Столкновение

– И я… – поддержали друг друга сталкеры.

Промолчали только Сагитай и Яков, с сомнением глядящие на дыру в воронке, где еще не улеглось легкое облачко пыли. Их щитки были подняты, и было очевидно, что перспектива встретиться там с десятком возможных уродов уже не является для них приоритетной.

– У нас приказ, – неуверенно сказал Сагитай. – Требуется найти объект и источник телефонного сигнала. Наверное, это здесь.

– Ну раз приказ… – многозначительно протянул Коваль, отстраняясь от края.

Сагитай опустил забрало, перезарядил автомат и выдохнул, посмотрев на Якова.

– Я первый, – решительно сказал он.

– Погоди, – остановил его Калмык. – На вот веревку, обвяжись. Если что, дергай несколько раз, мы тебя выволочим на свет божий.

– Меня выдержит? – спросил Яков.

– Шутишь? Четверых таких, как ты, подвесить можно, – успокоил его зверолов.

Сагитай молча протянул руку и, приняв конец, перепоясался им несколько раз, проверив узел. Затем еще раз проверил автомат и, прижав его плотно к телу, прыгнул вниз, уйдя за секунду из вида. Внизу мелькнул свет его фонаря и замер.

– Пока нормально, вижу ход, – послышался глухо его голос.

Вдруг побеспокоенные им края воронки зашевелились и начали осыпаться внутрь, на сидящего под отверстием бойца. Веревка натянулась, словно он бросился в сторону. Движение мусора и пыли приняло масштабный характер, и через несколько секунд стало ясно, что его не остановить. Веревка стремительно разматывалась, сталкеры отступали от осыпающихся под их ногами краев, пока наконец веревку не заклинило и движение почвы не остановилось, полностью заблокировав ход.

– Сага! – дернулся к засыпанному отверстию Яков.

Сталкеры бросились за ним, руками и сорванными щитками, словно лопатами, раскидывая мусор и пыль, но все было бесполезно. Через несколько секунд Калмык, регулярно проверяющий веревку на натяг, вытащил ее. Конец был срезан.

– Приехали, – мрачно резюмировал Коваль.

Глава 10. Первый из Первых

Шакс получил звонок тогда, когда Ян и Яна, эти щуплые новоиспеченные брат и сестра их легиона, почти переродились. На меньшее тело потребовалось меньше времени, но и сил, чтобы они могли выдержать перерождение, пришлось занимать у лежащих без сознания посетителей, чьи жизни сейчас питали подростков через Первого Демона.

– Говори, – приказал он в трубку.

Он знал по номеру, из какого места ему звонят, и знал, что эти звонки с территории мусорных полигонов сейчас крайне опасны для принимающего. Если это не заслуживает его внимания, то он оставит звонящего без всякого права впредь обращаться к Первым Демонам лично.

– Это дядя Женя, – неправильно произнося имя, проскрипел голос.

– Что тебе нужно, Червь? – презрительно сморщился Шакс.

Порученные ему самой Лилит подростки уже отходили за черту, за которой человеческий организм едва удерживает в себе жизнь даже у полноценных людей. После этой черты они должны будут очнуться или умереть, но умереть он им не даст, а некстати пришедшийся звонок только раздражал его.

– Господин, тут сталкеры. Ищут Лукавого. Привели Сумрака, Макса… он… он… Он не может больше ничего. Даже говорить. Они сожгли его.

– Стакеры? Кто такие? Убей их и закопай, – прошипел Шакс.

Яна уже начинала подрагивать веками.

– Мы не можем. Они неприступны. Они убили всех, кто выжил. Они хотят видеть Хозяина, – проскрипел голос. – Очевидно, ему трудно было говорить, но он говорил все как есть.

Шакс на секунду потерял способность мыслить. Неприступны? Как такое может быть? Это невозможно, но в этом случае они представляли опасность, и Хозяина нужно было предупредить.

– Хорошо, Червь. Если ты останешься жить, ты будешь награжден.

– Спа… – послышался было голос, но Шакс уже нажал отбой и схватил другую трубку.

