Записки художника-архитектора. Труды, встречи, впечатления. Книга 2

Это была Первая община старообрядцев поморского согласия (беспоповцев) – брачного согласия[304 - В 1906 г. прихожанами Любушкиной моленной была официально зарегистрирована 1-я Московская община старообрядцев Поморского законно-брачного согласия. В 1908 г. на месте Любушкиной моленной община построила каменный храм в честь Рождества Христова и Пресвятой Богородицы и во имя Святителя Николы (Б. Переведеновский пер., 24).].

Подбор типов был на редкость интересный. Патриархальный настоятель со всем его синклитом[305 - Синклит – в Древней Греции собрание высших сановников; в переносном (ироническом) смысле – полный состав каких-либо лиц, обычно высокопоставленных.] был изувером, с зачесанными на лоб волосами, обросший огромной бородой, начинающейся у глаз, и глаза смотрели исподлобья из-за густых надвинутых бровей. Недоверие сплошное, оглядка, окуривание ладаном помещения после того, как я уходил. Дотронуться рукой до старых икон не было возможности, и я мог только издали делать указания в размещении икон для придания иконостасу более стройного и живописного вида, но когда хотелось выявить очарование древней русской живописи и выделить какую-нибудь икону высоких живописных ее достоинств, я наталкивался на запрет, что это нарушает чин. Попытки дать больше света в помещение моленной, чтобы заиграли краски целого богатого собрания иконописных шедевров (а таких было много), вызвали целую бурю.

– Отцы наши жили в потемках, проживем и мы, и веру соблюдем!

Так я и отступился. Наконец, освящение моленной. С большой неохотой разрешено было мне остаться, только подальше, у дверей, откуда я и наблюдал, как одетые в черные длинные кафтаны длиннобородые настоятели и «христиане», как зовут они себя, истово проводили чин богослужебный[306 - Чин освящения церкви – торжественное богослужение, обычно возглавляемое святителем или священником, но по епископскому благословению. Содержанием службы является таинственное посвящение новопостроенного здания для вечного служения Богу путем особых молитв и священнодействий.], а слева стояли рядами в тени в сарафанах с платочками белыми на головах московские купчихи, торгующие мукой. Пенье унисонное, лестовки[307 - Лестовки – разновидность четок у старообрядцев, которые внешне напоминают гибкую лестницу и символизируют лестницу духовного восхождения с земли на небо.], половички для опускания на колена, истовое каждение ручными старыми глиняными кадильницами – все эти аксессуары ритуала, словно перенесенного из Керженца с берегов Светлояра. <В этом песнопении, во всем богослужении чувствовалась панихида миру ушедшему. Было трогательно самотяготение к старой вере, как глубоко русскому молению, к коренной народной вере>[308 - РГАЛИ. Ф. 964. Оп. 3. Ед. хр. 29. Л. 58.].

Фанатизм «переведеновцев» доходил до непризнания даже «токмаковцев» (2-й общины), как «отступников и табашников»[309 - Отступник – человек, который отступил от своих прежних убеждений, принципов, идеалов. Табашник – человек, который курит или нюхает табак, курильщик.], так же смотрели эти люди XVI в. на новый храм в Гавриковом пер[ерулке][310 - В 1906–1911 гг. Бондаренко выстроил Храм Покрова Пресвятой Богородицы Покровско-Успенской старообрядческой (Рогожской) общины белокриницкого согласия (Гавриков пер., 29).] и др. И действительно, у других старообрядцев я наблюдал большую терпимость, большую свободу в принятии лишь внешних форм и при чисто формальном исповедании своей веры, а по существу полное безверие или растворенность старой гущи жизни в новом потоке свежей воды. Обрядность внешняя только не меркла в этих потухающих душах – это сохранившееся бережное отношение к древнерусской живописи, выраженной в старой иконе.

В ту эпоху обновления, «свобод» возник глубокий интерес к изучению русской старой живописи. Пополнились собрания частных лиц. Третьяковская галерея отвела целый зал собранию прекрасных икон. Русский музей все правое крыло отвел под древнерусское искусство, почти сплошь из собрания икон.

