Багдад до востребования

– С мухабаратчиком? – съязвил «Коррида» и провел пятерней по лицу снизу-вверх, будто разочарован донельзя.

– В общем-то, это мое дело… – отстаивал свой суверенитет Талызин.

– Да ты безнадежен! – забарабанил восклицательными знаками «Коррида». – Как слушал меня?! Или ты, точно женщина, внемлешь лишь тому, что по шерсти!?

– За женщин теперь… Обделили тебя чем? – уколол шпилькой психоанализа Семен Петрович.

– Постой-постой… – «Коррида» наморщил лоб. – Хочешь сказать, что в «Аль-Рашиде» у тебя свидание?

Семен Петрович застенчиво увел взгляд в сторону.

– Кто она?! – точно ревнивая жена, ринулся «Коррида» на поиски искусительницы. – Мусульманка, белая? Но, кто бы ни была, подстава, как пить дать!

– Так уже и подстава… – пробубнил Семен Петрович, казалось, укушенный комаром сомнений. – Женщина – как женщина… журналистка CNN Сюзанн Кларидж. Я даже о своей командировке – та, что по бумагам – не обмолвился… Она и не расспрашивала, хотя и знакомилась под предлогом интервью… За завтраком встретиться должны были… – Объект сплошных интервью нахмурился.

– Послушай, Семен, американка на самом деле в «Аль-Рашиде»? Не путаешь?

– Съезди, посмотри.

– Так и сделаю. – Сдерживая через силу улыбку, «Коррида» устремился к двери. Распахнул и, высунувшись в коридор, кликнул на арабском: – Закир, ты где? Снежного человека увидеть хочешь?

Вскоре в дверном проеме образовался едва знакомый Семену Петровичу субъект, с которым в ночь похищения он пересекся лишь мельком: парень, около тридцати, с умным, цепким взглядом.

– Слушай, Закир, если я поручу до вечера познакомиться с женщиной, осилишь? – обратился предводитель по-английски.

– «Коррида», ты что? Мы не на слете хиппи, здесь ортодоксальный ислам. – Семен Петрович тотчас смекнул, что «Коррида» – псевдоним предводителя.

– Подожди, Закир, не спеши, Багдад – столица, европейцев хватает… – упростил поручение, расширив контингентный диапазон, командир.

– Шеф, ты о чем? Европейцы давно разъехались. Опомнился…

– А вдруг застряла какая? Закадришь? – настаивал «Коррида».

Закир решительно замотал головой, казалось, не дав труда вникнуть, о чем речь. Но, будто опомнившись, выдал, во весь рот улыбаясь:

– Разве что встречей со снежным человеком соблазню…

– Ага, волочила ты наш, можешь, если захочешь! – воодушевился «Коррида», но уж явно деланно. – Тогда вперед, Закир, к вечеру доложи.

– Не понял…

– Йети – вот он, перед тобой, наш русский товарищ. Полдела в кармане…

– Да ладно, шеф, на понт не бери…

От разнобоя английского и арабского сленга, да еще неизвестно, по какому поводу, Талызин стал искать точку опоры, усевшись в итоге.

– Тебе, Закир, имя Сюзанн Кларидж знакомо? – продолжал каверзничать «Коррида».

Закир пожал плечами с опаской, казалось, полный дурных предчувствий.

– Лишь бы откреститься… – вздохнул предводитель. – Кларидж – журналистка и ведущая прогамм CNN.

– Конечно, как мог забыть! Секс-бомба с правой Майка Тайсона вместо языка. – Мечтательно закатив глаза, Закир стал ваять из воздушной глины женские прелести.

Тут «Коррида», стоявший к Семену Петровичу спиной, резко обернулся и ошарашил:

– Она, Семен?!

Нервно почесав подбородок, Талызин, казалось, личность медиа-звезды подтвердил.

– Так вот, Закир, Сюзанн Кларидж в Багдаде и, думаешь, кому благоволит? – вновь обратился к подчиненному «Коррида».

– Откуда мне знать, если она вообще здесь?

– Здесь-здесь, Закир, и ее бой-френд – наш Семен.

– Иди ты…

– Пойдешь ты, Закир, и прихватишь претендента на титул «Плейбой-91» и еще парочки в придачу. Свяжешь по рукам и ногам, не забыв забинтовать хозяйство, – а то, не ровен час, загрызет нас селебрити. И правда немудрено. Кларидж – всем зазнобам зазноба, в жар прямо бросает… – Сделав паузу, «Коррида» зазвал Талызина рукой. Не дождавшись отклика, скорректировал вводную: – Связывать, в общем, необязательно, в вот глаз с него не спускай. А то Кларидж на весь мир ославит. Не хватало еще…

Охотники за головами и их «улов» дружно рассмеялись.

***

13 января 1991 г. 14:00 г. Багдад, штаб-квартира службы безопасности «Мухабарат»

Директор службы Мунир Аббас не находил себе места – бросался то селектору, то к телефонам, но каждый раз одергивал себя. Между тем еще недавно деловая активность в кабинете зашкаливала: меняли друг друга докладчики, посыльные, соревновались в настырности точки связи. Наконец масштаб утреннего ЧП прочертился, обозначив сюжет, труппу лицедеев, но пружину действа не приоткрыв.

Собственно, сюжет, как таковой, громко сказано – сплошные домыслы, свившиеся в клубок заговора в мозгу бывалого провокатора, для кого воображение – словно парус для бригантины. Подуло бы лишь…

При этом сенсация из сенсаций: главный лицедей происшествия – Сулейман Хаким, родственник и приближенный директора, еще вчера казалось – один из столпов национальной безопасности, гордость «Мухабарата». Дергается же Мунир Аббас ныне лишь потому, что разработка, достигнув промежуточного звена, без упомянутой фигуры в распутице фактов забуксовала. Между тем метаться директору в этом чертополохе еще недолго – Сулейман явится с минуты на минуту – «хвост» по рации передал.

Тут дверь распахнулась. В проеме Сулейман, будто пройти не решается. Но, присмотревшись, Аббас увидел: в лике племянника ни страха, ни сомнений, глаза же ненавистью горят.

Аббас ожидал от встречи с родственником чего угодно, только не публичного вызова, адресуемого без оглядки на адъютанта. Оттого опешил, не зная, как быть. Тем временем полковник решительно зашагал к директорскому столу, своим независимым видом афронт лишь нагнетая.

– Дядя, «хвост» как понимать?! – обрушился Сулейман, усаживаясь без приглашения. – Не будь экстренного вызова на твой ковер, о других еще мог подумать. А так, твоя работа!

– Лучшая защита – нападение… – тяжко вздохнул Мунир Аббас, оправившись от растерянности.

– Защита?! – изумился полковник. – С чего бы это? За что меня упрекать?

– В нашем деле такой категории, как упрек, нет… – напустил философской дымки Аббас. – Как и трибунал необязателен.

– Это ты мне, родственнику, преданному тебе как собака? – тряхнул генеалогическое древо Сулейман Хаким.

– Все! – грохнул кулаком по столешнице Аббас. – Я говорю, а ты слушаешь! Дойдет до ответов – повезло, значит!