На мгновение отвлекшись от перерождающихся, он набрал номер Королевы.

***

Ночь близилась к рассвету. Небо, на фоне которого высились многоэтажки большого города, посерело, люди еще мирно спали. Только в единичных окнах зажегся электрический свет – у тех, чья рабочая смена начиналась раньше, чем у других. Неприметный подвальный тату-салон на улице Василисы Кожиной, что возле ветеринарной лечебницы «Мовет», казалось, спокойно досыпал свои часы покоя, как и весь город, готовясь проснуться, как и все, чтобы деловито открыть двери и принять новый посетителей. Только очень внимательный наблюдатель мог заметить людей в черном, укрывшихся за деревьями и держащих двери под прицелом коротких автоматов. Некоторое время назад сюда пришел звонок с полигона «Хметьево», где в принципе не могло остаться никого в живых. По связи сообщили о сталкерах, которые ищут Нечистого. По сигналу немедленно стянули рассредоточенных бойцов, экранированных редчайшими «мухами», что заняло некоторое время. Несмотря на все старания и пустынные улицы, необходимые бойцы были стянуты к месту лишь через сорок минут. Наконец команда была дана, и к дверям приблизился боец с набором инструментов для взлома двери. Несколько минут работы, и, легко щелкнув механизмом, замок откатил стальные пальцы из пазов, открывая двери. Взломщик тут же отошел обратно, а в помещение, прикрывая друг друга короткими убойными автоматами, потекли одетые в черное, с плотно прикрывающими лицо масками бойцы спецназа. В окуляры маски интегрировались тепловизоры и приборы ночного видения, поэтому их проникновение внутрь не обозначалось посторонним светом. Снаружи остались два коренастых стрелка с короткими пулеметами, калибр которых был непривычно большим для ручных пулеметов. Через несколько минут отряд вынырнул наружу, поднимая окуляры. Один из отряда отстегнул рацию и приложил ко рту.

– Опоздали. Так точно. Шесть трупов. Высушенные. Свежие. Молодежь, – несколько секунд молчания. – Никак нет. Не обнаружено, – пауза в несколько секунд. – Вызывайте.

Он сделал знак рукой отряду, и бойцы бесшумно, словно тени, распределились по стоявшим в отдалении гражданским машинам, используемым для операции, чтобы не вызывать подозрения у объектов. Через пару минут, глухо рокоча двигателем, к дверям тату-салона задним ходом подъехал тентованный армейский грузовик с красным медицинским крестом на дверцах. Из него выскочили солдаты и, нырнув в помещение, быстро, словно ковры, стали выносить завернутые в черный пластик тела. Буквально через минуту погрузка была закончена, и к дверям приблизился гражданский, который, осмотрев дверь, вставил маячок на разрыв контакта в щель у пола и, закрыв, запер ее на два оборота. После чего, не оглядываясь, деловито покинул место событий. Вся операция заняла несколько минут. Снова воцарились тишина и покой. Еще в нескольких окнах зажгли электрический свет, не догадываясь, кто и что этой ночью жило под их ногами.