Издания Н.П. Лихачева, труды П.П. Муратова в издании Грабаря, опубликование остроуховского собрания[311 - Речь идет о следующих изданиях: Лихачев Н.П. Материалы для истории русского иконописания. Т. 1–2. Атлас снимков. СПб., 1906; Муратов П.П. История живописи. Допетровская эпоха [Очерк] // И.Э. Грабарь. История русского искусства. М., [1910–1913]. Т. VI. Вып. 18–20. С. 5–407; Муратов П.П. Древнерусская иконопись в собрании И.С. Остроухова. М., 1914.], издание специального журнала «Русская икона»[312 - «Русская икона» (СПб.; П., 1914) – иллюстрированный журнал, редактор-издатель С.К. Маковский.], выставка древнерусского искусства[313 - Имеется в виду Выставка древнерусского искусства, проходившая в феврале 1913 г. в здании Археологического института в Москве и приуроченная к 300-летнему юбилею Дома Романовых. Это была первая общедоступная, обширная и представительная выставка иконописи, которая имела исключительное значение для формирования нового подхода к древней иконе не только как к предмету культа и историческому памятнику, но как к художественному произведению.], – все это было симптомом несомненного, подлинного интереса к этому народному творчеству. А ведь это был лишь цветистый, с потемневшим золотом кусок доски, где рукой наивной, но любящей свое дело, нарисованы по иконописному подлиннику лики и пейзаж, радующие глаз.

В своих церковных постройках я вводил железобетон во все возможные части здания как материал наиболее послушный, гибкий. Невольно увлекаешься, видя выражение своей идеи в таком материале, как железобетон. Исполняла мои постройки лучшая фирма по бетонным работам «Юлий Гук»; ее инженер А.Ф. Лолейт приезжал ко мне. Подслеповатыми глазами с неизменными несколькими очками отыскивал он на счетной круглой, в виде часов линейке нужные данные и затем постепенно подводил конструктивный скелет под мои рисунки архитектурных форм. Рождалась архитектура цельная.

Так проходили работы не только по конструированию церковных зданий, но и т[ак] н[азываемых] гражданских, жилых.

Глава 21

В Германию и Голландию[314 - Поездка относится к 1912 г.]

Оживляющие поездки за границу стали ежегодными. <В них не было педантичной последовательности, постепенного географического обзора Европы, а лишь посещения>[315 - РГАЛИ. Ф. 964. Оп. 3. Ед. хр. 29. Л. 60.]. На Восток меня никогда не тянуло, более близким было искусство Европы, и жизнь ее была более понятной. <Культурная страна с такой образцовой организованностью, как Германия, сразу встряхнула российскую склонность ко всем нам присущей обломовщине. Только бы не халат и туфли, но и не фрак, а скромная корректность>[316 - Там же.].

В купе вагона Брестской (теперь Белорусской) железной дороги, конечно, второго класса пассажиров оказалось только двое. Против меня сидел молодой архитектор Б.А. К[оршуно]в, ехавший учиться в Карлсруэ. Я обычно не знакомлюсь в вагонах, но здесь знакомство вышло само собой. Почему-то мой спутник стал делиться впечатлениями о новых постройках Москвы и, между прочим, сказал, что видел первую старообрядческую церковь где-то на Разгуляе, выстроенную каким-то молодым архитектором[317 - Речь идет о первом в Москве старообрядческом храме, построенном после выхода в 1905 г. Манифеста императора Николая II об укреплении основ веротерпимости – Храме во имя Воскресения Христова и Покрова Пресвятой Богородицы при Второй московской общине старообрядцев Поморского брачного согласия в Токмаковом переулке (см. главу 20). Токмаков переулок находится в Басманном районе ЦАО Москвы, который назывался по площади Разгуляй.].

Нюрнберг. Рынок на площади. Фото конца XIX в.

– Фамилию его забыл, но, очевидно, иностранец.

– Почему иностранец?

– Да у нас в Москве так не строят. Все закончено, все сделано аккуратно, обдуманно и даже двор весь обсажен штамбовыми низкими кустами сирени, забор сделан по рисунку. Очень оригинальная архитектура.

– Могу Вас заверить, что этот архитектор русский.

– А как его фамилия?

