Путешествия Дудиры

По дороге знакомый журналист рассказывал о владельце и создателе Верхних Мандрог. Этот человек -талантливый предприниматель 90-х Сергей Эдидович Гутцайт, 1951 года рождения, одессит. Закончил институт инженеров морского флота. Шил пеленки, разводил свиней. Открыл свой ресторан в Павловске, знаменитое «Подворье», где гостей изумляла вкусная качественная русская еда. В 1995 Гутцайт на пустом месте, на месте сожжёной фашистами деревни, построил туристский центр Верхние Мандроги для остановок круизных кораблей, идущих из Ладоги по Волго-Балту на Волгу.

Построил пристань, шатры для одновременного питания сотен туристов, открыл музей русской водки, завел разные развлечения- конюшню, псарню. Построил отели в русском стиле. Свозит из окрестных гибнущих деревень могучие старинные избы и постройки. Заселяет туда творящих на глазах у туристов художников. Жизнь кипит…

Наконец, автобус вынырнул из лесов на простор. И мы все улыбнулись и сказали: «Ах». Ах, как всё по-русски, но с юмором, разнузданной фантазией, с размахом. Русская сказка, декорации фильма. А скорее всего разудалый, гениальный русский кич. Постмодернизм. Осмысление русскости после Билибина, советских фильмов, ансамбля Моисеева, детских иллюстраторов, разлюли малина шоу в ресторане «Тройка». Деревня, похожая на поселение берендеев в фильме «Снегурочка», с домами, покрытыми раскрашенными узорами и фигурками вепсовской мифологии, какие-то щуки и зайчики, русские народные львы и лешие фантазмы, наше вам с кисточкой народным химерам европейских соборов. В многоэтажных теремах- отель с уютными комнатами, в номерах пахнет сосновой смолой, деревянные узорчатые кровати, бельё в кружевах, занавесочки с клюковками. Столик на ножках, украшенных розами коваными. А что нас ждало в трапезной! Каша пшенная в томлёном топлёном молоке в горшочках, по цвету и вкусу почти как крем. Свинина с брусникой, блинчики с морошкой, суп из белых грибов, чай с травами местными лесными.

Играть в русскую народность- так уж целиком и полностью. Прислуживали сочные девы в сарафанах с грудями и косами, а также парни в цвету. Среди членов конференции оказался руководитель казачьего хора с гармошкой. Все приняли по чарке, и казак заиграл и запел. Сами не знаем, как, но все вдруг запели на несколько голосов какие-то в крови сидящие песни, включая пресловутого баргузина. Перешли к «Миленький ты мой». Женщины пели – «возьми меня с собой», а хор мужчин отвечал, почему не возьмёт. Это переросло в длинную гендерную игру, и длилось полчаса, давая старой песни новые женские и мужские отмазы. Победили вроде как женщины, в честь чего они пустились в пляс. По деревянным сказочным полам стучали каблучками редактора сердитых журналов, а удалым мужикам из музейных управлений и структур культуры оставалось пуститься в присядку вокруг.

Стоял ноябрь, но тут на Свири уже наступила зима. Мы пошли гулять по селу. На берегу реки, несмотря на снег и морозы, возводили старинную избу, перенесённую сюда из дальнего мёртвого села. Мы походили по действующим избам, в одной ненецкий мастер вырезал из мамонтовой кости иконы, в другой избе девушка ткала коврик на станке, в третьей светёлке шла торговля деревянными ложками, птичками, кошками и т.п.

Было странно, что вот в полусотне км друг от друга так по-разному существуют географические точки. В одном месте благодаря успешному менеджменту – преуспеяние экономическое, а рядом такая депрессия… Одно место пышет весёлой удалью и развитием игр русского духа, а в другом месте- полный склероз и тромбоз.

Я бродила по преобразованным в жизнь некогда мертвым берегам реки. «А ведь здесь сбылась моя мечта», – думала я. Я вот всё думала, что от Путинских лет России не останется ничего путного, полное отсутствие творчества во всех сферах. Одни римейки на советскую великую культуру. Одна серость, слащавость и пошлость, соответствующая вкусам новых хозяев жизни – жадных лавочников и торгашей.

