Hotel Rодина

.

Купив у лоточника пачку сигарет без фильтра, которые назывались «Ностальгия», (на пачке был изображён профиль Сталина), он пробился к забору и, прикурив от сигареты безногого мужчины на тележке, жадно затянулся. Но насладиться курением ему не дал, будто из-под земли появившийся, небритый тип с бегающими глазами в черной сетчатой тенниске и давно не стираных жёваных белых брюках. Он попросил у него сигарету и Караваев протянул ему пачку, сразу решив, что перед ним ярко выраженный прощелыга и надо быть готовым ко всяким неожиданностям.

Закурив, тип ловко выпустил изо рта несколько колец дыма и, прищурив и без того узкие глаза, спросил гундосо:

– Недавно здесь?

– Оно тебе надо? – намеренно грубовато бросил Караваев. – Что поговорить не с кем? Не до тебя мне, друг. Давай в другой раз.

Тип не обиделся.

– Нервишки шалят? Это бывает, – сказал он спокойно. – Тебе расслабиться нужно. Могу тебе в этом помочь. Есть хорошенькие девочки от двенадцати лет. Исполняют на самом высоком уровне. Нимфетки – пальчики оближешь! Классика! Цены эконом класса – договоримся. И мальчики есть, если настроен. Не желаешь стариной тряхнуть, подмолодиться, так сказать?

Караваев поперхнулся дымом, закашлялся. Он ожидал чего угодно, но не такой мерзости, а тип рассмеялся и бесцеремонно хлопнул его тяжёлой ладонью между лопаток.

– Взопрел! Пробрало тебя, старина? Взыграла кровушка-то, а? Признавайся.

Караваев покраснел, замахал руками и поднёс кулак к носу ничуть не испугавшегося типа.

– Исчезни с моих глаз, гад. Не то я тебе сейчас так трахну вот этой стариной! Уйди, Иудина, уйди! Я за себя не ручаюсь.

– Блин, нервный какой, – скривился тип, – я это сразу просёк. Крыша, ясный пень, у многих сейчас едет, но только, чё так нервничать-то? Чё я такого сказал? Другие сами расспрашивают, что да, как и почём. М-да-а, народ пошёл дёрганый. С такими клиентами, вроде тебя, здоровья не наживёшь. Дай-ка мне ещё сигаретку, что-то и я занервничал.

Караваев быстро протянул ему пачку. Наглец, ухмыляясь, нахально вытащил из пачки три сигареты, сунул их в нагрудный карман тенниски и сказал в этот раз строго и назидательно:

– Ладно, живи пока, новобранец. Да башкой-то крути и базар фильтруй. Нарвёшься на беспредельщиков – умоешься юшкой. А я на сегодня тебя прощаю, потому что вижу, что дурак ты ярко обозначенный и лошара конченный. Пока, старче.

Развинченной походкой он двинулся вдоль обочины, а Караваев вздохнул облегчённо и быстро ощупал карман брюк – паспорт был на месте. Поразмыслив, он решил, что в этом людском водовороте нужно быть бдительным и по возможности стараться не контактировать с подозрительными личностями, а если вдруг и придётся вступать в контакт, то лучше прикидываться глуховатым и туповатым, «шлангом», несообразительным мужичком.

– К людям надо хорошо относиться, потому что, как вы к ним будете относиться, так и они к вам станут. Возлюби ближнего своего, как себя самого, самая правильная формула, – обернулся он на глубокий грудной голос за спиной.

Статная женщина в просторном балахоне до пят, расшитом бисером и бусинками, с длинными распущенными волосами, перехваченными на лбу вязаной лентой, смотрела на него в упор пронизывающим взглядом выразительных глаз. Поверх балахона на её груди висел большой деревянный крест.

«Ну, держись, Иван Тимофеевич», – внутренне поёжился Караваев и вежливо сказал:

– У меня всё есть. Извините, мне ничего не нужно.

– Вы так думаете? Зря. У вас нет самого главного – везения. А нет у вас его потому, что порча на вас. Страшенная престрашенная порча! Пока ещё у вас нет только везения, но это уже звоночек, дальше зазвонят колокола, колокольный звон перерастёт в набат, и начнутся уже настоящие и большие неприятности. Не хочу вас травмировать, молодой человек, но дела ваши очень и очень плохи, – назидательно закончила женщина.

Караваев чуть не рассмеялся, думая: «Дураку за километр видно, какие у меня дела».

Женщина же продолжила:

– Но ход событий вполне можно переломить. Нужно быть готовым и защищённым к страшному грядущему. Тогда можно направить свою судьбу в нужное русло реки жизни, где вас будет ожидать денежный успех, спокойствие и множество других приятных вещей. Разрешите, кстати, представиться – Касандриева Амалия Аристарховна. Профессор прогрессивных эзотерических практик, почётный член Международной Ассоциации Медиумов Мальтийского и Стокгольмского Университетов. Суггестолог, медиум, харизматолог, целительница и ясновидящая. Коротко о том, что мне доступно. А доступно мне следующие: снятие порчи и родового проклятия, диагностика кармы, постановка якорей удачи, защита от суда, привороты, золотой обряд на деньги, зеркальная защита от колдовства, восстановление сексуальной энергии без препаратов, излечивание болезней, в том числе и неизлечимых. Я могу входить в любое ментальное поле, нахожу угнанные автомобили и украденные деньги, ценности и вещи, работаю с каузальными полями, а также многое, многое другое.