Дальше пришлось познакомиться. Он приглашал меня заехать в Карлсруэ. В Берлине мы провели два дня и расстались. Я поехал в глубь Германии. <Скорый поезд, третий класс с очень опрятными вагонами. В коридоре вагона на стене висит не напечатанные мелким шрифтом “правила” для пассажиров, а четкий план дороги с обозначением всех станций. Постоянный справочник “Hendschels Telegraph” точно обозначает остановку, вылезаем в Нюрнберге, чтобы сразу начать обзор южно-германских городков.

Нюрнберг. Прекрасный или Красивый фонтан (Sch?ner Brunnen) находится на Главной рыночной площади. Фото конца XIX в.

В Нюрнберге сразу пахнет средневековьем немецкой культуры. В музей зайдешь полюбоваться рисунками Дюрера, где одно его “крыло голубя” надолго западет в памяти своим удивительно острым штрихом, легким и столь красивым. Кое-где тронуто кистью в два тона и только, а впечатление на редкость глубокое. Целый день просидишь в лавочке около Фриценкирхе и смотришь подолгу на всю эту площадь. Нетронутый временем угол старого “славного города Нюрнберга”>[318 - РГАЛИ. Ф. 964. Оп. 3. Ед. хр. 29. Л. 60 об.].

В центре площади [Нюрнберга], устланной плитами известняка, фонтан «Человек с гусями» – наивная работа средневекового мастера[319 - Фонтан «Человек с гусем» (нем. G?nsem?nnchen-Brunnen, другие названия – Мужичок с гусями, Гусиный пастушок, скульптор Панкрац Лабенвольф, середина XVI в.) расположен во дворе Новой ратуши в Нюрнберге. Эскиз фонтана принадлежит Альбрехту Дюреру (1500).].

Готика, ее много в церквях и в старом замке, в башнях, во двориках, небольших, тенистых с террасами и галереями, с витыми лестницами, колодцем посреди, где и выветрившийся камень водоема, и кованое железо насоса с ведром – архаично. Это город А. Дюрера, и домик его здесь уцелел[320 - А. Дюрер родился и умер в Нюрнберге. Дом, в котором художник жил и работал с 1509 по 1528 г. (Albrecht-D?rer-Stra?e, 39), стал музеем в 1826 г.].

Только в Нюрнберге постигаешь крепкий штрих и зоркий глаз Дюрера. Весь город в таких же каменных складках, как на смятом широком немецком платье Девы Марии и других женских персонажах его картин[321 - Возможно, Бондаренко имеет в виду картину А. Дюрера «Оплакивание Христа» (1498, Германский национальный музей, Нюрнберг).]. Конечно, верна фактура материй – это грубо выделанный шелк и тонкое, но твердое сукно, какое и до сих пор видишь на крестьянах Франконии[322 - Франкония (нем. Franken) – историческая область на юго-востоке Германии, на территории которой сейчас находятся три административных округа федеральной земли Бавария.].

Особый колорит на всем городе: серый камень, темная красная черепица высоких двускатных кровель, густая зелень, в глубине ущелья темные воды реки, – вспоминается Гофман.

Почему-то нигде не умели в Германии делать таких художественных игрушек, как здесь. Несколько лавок сплошь набитых детской радостью[323 - Нюрнберг известен как город игрушек, традиция изготовления которых насчитывает 600 лет. Первоначально это были игрушки из обожженной глины, дерева, в XIX в. из металла. В 1900-е гг. здесь была открыта крупнейшая фабрика игрушек. Нюрнберг является родиной оловянных солдатиков, здесь впервые были созданы домики и наборы мебели для кукол.].

Тесно разбросанные города один за другим развертывают свиток средневековой архитектуры, сохранившейся еще в типичных постройках бюргерских домов.

Лоренцкирхе в Нюрнберге. Фото конца XIX в.