Но Мандроги мне понравились. Эти терема из брёвен, украшенные то ли художником, то ли архитектором Степановым со вкусом, весельем, дурачинкой. Получилось чуть аляповато и зазывалисто, но с выдумкой и размахом. Правда сам Степанов почему-то умер в возрасте 42 лет после строительства своего шедевра, о чем свидетельствовала памятная доска на избе. А в интернете почему-то автором проекта назван Иван Князев. В любом случае это авторское переосмысление русской темы в бурные 90-е.

Получилось, что Мандроги – это сеть гостиниц для туристов с европейским комфортом и с сильным национальным колоритом. Даже занавески на окнах- как в деревне у моей бабушки были… Цены – европейские. Туристов в год проходит – сотня тысяч. Работает в Мандрогах 200 человек, в основном местные жители, их привозят сюда на автобусах. Очень вкусная кухня, интересные сувениры, сделанные с веселием и прилежанием. Пример успешного бизнеса в России. Работники- владельцы акций, зарплаты выше, чем в округе. Своя школа, детсад, конюшня, кролики, птицы, огороды. Работников из дальних деревень развозят на автобусе. Кстати, тут не раз отдыхала наша политическая верхушка во главе с самим ВВП.

И вот место отдыха нашей элиты хотели изгадить!!! Но не удалось…

Старая Ладога (июль 2010)

Пупстроем в Старую Ладогу

Мне позвонил знакомый журналист из одной очень жёлтой газеты.

–А ты знаешь, что в Старой Ладоге отрыли бордель 10 века? Оказывается, там был торговый путь, и уже тогда русские девушки и их сутенёры поняли, что из этого можно извлечь доходы! Поехали, обо всём расспросим Анатолия Кирпичникова. Он там главный археолог, и мы всё узнаем из первых рук…

Чтобы попасть в Старую Ладогу, надо сначала доехать до Волховстроя на электричке, а потом на 23 автобусе, который идёт от вокзала. Мы собрались на московском вокзале в 8 утра, и выяснилось, что электричка пойдёт только до Пупышева, а до Волховстроя будет электричка через 5 часов ближайшая. «Поехали до Пупышева!,– сказала я, -это всего 12 км не доезжая до Волховстроя, доберёмся там автостопом».

Пупышево оказалось удивительной дырой. Это был какой-то пыльный пустырь с расфигаченной вдрызг избушкой-магазином, с навесом от дождя на гигантских объеденных ногах, забросанным мусором. К тому же в крыше навеса были дыры, похоже, крышу тоже пробила ломом та же горилла, которая разгромила магазин. Центром жизни оказалась колонка, у неё была очередь. Откуда-то из пыльных зарослей выходили или выезжали на велосипедах коричневые люди с огромными пластиковыми бутылями, набирали живительную влагу и исчезали. Один дедок приехал к колонке на газонокосилке. Я спросила в окошечке кассы, где тут шоссе, есть ли тут река или пруд, чтобы искупаться. Нам сказали, что здесь ничего нет, а до шоссе 5 километров. Народ, вышедший из электрички, сел в легковушки своих родственников, и разъехался. Подошла маршрутка. Водила сказал, что довезёт до Волховстроя всех желающих, цена проехать 12 км- 200 рублей. Народ с радостью забился в маршрутку и уехал, не желая сидеть в этом Богом забытом уголке.

Мы стали изучать расклеенные бумажки объявлений на столбах. «Продам зимний дом, оббитый снаружи и внутри»,– гласила надпись. Я стала думать, кому нужен тут такой дом и зачем, если магазин разбит, а за водой люди приезжают на газонокосилках. «Это чтобы биться головой»,– пояснил журналист из жёлтой прессы. Потом мы увидели, что тут продают тюк с паклей, наверное, чтобы оббивать дома изнутри и снаружи, чтобы биться головой об стены. Наше призывное ржание над пупышевской жизнью привлекло одну из женщин, и она сказала, что сейчас за ней приедет шикарная тачка, и она нас может взять с собой и довести до Старой Ладоги. Так оно и вышло, и мы поехали через пупышевское садоводство. Потрясала своими гигантскими размерами помойка, она тянулась вдоль дороги чуть ли не на километр. Сколько всего наели и наломали эти пупышевцы однако! Потом появились домики садоводств, отдыхающие девы и подростки, уныло, как белки в колесе, крутящие педали на своих велосипедах, гоняясь вдоль пыльной зловонной дороги. Потом показался центр жизни этого поселения- торговые центры с названиями Пупторг и Пупстрой. Потом наконец мы с бездорожья выехали на шоссе. Проехали через приятное место с останками цивилизации и культуры под названием Трусово. Умели же селиться русские помещики- строили дома на красивой возвышенности у реки, созидали красивые пейзажи, организуя поля и поселения.

