Царь Медоедов

– Привет.

– Привет! Ты что пьяный опять?

– Нет-нет.

– Сними очки.

– Не стоит.

– Сними, сними, я хочу посмотреть на твои глаза.

– Я просто покурил ещё.

– Ты же обещал прийти трезвым, а ты еще, и накурен, я ухожу!

– Ой, да всё, вали.

Я пришёл домой, нашёл рыжую в друзьях у Тараса и написал. На следующий день она ответила. Вроде как согласна. Так мы начали встречаться. По православному – блудить. Её заводили моя уверенность, дерзость. Это настораживало. Одно дело, когда дама сердца поощряет волевые, умные решения, и совсем другое, когда заводится от напускной брутальности. Я окунулся в похоть, как в первый раз, и уже не мог остановиться. Вероятно, высокое либидо она расценивала как проявление любви. Говорят, что будущая жена должна быть в каком-то смысле «боевой товарищ», но и в этом качестве я её не расценивал. Она постоянно требовала тепла и внимания. Я был не против и так это дать, но когда постоянно напоминают, пропадает всякая охота. Ну и самое главное она уже была несколько лет назад замужем и дома её ждали два спиногрыза. Кормильца она не искала, обеспечивала их сама, работая бухгалтером на несколько фирм и в дорогом бутике. Ездила на джипчике. Мы поговорили о будущем, точнее о его отсутствии. Детям я не отец, и никогда им не стану, а быть «другом для подарков и детских манипуляций» не было никакого желания. Тем не менее, в отношениях мы так глубоко увязли, что выбраться и расстаться, не было ни малейшего шанса. Мы стали друзьями по постели, которым нравится вместе напиваться, разговаривать, но которые не вынесут друг друга при бытовом сближении. Она всегда говорила, что искала и ждала от меня большего. Все отношения, так или иначе, требуют уступок, внутренней энергии, и я был рад избавиться от избытка своей энергии в двадцать четыре, но не более того. Перестал причащаться, реже ходил в храм. Если рассматривать жизнь, как борьбу со страстями, то я проиграл. Слушая меня, Юля заинтересовалась верой, но когда ты сам не живешь, так как говоришь, это пустая болтовня. Мне порой стыдно было отвечать ей на какие-то вопросы, до или после, или лёжа в кровати. Как-то это всё не соотносилось с тем, что я проповедую.

Осенью мы скатались на Селигер. В монастыре гуляли раздельно, чтобы меня вместе с ней не видели. Кроме стыда за себя я ничего не чувствовал. Остановились в хорошей гостинице, в посёлке, и шумом смущали соседей. Что говорить, в каком-то смысле с ней было классно, рыженькие они такие… сложно остановиться, как и с зеленоглазыми девками.

Чем больше я осознавал глубину своего падения, тем поганей становилось. В чём вообще смысл, если семью мы строить не собираемся и просто устраиваем марафоны на съёмных квартирах? Что со мной вообще такое? Как вообще это получилось?

– Вован, посоветуй, что делать?

– Ты серьёзно? Спрашиваешь у МЕНЯ совета про отношения?

– Ну да.

– Окей… Беги. Мой совет бежать. Чего? Ты же сам рассказывал, что твой батя говорил: «Женщины либо подымают тебя вверх, либо тащят вниз». Что-то я не вижу, чтобы с ней ты на крыльях парил… Сам смотри. По мне, все, что ты рассказываешь – какое-то болото. Даже нет, не так – дремучая трясина.

– Умеешь ты поддержать. Знаешь, Вован, надо тебе куда-нибудь съездить, посмотреть что-нибудь, а то сидишь в городе каждое лето… Съезди на Валаам, там много молодёжи тусуется, не только православной. Очень красиво… девиц на выданье много.

– Эх. Да неохота.

– Да ты съезди. Тебе надо развеяться. Честно говоря, я уже устал от твоей унылой рожи здесь. Надеюсь, однажды, позвоню тебе в дверь и мне скажут: «А он уехал».

– Да-да, давай подъ******, сейчас только твоего сарказма не хватало.

– Это кстати из «Умницы Уилл Хантинга» с Мэттом Деймоном.

Вован растопырив локти, закрыл уши руками: «Ничего не слышу! Мне до п****, что ты там говоришь!»

– Ладно, успокойся, вон люди смотрят, подумают, что у меня отбитый друг.

– Изивите б****, что не угодил вам, – Вован делает реверанс в сторону прохожих.