***

Небольшой поток пыли и жженого мусора, осыпавшийся вслед за нырнувшим вниз Сагитаем, превратился в пыльный поток, безудержно сваливающийся вниз и норовящий придавить и засыпать с головой. Сагитай сделал несколько шагов вперед, в сторону освещаемого в этой пыльной среде прохода. Поток мелкого мусора за спиной не прекращался. Наоборот, он вдруг усилился, и с потолка начали отваливаться и падать куски досок и вспучиваться ржавые куски металла. Поняв, что дело плохо, боец рванул вперед, но тут же опрокинулся на спину. Удерживающая его веревка, застрявшая или зацепившаяся за что-то, остановила его. Быстро сообразив, в чем дело, Сагитай перерезал ее ножом и, слыша, как сыплется ему на голову и маску надвигающаяся сзади гора мусора, рванул вперед. Фонарь уже не давал ничего, кроме столба света перед собой, в котором невозможно было разглядеть, даже из чего сделаны стены и насколько широк или высок коридор, по которому он шел вперед, выставив АК перед собой. С потолка упало несколько блоков, сделанных непонятно из какого строительного материала, и что-то громоздкое выперло из стены. Очевидно, что мусорный отвал, в котором он находился, был крайне нестабилен. Разбереженный бомбардировками, он словно вспенился и обзавелся выгоревшими пустотами, разорвавшими устоявшиеся слои, сделав их неустойчивыми и непредсказуемыми. Обвал позади продолжался, и размышлять о том, чтобы вернуться, было бесполезно. Облако пыли и сажи, которое обгоняло бойца, уже, наверное, задушило бы его, если бы не респиратор под пластиковой маской. Респиратор начал забиваться, и, чтобы сделать вздох, Сагитаю приходилось открывать рот и буквально высасывать воздух через фильтр. Наконец он отошел, как ему показалось, достаточно далеко от места обвала, чтобы остановиться, осмотреться и заменить фильтрующий элемент. Если здесь окажутся зомби, он будет в уязвимом состоянии. Отчего-то он ярко вспомнил рассказ Калмыка, когда тот менял свою разбитую маску на Ростке. Луч фонаря давал лишь частичное понимание окружающей остановки. Потолок был низкий, его можно было нащупать ладонью над головой, стены состояли из склеенного друг с другом или прессованного мусора. Здесь явно прослеживалась человеческая деятельность. Прижавшись к стене, Сагитай приподнял маску, задержал дыхание и несколькими движениями выкрутил плоскую шайбу фильтра респиратора, тут же вкрутив на ее место свежую. Опустив забрало, он наконец свободно вздохнул, ощущая облегчение. Тем временем позади движение грунта остановилось, и тяжелая, медленная, густая пыль серыми занавесками колыхалась в воздухе, медленно оседая и подрагивая. Боец сел на одно колено, выставив автомат вперед. Верный укороченный АК102 с пластиковым увеличенным магазином, через который можно было увидеть, сколько патронов в рожке, съемными прицелами, которые он не взял с собой, должен был без проблем выдержать загрязнения и верно отработать по мишени, которая могла возникнуть в свете его тактического фонаря. План Сагитая был прост: дождаться, пока осядет пыль, затем посмотреть, что сзади, и, если выхода, как он был уверен, не будет, двигать вперед. Наблюдая и почти слыша, как медленно оседает пыль, он терпеливо ждал, не снимая пальца со спусковой скобы автомата. Может быть, за ним наблюдают, может быть, ждут момента, может быть, там впереди в этом тоннеле к нему медленно крадется гнус? Он не мог этого знать. Единственное, на что он мог полагаться сейчас, – это на слух и лишь немного на зрение, а еще на своих армейских или сталкерских богов, которые должны были бы искать его в этом подземелье, потому что… потому что он хороший солдат, не трус и не дурак, а еще он верный товарищ, а таких не бросают без хорошего боя.

Еще несколько минут прошло без движений и звуков. Только легкий шум воздуха, проходящего через респиратор, и ровный, мощный, но спокойный стук его сердца. Видимость наконец улучшилась, и узкий тоннель, который с легким наклоном шел вниз, теперь просматривался на десяток метров. Тоннель был шириной всего в пару метров и такой же высоты. Он был утоптан, и даже имелись следы как будто бы каких-то тележек, продавивших след в прессованном мусоре. Стены были укреплены распорками, некоторые из которых явно не были второсортным материалом, а представляли собой вполне приличные деревянные опоры, потолок был обтянут ржавой железной сеткой, прибитой разномастными кольями. Сагитай обернулся назад. Преследовавшая его лавина мусора застыла далеко позади, рухнувшие сверху крупные куски непонятно из чего сделанных блоков частично засыпали проход, очевидно, сделав всю конструкцию сводов еще менее надежной. Идти назад и пытаться разгрести завал, рискуя обрушить несколько метров мусорных масс на себя, было глупо. Запах кислятины и какого-то перегара, который наверху был лишь намеком, здесь был жесток и немилосерден. Боец ощущал его даже через респиратор, который задерживал лишь механические частицы, против химических соединений тот был бессилен. Очевидно, дышать этим «перегаром» продолжительно было невозможно. Происходящие вокруг процессы окисления воровали кислород, и теперь боец понял, почему ощущал биение собственного сердца. Воздуха решительно не хватало. Нужно было выбираться. Сагитай двинулся вдоль стен, постоянно отвлекаясь мысленно на вопрос, откуда в мусорной свалке подобное сооружение. Выкопать Червям такой объем за те пару недель, которые, возможно, были в их распоряжении, представлялось маловероятным. Кроме того, материал, который использовался для опор, вряд ли можно было отыскать здесь, хотя…