Старая Ладога порадовала чистотой и ухоженностью. Газоны вдоль шоссе, которое рассекает посёлок, в идеальном состоянии. Правда, сделав шаги в сторону, натыкаешься на русское свинство. Лопухи вдоль реки Волхов используются, видимо, страдающими диареей, и забросаны фантиками и бутылками, так что маленькие пляжи со спусками к воде очень неопрятны. Но местные жители мне понравились. Было много молодых семей с колясками и детишками. Девы Старой Ладоги- очень крупные, крепковзбитые, парни- жилистые, с ярко выраженной натуральностью. Они входили в реку Волхов своими белыми телами, купались с охами и тонкими вскриками, баловали детишек бултыханием в воде. Неприятно поражали своей вычурностью дачники. Это были повёрнутые на голову дамочки, которые мрачно купали в воде своих породистых собак, а сами не купались, покуривали на берегу, сбрасывая хабарики в нежные травы. Попались и местные синяки- это была тощая спившаяся очкастая баба и пара бородатых люмпен-алкоголиков, они сели на камушек, пили какую-то бурду, чтобы отлететь головой в иные миры. Может быть, это были представители ленинградской поэтической интеллигенции, так как в Старой Ладоге, говорят, отдыхает летом старый поэт Глеб Горбовский и его друзья.

Возле святого источника сделана каменная купальня, в которую непрерывно льётся голубоватая минеральная подземная вода. К храму подъезжали шикарные чёрные иномарки, из них вылезали хорошо откормленные бритые мужики цветущего возраста. Они были в шортах, с голыми пузами, на загорелых их выях висели толстенные цепи из белых металлов, а также крупные массивные кресты, которые можно использовать в качестве холодного оружия, если что. Я подумала, что у нового среднего класса, наверное, такая новая мода. Они подходили к святой купальне, размашисто крестились, и с громким уханьем погружались в ледяную воду. Аж вода выплёскивалась. На них было отрадно смотреть. Мы тоже окунулись, и ощущение по мощи и приятности трудно передать, вода действительно исцеляющая дух и тело…

Поразила старая крепость с хорошо восстановленными отдельными стенами и башней, по остальным ползали рабочие, складывая древние камни. В одной из возрождённых башен с толстенными стенами, с крышей, похожей на гигантскую плетёную корзину, только плетеную как бы из цельных брёвен, проходила лекция для работающей здесь молодёжи. Внутри башни было как в раю прохладно, приятно, экологично, порхали в тонких лучах солнца бабочки и летучие мышки. Свободно на полу и на деревянных скамьях поместилось человек 70. Рассказывали о древнейших черепках на планете и о местных осколках староладожской керамики.

На раскопках работало человек 70 молодёжи из Питера, Москвы, Нижнего Новгорода и местной округи. Они рыли слой 960 года. Меня поразила в абсолютной сохранности тысячелетняя береста, а также яркие синие, цвета кобальта, прожилки в чёрной древней земле. Археологи сказали, что во всех тысячелетних слоях находят такие синие слои. Может это органика так выглядит? На наших глазах одухотворённая девушка откопала бусинку какой-нибудь девушки, которая жила 1000 лет назад… потрясающие ощущения…

Пообщались с главным археологом Старой Ладоги Анатолием Кирпичниковым. Ему много лет, но он молод и бодр душой и телом. Он предложил нам выпить джин-тоника, современный напиток в древнем месте хорошо пошёл.

–Здесь работает старо-ладожская археологическая экспедиция Института истории материальной культуры РАН, работает с 72 года, я во главе её, сам я профессор, доктор наук. Каждый из наших студентов и школьников имеет свой участок, работают не лопатой, а ножом, снимая тонкие слови почвы. Глубина раскопа 3,5-4 метра. Копаем сейчас слой 860-850 годов,– рассказал Анатолий Кирпичников.

