, МИД, МВД, Минздрав, но…»

Тут, на середине четвертой страницы, Посувалюк замер, словно сраженный неким открытием, и медленно опустил лист на стол. Для чего, собственно, писанину развел, впилась беспощадным жалом мысль. На что рассчитываю? Защиту государства? Ты, облаченный доверием полпред, его немыслимо подставил. Не смалодушничай тогда в Масрате, не поставили бы тебя, а значит, и твою страну в известную позу. Где это видано? Посол – отпетый злодей, почти детоубийца! Любому здравому обществу это не проглотить, подавится! От тебя проще избавиться, подстроив инфаркт, нежели даже в Соловки упрятать!

Теперь о самой «миссии». В мировой истории послов убивали не раз, но покушение посла на главу государства – беспрецедентно, каким бы злодеем тот ни был! Не что иное, как удар в спину цивилизации, клич, зовущий обратно в пещеры! Лишь за то, что ты вляпался в такое, без оглядки на повинную, не только тебя – самого Бессмертных вышибут! Так что, наивный бумагомаратель, сам выползай…

Спустя полчаса реферат расслоился на тонкие полоски в посольской бумагорезке.

***

Двумя часам ранее г. Багдад, район «Аль-Мансур», частная вилла

– Вручил? – «Коррида» вопрошал молящим, несообразным его мужественной внешности взглядом.

Талызин c кислой миной едва заметно кивнул и то не сразу.

– Так отдал или нет?! – вдруг окрысился шеф группы поддержки.

– Ну что тебе? – скривился Семен Петрович, склоняя голову на бок. – Сказал ведь…

– Так сказал… А ведь завтракал! Душу не томи… – «Коррида» жестом пригласил гонца в соседнюю комнату. Семен Петрович взглянул на своих ночных похитителей, и на сей раз доставивших его из квартала посольства на «базу», стал расстегивать пальто.

– Теперь вижу, что все тип-топ, коль раздеваешься… – захихикал «Коррида». – Пошли, герой.

Хотя кавычки к «герой» интонационно не крепились, Талызин отчитывался нехотя, если не через силу. Казалось, он будто разрывается между пониманием, что от рапорта не уйти – дело-то сделано – и чувством омерзения к своей миссии, то накатывающемуся, то отступающему. И, по большей мере, говорил сквозь зубы.

«Коррида» же, напротив, держался естественно и раскрепощено – ни уточнений, ни придирок. Больше того, в какой-то момент показалось, что он куда-то дел профиль интересанта – скромно-прескромно наличествовал. Если что-то и передавал, то всетерпимость и такт. Наконец он приподнял руку, точно школьник прося слова. Талызин сразу замолчал.

– Скажи мне, Семен, – «Коррида» протер глаза, – почему не в настроении? Гору-то сбросил с плеч. Я бы, на твоем месте…

– Тебе какое дело?! – возмутился Семен Петрович. – Ты мне товарищ, родственник?

– Я твой… – чуть подумав, «Коррида» хмыкнул, – портной, можно сказать… Крою тебе черный фрак.