Тяжело дыша и постоянно испытывая желание вдохнуть больше воздуха, он осторожно шел по едва уловимому спуску. Недостаток кислорода уже давал о себе знать шумом в ушах, слабостью в руках и холодной испариной.

Таким образом, освещая пространство перед собой, он прошел несколько минут и с жуткой отчетливостью вдруг услышал впереди топот бегущих людей. Шаги были едва слышные, тем не менее не скрывающие своего присутствия, очевидно, бежали босиком или в легкой обуви, судя по нарастанию, к нему и уже очень близко. Луч его налобного фонаря осветил четыре человеческие фигуры, бегущие, не таясь, посередине тоннеля. Незнакомый холод в груди, где на прочном шнуре в кожаном мешочке висел защищающий его артефакт, подтвердил его худшие опасения. Четыре фигуры практически без одежды, с характерными венозными рисунками на все тело и нижнюю часть лица без повреждений, очевидно, его ожидали. Трое мужчин и женщина, низкорослые и худые. Сагитай короткими очередями прицельно, вкладывая по несколько патронов в очередь, быстро семеня ногами назад, уронил первого, затем второго, затем, немного замешкавшись, ловя в прицел рыскающую из стороны в стороны фигуру, уронил третьего зомби. И уже четвертого, а точнее, четвертую встретил в упор и отступил в сторону, дав телу упасть не на него, а на пол. Быстро перечертив пространство тоннеля фонарем, он отступил на десяток метров, перезаряжаясь. Магазин с сорока пятью патронами был пуст наполовину, но сейчас думать о рациональном расходовании было некогда, и он вставил новый рожок, сразу же ловя в прицел нового зомби. Еще несколько выстрелов и отступление, затем еще один, затем еще, затем опять баба, причем та же самая – с обвисшими разноразмерными сиськами, уронив которую он снова отошел назад… И тут до него дошло. Их всего было четверо. Просто они вставали, после того как он отступал, восстанавливаясь в несколько секунд там, в темноте, и опять атаковали. У него просто не хватит патронов, чтобы действительно уничтожить их, скорее, наоборот, они доберутся до него. Ох, ему бы сейчас один из тех мечей, что принесли с собой сталкеры, почему он не попросил ни одного себе, перед тем как кинуться в эту ловушку? Или… Догадка мелькнула в голове. Если он не отойдет от тел, то экранирует их своим артефактом. Луке это мешало кормиться на расстоянии трех с половиной метров, значит, и ему нужно сделать так, чтобы они легли у его ног. А после? А после использовать нож, чтобы отрезать им к чертям головы, если он не хочет, чтобы они напали на него со спины. Занятная перспектива.