–Меня поразили слои бересты. Ей тоже 1000 лет?

–Береста подкладывались на крышах под слой земли. Земля- для утепления, береста- чтоб не протекало. Сейчас мы продолжаем раскоп 2005 года. Тут шли слоями остатки домов. Мы тут нашли уникальную купеческую казарму 10 на 15 метров, где купцы, которые ездили по рекам, зимовали, строили и ремонтировали корабли. Здесь был крупнейший меховой рынок. Мы продолжаем исследование дома-пятистенки 8 на 8 на 8 метров. Этих построек пятистенок найдено несколько в древней Ладоге, а вообще этот тип дома жив до сих пор. Пришёл Рюрик- и мы думали, что вот всё скандинавское тут будем находить. Ничего подобного, исключительно славянский набор вещей: подвески, нашивки славянской формы. Замечательную коллекцию печатей нашли, около 80 штук- это печати посадников, князей, бояр.

–Да тут Рюрик вместе с государственностью контору основал!

–Да, что-то, связанное с делопроизводительной конторой, которая делала эти печати. Рисунок с соколом на одной из них стал гербом Старой Ладоги. Как всегда, множество бус находим. В доме, раскопки которого вы видели, жила, очевидно, семья торговца и купца, он сам делал украшения из кости, гребни, отливал бронзовые украшения, браслеты, застёжки. Продукция была конкурентоспособная, и он её и производил, и торговал ею.

–Да это было настоящее малое семейное предприятие! А какой Старая Ладога была, когда вы сюда в 70-х годах приехали?

–Начались тут раскопки в 1908 году Репниковым, потом продолжались в 50-е годы. В 70-е годы тут что-то делалось, крепость восстанавливалась, это была бесконечная затратная работа. Крепость тогда была почти полностью руинирована. Никто не знал толком, какую историческую ценность содержит Старая Ладога. В результате наших раскопок она предстала совсем в новом виде. Идейно- да, внешне- только с приездом Владимира Путина в 2003 и 2004 годах. В 2003 году его удалось зазвать с тем, что было 1250 лет Старой Ладоге, был соответственный указ президента на эту тему, а в 2004 году его удалось зазвать быть гостем нашей археологической экспедиции. Президент нашей великой страны приехал на раскопки. Он попросил, чтобы ему дали лопату, но мы ему подарили ножичек и кисточку. А если приезжает президент- тут и асфальт появился, и тротуары, и штакетник покрасили, и навес появился у нас. Туалеты «М» и «Ж» сделали, правда оттуда пробивалась трава, это была инновация такая. Путин провёл заседание в Доме культуры. Это было советское здание, приходившее в негодность, его отремонтировали. Впервые за 10 веков проложили тут асфальтовую дорогу, появились рукомойники, мыло, полотенце, а потом после отъезда ВВП всё в миг исчезло. Меня учили, если Путин спросит: «Отчего тут всё новое?», вы должны сказать: «Мы давно об этом мечтали, а ваш приезд это всё ускорил». Правда, Путин об этом не спросил, хотя у нас с ним было чаепитие в одной из башен.

Здесь, когда я приехал, был музейчик. В 1984 он стал благодаря нам археологическим и архитектурно-художественным заповедником федерального значения. Сейчас тут в Старой Ладоге 4 кафе и 2 гостиницы. Тогда здесь ничего не было. А центром культуры был пивной ларёк напротив крепости, назывался «Чипок», там стояла очередь из местных джентельменов, которые знали, что здесь продаётся разбавленное пиво. Да и я стоял среди них.

Но у Старой Ладоги мощный моральный фактор. Её узнали в Копенгагене, Стокгольме, в других городах мира. По линии администрации Петербурга проходила здесь очень хорошая программа- соотечественники сюда приезжали из Эстонии, Латвии, Литвы, Исландии, Финляндии, США, Германии. Сейчас я уговаривал Матвиенко продлить эту программу. Она здесь была в 2003 вместе с Путиным. 20 миллионов соотечественников за годы перестройки уехали из России. И те, кто здесь был по программе, они были счастливы, что их родина не забывает, что приглашает их в такую увлекательную экспедицию. Здесь почва содержит культуры всех народов: финнов, скандинавов, славян, волжских болгар, хазар, фризов. Здесь замечательное место стыков культур. Находки мы отдаём в фонды музея, и ныне их уже выставить негде. За свою деятельность только я 30 тысяч находок сдал в музей.