«Профессор! На ведьму больше похожа, хотя и симпатичная, чёрт бы её побрал», – решил Караваев, сохраняя на лице почтительное выражение

И тут к нему пришла шальная мысль: «Она сказала, что находит украденные вещи. Вот сейчас и проверим, какой из неё профессор ясновидения».

– Вы тут говорили, что украденные вещи находите, уважаемая Амалия Арестантовна, – самым любезным тоном произнёс он.

– Аристарховна, – поправила его женщина с неудовольствием.

– Простите, Аристарховна. У меня, знаете ли, как раз такой случай случился сегодня. Чемодан у меня умыкнули. Есть и некоторые данные о похитителях. Это девушка, по виду цыганка или хохлушка. У неё ребёнок грудной, разъезжает она на чёрном джипе с номерным знаком 666, буквы не запомнил. Водителя, кажется, Николаем зовут.

Ясновидящая изменилась в лице, словно уксуса хлебнула.

– И это всё? Это всё, что вас волнует? Знаете, для специалиста с моим именем несерьёзно такими пустяками заниматься, чемоданами какими-то. Боже мой, виданное ли дело мне, суггестологу с именем, чемоданы искать! – криво ухмыльнулась она одной щекой.

– Так вы ж сами говорили, что умеете находить украденные вещи, – с наивным лицом сказал Караваев.

– Нет, я, конечно, могу находить, но я имела в виду вещи, имеющие некоторое, так сказать, материальное обеспечение. А в чемоданчике вашем были какие-то ценности, раритеты, дорогие вашему сердцу реликвии, и вы боитесь мне об этом сказать? – заинтересованно вперила она острый взгляд в его лицо. – Доверьтесь мне, уважаемый, я вам гарантирую полную конфиденциальность и быстрый эффективный поиск.

Она принялась нервно крутить кольца и перстни на пухлых пальцах, не сводя глаз с Караваева.

– Да какие там ценности! – махнул он рукой. – Вещи мои. Я на отдых сюда прибыл. Видите, в чём остался? Ну, так что, будем искать?

– Что мне с вами делать? – вздохнула женщина и достала из кармана многогранный хрустальный шар, блеснувший ярко в её руках. Несколько мгновений она смотрела на него, поворачивая в разные стороны, а затем изрекла:

– Так это же Наталка-хабалка! И не цыганка она вовсе, а косит под неё. Хохлушка приблудная, гонит, мол, пострадавшая из-под Чернобыля, аферистка наглючая.

– Здорово! – восхитился Караваев. – И где же найти можно эту Наталку?

– Где, где, здесь на аллее она и шустрит. Здесь её и ищите. И это всё, уважаемый, что вас интересует? – раздражённо сказала женщина. – На вас порча смертельная, а вы о каком-то чемоданчике! Страшной силы порча на вас, страшной силы! Чем дольше я с вами общаюсь, тем страшней мне за вас становится. Я, кажется, на несколько лет постарела от общения с вами, такая чёрная волна от вас исходит! А вы всё о каком-то чемодане. Не бережёте вы себя, не бережёте, а ведь это не самая дорогая процедура – снятие порчи. Можно и скидочку организовать… процентов пять-семь.

– Да шут с ней, с порчей. Прорвёмся как-нибудь, – ответил Караваев, потирая руки. – Ну, Натуля, встретимся мы с тобой, поговорим по душам, а вам, уважаемая ясновидящая, огромное спасибо, от всего сердца спасибо.

– Спасибо в карман не положишь, тем более, когда оно огромное, – сказала женщина почему-то басом.

– Сколько? – покраснел Караваев.

– Ну, учитывая ваше нынешнее положение, за такие мелочи… рублей пятьдесят достаточно будет, – ответила ясновидящая, закуривая длинную ароматную сигарету.

– Я тут поистратился. У меня столько уже не наберётся, – признался Караваев, опуская голову.

– Вот так даже? А кто вы по профессии?

– Горняк я.

–Горняк? Ну, это в корне меняет дело. Вам повезло. По тарифным расценкам нашей ассоциации скидка в пятьдесят процентов предоставляется горнякам, водолазам, подводникам, пожарным, космонавтам и ветеранам труда. Приятный кешбэк, так сказать.

Караваев вынул паспорт, взял из него двадцать рублей, из другого кармана достал пятирублёвую монету, – сдачу, оставшуюся от покупки сигарет, и протянул деньги ясновидящей. Она небрежно сунула их карман.

– Ох, уж эти горняки, вечно у них кризис ликвидности. А вы о порче подумайте. Подумайте всё же о порче, – хохотнула она, выбросила сигарету и неожиданно волчком закрутилась на месте, убыстряя вращение. Вскоре она скрылась в перевёрнутом конусе пыли, вращающемся с дикой скоростью. Что-то засвистело так пронзительно и тошнотворно, что Караваев испуганно отпрянул. Когда пыль осела, ясновидящая исчезла.

– Ведьма! – пробормотал он, повертев головой. – Что же это такое? Жвачки летают, самолёты падают, дети под землёй ползают, в людей стреляют, рикши вместо такси, гадалки куда-то исчезают? Попал ты, Тимофеевич в сказку, а до постельки гостиничной ещё добраться нужно, так, что держись, коли леших да вурдалаков встретишь. А вот Наталку было бы совсем неплохо встретить, совсем неплохо.

Он двинулся по течению людского потока. Поток этот, как полноводная река, шевелясь, шумливыми человеческими волнами, медленно продвигался по аллее, полого поднимающейся вверх.