– Так, всё, этому парню больше не наливать, – обращаюсь я к невидимому бармену.

– Ничего подобного, буду бухать, сколько захочу. Ага! Так и бутылка у меня в рюкзаке, охо-хо, это тебе теперь не наливать…

– Ладно, всё, я готов к мирному согласованию.

– Вот! Вот! Все вы суки такие! – примирительно подытоживает Володька.

Месяц мы не виделись, а потом выяснилось, что Вован поехал, но не на Валаам, а на «Нашествие». Я не большой поклонник русского рока, да и компании подходящей, чтобы с палатками выехать, давно не было. Бухать каждый день, чтобы опухшему на берегу целоваться с какой-нибудь неряшливой панкухой, такой себе опыт… К моему удивлению он познакомился с молодыми девчонками. Одна была как батарейка на ядерном синтезе, иногда даже прыгала на месте от избытка энергии, вторая страшненькая. Энергичную девушку звали Яна и она, как некоторые романтические натуры, увидела в задумчивости и серьёзности Вована притягивающую глубину, загадку. Теперь мы гуляли и пили втроём. Но мой друг не проявлял никаких попыток сблизиться, хотя Яна только ещё с плакатом не приходила «ВЫ*** МЕНЯ!!!». На мои расспросы он как-то ответил: «Мне за ней не угнаться. Этот ураган чувств и эмоций… я, я это не вытяну».

– Да откуда ты знаешь, вытянешь или нет пока не попробовал? Ты просто боишься выйти из зоны комфорта. Она же не какая-то динамщица с опытом, чтобы устраивать тебе психо-ад.

– Всё не хочу даже об этом говорить.

– Ты же сам звонишь ей, когда выпиваешь, значит, тебя к ней тянет.

– Только по-пьяни, всё Илюх, прекращай капать на мозги, я сам со своей личной жизнью как-нибудь разберусь.

– Как раз в этом я и сомневаюсь.

Мы напились, залезли на крышу в центре, Вован не зная, как отреагировать на притязания Яны психанул, и ушёл. Я не знал, как ей объяснить его поведение, чтобы она сама не тронулась умом после этого. На время её заворожил мой поток красивых слов и метафор, но она ничего не поняла, потому что и я толком не понимал, что пытаюсь объяснить. То, что у Вована биполярка? Он её одновременно зовёт гулять и через час-другой убегает. Было бы смешно, кабы, не так грустно.

Ещё через месяц я забрёл в какую-то разносортную компанию, с гитарой, выпивающих, на ночной набережной. К нам подошла другая компания молодёжи среди знакомых мне была и Яна. Мы начали разговаривать, Яна как всегда в игривом настроении. А что если расшевелить Вована, хотя бы через гнев? Ну, хоть что-то он должен чувствовать? Может хоть так, я его раскачаю, выведу из зоны комфорта. Через десять минут я взял её за руку и повёл под мост. Мы целовались. Она нагрелась как утюг и пахла карамелью. Я стянул с неё джинсы. И в эту секунду я подумал: «Не буду ли я жалеть всю жизнь о том, что сейчас сделаю. Что подумает обо мне Вован и о дружбе вообще. Нет, так нельзя». Я натянул на неё джинсы обратно и сказал: «Пойдём вернёмся»

– Я же говорила, ты ничего не сделаешь.

– Ага. (Тебя сейчас чуть не поимели под мостом как куртизанку).

Через пару недель я опять накидался, на этот раз с Володькой. Мы шли по тёмной пролетарке. Последние полгода я ходил с кастетом в Твери, на всякий случай. Те драки, которые здесь происходят, всегда с численным перевесом. Вован сказал:

– Дай кастет посмотреть.

– Да на, держи.

Он отстал на пару шагов. От удара у меня посыпались искры из глаз. Я покачнувшись обернулся:

– Вован, послушай, всё не так как тебе могли рассказать!

– Да неужели!?

– Стой-стой…

Он бил изо всех сил наотмашь. Если я не отберу кастет, неизвестно чем эта драка закончится. Прилетело в ухо. Я схватил руку с кастетом, и мы упали на землю. Катались минут пять. Кастет я, наконец, выбил и выбросил в кусты. Я намного сильнее своего друга, но я ничего не мог с ним поделать. Он был в такой праведной ярости, что силы уравнялись. Грязные, уставшие мы встали:

– Может, хватит уже! Послушай меня!

– А-А-А-А! Ненавижу! Ненавижу тебя!!!

– Вован стой. Не было ничего!

– Сука!!!