Снова набег, еще одна короткая очередь, и зомби, спотыкаясь, падает рядом, а уже слышен топот следующего и вроде как еще одного. Второй зомби бежал на него, кидаясь из стороны в сторону, отчего Сагитаю пришлось опустить прицел и стрелять ему в корпус, чтобы замедлить, а затем только, когда тот был в паре метров, прицельно выстрелить в голову, чуть сойдя с траектории его хода. Тут же подоспел третий, поймав на себя всего два выстрела. Рожок пустой, а Червь уже вытянул руки, целясь ему в лицо. Подсознательно стараясь не повредить автомат, он оставил его в левой руке, мощным правым прямым ударом встречая щуплого мужичка. Удар навстречу сотряс тело зомби, и тот, опрокинувшись чуть ли не через голову, упал в пределах трехметрового круга, который мысленно очертил себе Сагитай. Он быстро обернулся, оценивая первых двух, которые, слегка подрагивая, лежали на полу в тех же самых трех метрах от него. Мощный удар со скрипучим женским криком. Баба! Выпрыгнув из темноты, пока он оборачивался, она обхватила его ногами и руками, безумно вереща и дергаясь. Краем глаза он заметил, что тот, кого он встретил ударом, встает и движется к нему. Положение становилось отчаянным. Не в силах сорвать тварь с себя, он протиснул руку под ее ляжку и вытащил пистолет. Пальцем сняв оружие с предохранителя, он выстрел за выстрелом вгонял пули снизу вверх, прошивая ей ненужные органы с низа живота до грудной клетки. Выстрелы заставляли ее вздрагивать, но она, прекратив визжать и упершись сиськой в щиток, все еще держалась за него, дергая и раскачивая бойца, норовя увлечь с собой вниз на землю. Неожиданный удар по спине заставил его пошатнуться. Колени подломились, и он, чувствуя, что падает, уперся скорлупой шлема бабе в подбородок и, превратившись с каменную фигуру, вложился в падении на эту часть мерзкого тела. Баба обмякла и отпустила объятья. Сагитай, чувствуя опасность, перевернулся и едва успел. Еще один удар черенком пришелся не по нему, а по той самой бабе. Бегло кинув взгляд на первых двух, боец с ужасом обнаружил, что они находятся от него дальше, чем три метра, и одним прыжком, минуя тощего мужичка с дубинкой, прыгнул внутрь круга, кувыркнувшись через голову. Пистолет был разряжен, автомат тоже. Он лежал в стороне, бессмысленно светя в стену. Дышать было тяжело, а слабость от кратковременной борьбы с оседлавшей его бабой была такая, словно он провел бой с мастером спорта по самбо. Удар черенком по плечу, болезненный, но недостаточно сильный, чтобы травмировать через наплечные щитки, был звонком из настоящего. Зомби стоял сбоку, и Сагитай просто не успел среагировать. Недостаток кислорода и токсичные газы в мусорной горе, очевидно, делали свое дело. Червь что-то шипел через зубы, поудобнее перехватывая черенок. Что ж, по крайней мере он один и не так силен, чтобы представлять крайнюю опасность. Сагитай еще полчаса назад на поверхности сломал бы такого об коленку, одновременно травя шуточки с Яковом. Но тут была не поверхность. Зомби замахнулся, намереваясь сильно ударить сверху бойца, вероятно, целясь в фонарь на его голове. Места для маневра было немного, мысленно очерченный Сагитаем круг, с одной стороны которого находились первые два, а с другой третий зомби, не позволяли ему отойти со своей точки больше чем на шаг. Но и шага было достаточно. Чуть шагнув в сторону и повернув левое плечо вперед, он почувствовал, как черенок касательным движением прошел по спине, не причинив вреда, и тут же схватился за Червя, притянув к себе. Он увидел несколько удивленные глаза, словно стеклянные, с толстыми коричневыми сосудами через все пожелтевшее глазное яблоко и, не задумываясь, всадил боевой нож ему под левое ребро, ожидая, что зрачки того сузятся от боли и он закричит. Но зомби, хоть и был несколько ошарашен, боли не испытал нисколько. Наоборот, он понял, что человек практически безоружен, и тут же вцепился в маску. Не понимая, как снять ее, он бессмысленно дергал ее из стороны в сторону, в то время как Сагитай, одной рукой держа его за просторную рубаху, другой наносил ножом удар за ударом в тело гнуса. Зомби наконец случайно нащупал фиксатор забрала, и щиток приподнялся, одновременно радость осветила его лицо. Сагитай охнул и прямо через руку противника врезал ему ножом позади черепа, отчего гнус, видимо, испытавший нечто наподобие боли, вжал голову в плечи и крякнул, издав харкающий звук, одновременно потянувшись к своему затылку двумя руками. Сагитай провел переднюю подсечку и тут же сел на уткнувшегося мордой в пол противника. Нож по-прежнему торчал позади в основании черепа. Едва видя перед собой от недостатка воздуха и утомления, боец навалился на нож, раскачивая его взад и вперед, заставляя металл входить в межпозвоночный хрящ и разрушать нервный столб. Зомби задергался, издав истошный звук, и судорожно, но безрезультатно хватался за руки навалившегося на рукоять ножа человека. То, что сейчас делал боец, он не делал никогда в жизни, но он привстал, уперся коленкой в спину гнуса, отставив одну ногу в сторону, левой рукой придавил голову в пол, а правой, сжав зубы, пилил мышцы и связки противника, поливая пол коричневой густой жижей, пока наконец левая рука не отъехала вперед вместе с отделенной головой.