Здесь много дерева, и умели строить фахверковые[324 - Фахверк (нем. Fachwerk – каркасная конструкция, фахверковая конструкция) – тип строительной конструкции, при котором несущей основой служит пространственная секция из наклонных (под различным углом) балок. Эти балки видны с наружной стороны дома и придают зданию характерный вид; пространство между балками заполняется глинобитным материалом (саманом), кирпичом, иногда деревом. Фахверк появился в XV в. в Германии и стал очень популярным в Европе, особенно в северной ее части (от Британии до Польши).] постройки, они так долговечны. Нередко видишь вырезанную цифру, <например,>[325 - РГАЛИ. Ф. 964. Оп. 3. Ед. хр. 29. Л. 61.] 1537 на дубовой балке-обвязке над первым этажом многоэтажного дома. <Дома эти многоэтажные и долго, и крепко стоят>[326 - Там же. Л. 60.]. В соседнем городке Бамберге я видел дом из дерева и фахверка высотой в 6 этажей, считая два этажа, устроенные на деревянных кронштейнах у стен домов [уличные фонари], также и фигурные вывески некоторых гостиниц, их-то и выбираешь вместо первоклассных, европейски безличных отелей.

Бамберг. Ратуша. Фото 1900 г.

<В большой общей комнате, столовой, отделанной старыми панелями темного дуба и дубовыми потолками, с печью из зеленых кафелей, за дубовыми столами с чистой их поверхностью восседают грузные фигуры за вечерним пивом, реже – за местным терпким вином. Наивная игра в домино или карты, редкая шутка сорвется словно с распухшего языка, местного жаргона, южно-немецкого наречья, а то сидят и без речей и сосредоточенные, ни о чем не думают; и сам сидишь, покуривая сигару, купленную в лавке, торгующей кроме табака какими-то зеркалами и галантереей, не хватает только икон, как в Устюге Великом; чаще же бакалейные лавки торгуют и табаком, свечами и двумя бочками местного вина в разлив, а также и обязательно открытками, и хотя бы краткими путеводителями>[327 - Там же. Л. 61–61 об.].

В Бамберге находится богатый замок[328 - Речь идет о замке Альтенбург (1109), расположенном на самом высоком из семи холмов Бамберга. В разное время он являлся резиденцией епископов, маркграфов, в 1553 г. во время войны был сожжен, восстановлен в 1801 г.] и чудесная церковь Св[ятого] Мартина[329 - Католическая церковь Святого Мартина в Бамберге построена представителями ордена иезуитов в конце XVII в. в стиле барокко. За образец был взят храм Иль-Джезу в Риме. Архитекторами этого удивительного строения выступили Георг и Леонард Динценхоферы. Назвав имя Андреа Поцци, Бондаренко ошибся.], построенная Андреа Поцци, наилучший образец барокко.

Бамберг. Михаельсберг. Фото конца XIX в.

В тот год, объезжая города южной Германии, я везде встречал, начиная с вокзала и кончая мелкой лавчонкой, описания или краткие путеводители, не говоря уже о большом выборе подобной литературы в книжных магазинах. Даже в крошечном городке, как Эрланген[330 - Эрланген – город в Германии в земле Бавария.] с 25 000-м населением, на одной улице я насчитал четыре книжных магазина. Правда, здесь университет[331 - Университет Эрлангена – Нюрнберга был основан в 1742 г. в Байройте, в 1743 г. переведен в Эрланген. В 1901 г. в нем учились 977 студентов. В 1889 г. для университета было построено новое здание, а университетская библиотека, насчитывающая 180 тыс. томов и хранящая 1 700 рукописей, коллекцию рисунков голландских и немецких великих мастеров, находится в бывшем дворце основателя университета Фридриха III Бранденбург-Байрейтского.], а в так называемом замке – великолепное собрание рукописей и рисунков старонемецких мастеров. <В поездах, в коридоре вагона рядом с картой Германии висит иллюстрированный путеводитель по железным дорогам. В вестибюле большого отеля на столе всякие иллюстрированные проспекты, издаваемые для рекламы. Иногда такие “гиды”, особенно в Италии, представляют собой изящно изданную книжку в 150 стр., с отличными клише на меловой бумаге. Правда, в Италии все рассчитано только на путешественников. И существовало… и прекрасный проспект, врученный мне, конечно, снабжен кроме снимков живописных мест, еще и рядом толковых, тщательно напечатанных планов.

Бамберг. Ратуша с прилегающими мостами. Фото 1900 г.

В южной Германии путешественников не так много, как в Италии, кроме, конечно, таких больших пунктов, как Мюнхен, Нюрнберг, но и в маленьком городке Ансбах или Ротенбург такое же вниманиеи к редкому заезжему и та же любовь к своему родному городу>[332 - РГАЛИ. Ф. 964. Оп. 3. Ед. хр. 29. Л. 61об.–62.].

Возвращаясь из Бамберга (баварцы произносят: «Бамбег»), я, как русский, испытал удовлетворение. Против, на лавочке, сидел музыкант с духовым инструментом и вел разговор с соседом о концерте, состоявшемся в Бамберге по случаю какого-то праздника.

И вдруг среди разговора я слышу:

– O! Sechste Symphonie von Tschaikowsky das ist colossal![333 - O! Sechste Symphonie von Tschaikowsky das ist colossal! – О! Шестая симфония Чайковского – колоссальная! (нем.)]

И восторженный поклонник Чайковского подкреплял свою речь исполнением отдельных частей этой действительно удивительной симфонии.

Гейдельберг. Вид замка. Фото конца XIX в.

Не раз приходилось убедиться, что южная Германия несравненно музыкальнее северной. Недаром здесь и Байройт[334 - Байройт, также Байрёйт (нем. Bayreuth, бав. Bayreith) – город в Германии, расположенный в Баварии. Является административным центром округа Верхняя Франкония. В 1872 г. в город переехал композитор Рихард Вагнер, который сумел осуществить свою мечту, построив грандиозный оперный театр специально для представления главного в его жизни произведения – «Кольца Нибелунгов».], куда вагнерианцы съезжаются со всей Европы. Серьезная симфоническая музыка здесь не редкость, <а рядом в какой-нибудь пивной, наполненной вечерами народом, а еще более – табачным дымом, на возвышении в одну ступеньку сидели грузные музыканты (виолончель, цитра, две скрипки) и с увлечением играли народные мотивы, при этом виолончель в паузе отпил из огромной литровой кружки пиво, вытер усы и бороду рукой, и снова смычок пошел по струнам, а во время игры здороваются со знакомыми – “Gabend” (сокращенное Guten abend).

Фокстрота тогда не было, и Европа перед Мировой войной еще пела национальные тихие мотивы или забавлялась спокойным наивным песенкам>[335 - РГАЛИ. Ф. 964. Оп. 3. Ед. хр. 29. Л. 62–62 об.].

Городки Вюрцбург, Ансбах, Хайльбронн – это типичные вкраплины в общем колоритном пейзаже южной Германии с остатками старонемецкого искусства.

Штутгарт. Ратуша на Рыночной площади. Открытка 1907 г.

Недалеко Гейдельберг с его замком[336 - Гейдельбергский замок (нем. Heidelberger Schloss, Schloss Heidelberg) – главная резиденция курфюрстов Пфальца до конца XVII в., возвышается над городом Гейдельбергом на северном склоне горы Кёнигштуль.]– [шедевром] немецкого Ренессанса.

Город, утопающий в виноградниках на берегах голубого Неккара[337 - Неккар – река в Германии, в федеральной земле Баден-Вюртембер, главный приток Рейна.], весь полон ароматом горного воздуха и традициями студенческих ферейнов[338 - Ферейн – союз, общество (нем.).]. Какие типы этих буршей[339 - Бурш – наименование члена студенческой корпорации в немецких университетах, а также в высших школах других стран, в том числе и Российской империи, принявших эту традицию. Слово происходит от названия студенческого общежития – бурсы.] можно наблюдать, когда они заполняют вечером свои «локали» (пивные), где за круглым столом данной корпорации идет клубная жизнь, над столом люстра, сделанная из оленьих рогов, а на стене большая черная доска с записями мелом долгов по истреблению пива, рейнвейна, мозельвейна[340 - Рейнвейн, мозельвейн – вина, получаемые из виноградников с берегов Рейна и его левого притока Мозеля.].

Преувеличены рассказы о пьянстве немецких студентов – за одной кружкой сидит иной весь вечер.

Дальше проехал в Шварцвальд, с городом Карлсруэ, одним из самых молодых городов Германии, основанном в начале XVIII в., почти ровесником Петербурга[341 - По легенде, идея основать город возникла у маркграфа Карла III Вильгельма в 1715 г., когда он, утомившись от охоты, заснул под деревом на одном из местных лугов и ему приснился собственный город, который был «Карловой тишиной» (нем. Ruhe – тишина, покой).].