С трудом поняв, что с этим противником наверняка покончено, он, тяжело дыша, на коленях перезарядил пистолет, сползал за телом зомби, что седлал его минуту назад, и притащил за ногу к двум другим. Шумно вдохнув несколько раз, он контрольными выстрелами обезопасил себя от сюрпризов, после чего, неблагочестиво вспомнив всех родственников этих существ, Луку Псараса и окружающий его «перегар», принялся отпиливать головы остальным. Существа, которых он сейчас, словно жуткий мясник, разделывал ножом, были худы и слабы. Очевидно, их собственных запасов после нескольких смертей не хватало на восстановление организма, иначе кто-то из них сейчас уже, наверное, разделался бы с задыхающимся бойцом. Весь покрытый коричневой жижей, он наконец обезглавил последнего. Было бы облегчением знать, что он справился с опасностью, если бы не ощущение, что вдыхать и выдыхать уже почти нечего. Перекатившись и отодвинув ногой голову, он полез за салфетками, чтобы протереть забрало, оружие и перчатки.

– Так вот какие вы… сталкеры… – раздался мелодичный, даже красивый молодой голос в темноте.

Сагитай сидел, выставил вперед пистолет, и постарался быстро встать, но получилось не так быстро, как он хотел. Автомат лежал в отдалении – впереди и слева – и упрямо освещал лишь стену перед собой. Разводы жидкости, на которой осела пыль, мешали ему хорошо видеть, и он судорожно вытирал забрало салфетками в левой руке. Наконец он увидел говорящего. Худой, высокого роста, в длинном кожаном плаще с высоким воротником-стойкой. Тот бесшумно ходил от одной стены к другой справа налево и обратно, держа руки сцепленными сзади. Красивая прическа из волнистых темных волос делала его выше и благороднее, словно аристократ с красивой картины неизвестного прошлого вдруг вырисовался перед ним, но видимые даже отсюда линии на нижней челюсти определяли его как безоговорочного врага. Несмотря на весь его благородный вид и человечность, человеком он уже не был. Сагитай поднял пистолет, намереваясь застрелить это существо.

– Прошу тебя, не надо, – неожиданно сказал высокий. – Не люблю испорченную одежду. Это очень хорошая телячья кожа, прекрасная выделка и удачный крой. К тому же зачем это шум?

Сагитай не мог поверить своим ушам. Зомби, который просит не портить его одежду?! Хотелось плюнуть в сторону этого существа, но респиратор мешал этому.

– Кто ты такой? Что тебе надо? – хрипло спросил боец, удивившись слабости собственного голоса.

Дышать было тяжело, а в ушах появился громкий шум пульсирующей крови. Тошнило, и как будто бы начинала кружиться голова. Зомби остановился, встав в десятке метров лицом к человеку.

– Я – Ворон. Первый из Первых Демонов. Я поцелован самой Лилит…

Грянул выстрел, и в голове Ворона образовалась аккуратная дыра. Он непонимающе смотрел на человека. Еще выстрел и еще один в голову. Ворон бревном упал на спину.

– Поздравляю… – пробурчал Сагитай, перекладывая пистолет в левую руку и доставая нож.