Ко мне однажды подошёл предприниматель и говорит: «Деньги тебе на раскопки нужны? Я готов тебе их дать, миллион могу дать. Только баба моя хочет бусики 10 века. Дай мне их!». Я ему говорю: «Окей, я тебе дам, а потом буду в тюрьме сидеть. Я госсобственностью не торгую!». «Ну, тогда мы не договоримся»,– сказал он и миллион не дал.

–А как вы относитесь к расцвету религии в Старой Ладоге? Она стала местом поездок паломников.

– Первая церковь была тут открыта в 1992 году после перестройки. Потом были открыты Успенский Богородичный девичий монастырь и Никольский мужской. Они сейчас обустраиваются, реставрируют помещения. Это благо, потому что они принадлежали музею-заповеднику, который не имел никаких денег на их содержания. Там была какая-то машинно-тракторная станция, всё разрушалось. Для духовности Ладоги монастыри- это благо. Правда проблема то, что молодёжь здесь не остаётся. Нет перспектив, нет работы. В музеях женщины 8 тысяч рублей получают. Отток населения происходит.

–Это странно, места здесь посещаемые, на одних футболках и сувенирах можно было бы местный малый бизнес поднять… Кстати, ни футболок, ни сувениров здесь нет почему-то, а автобусы с туристами и паломниками приезжают один за другим…

–Сейчас Ладога на слуху, она получила международный резонанс, она стояла на торговых путях с запада на восток, здесь прошли первые века русской истории. В 862 сюда пришёл Рюрик, и его правительство стало создавать новую государственную машину. С этого года начинается отсчёт создания нашего отечества. А юбилей будет в 2012 году, и выборы президента будут. Про эту важную дату могут и забыть. А я делаю всё, чтоб не забыли, и вот почему. Рюрик разослал своих мужей в Полоцк, Изборск, Ростов, в округ Белоозера, в Муром. Это ядро северной Руси. А Олег, его приемник, продвинулся в Киев и объявил его матерью городов русских ровно через 20 лет. 862 год и 882 год- это очень короткий срок. Рождалась мощнейшая держава в восточной Европе, сродни империи Карла Великого. А зарождение началось тут. Если мы прямые наследники той Руси, то значит и Киевской тоже, то есть мы будем праздновать юбилей Руси, Украины и Белоруссии. Три государства хотели бы отпраздновать этот юбилей. Но они об этом ещё не знают. А зря. Это была бы политическая акция, 1150-летие русской государственности, она бы способствовала бы общению и укреплению связей…

–Увы, сейчас национальным праздником стал день распада державы. А в какой день можно было бы отпраздновать юбилей русской государственности?

–Точной даты нет…

Потом мы опять прошлись к раскопкам по легендарной путинской асфальтовой тропе, которая потрескалась и тщетно борется с натиском полыни и пижмы. А журналист из жёлтой газеты решил, что приедет сюда работать археологом даже за пайку обеда, так как уж очень тут красивые девушки-студентки изгибаются над древними бусиками со своими раскопочными ножами…

В автобусе по дороге в Волховстрой со мной разговорился импозантный блондин лет 60 в белых шортах. Он сказал, что зря я на него смотрю снисходительно, что вот он очень крутой чел, так как был директором завода, и под его руководством находилось 4000 человек. Но теперь производства местные уничтожены, но его дети и внуки зато работают и учатся в Австрии. Во время блокады Волховская ГРЭС была единственной, которая давала электричество Питеру, поэтому такие бои шли тут колоссальные. Я сказала этому человеку что-то про Рюрика и зарождение русской государственности, и он почему-то обиделся на мои слова. «Ишь, и Рюрика вы знаете!»,– сказал он и исчез.

Сам Волховстрой произвёл приятное впечатление, народ по нему ходил чисто одетый, откормленный. Мой друг Сергей из СПИД-инфо профессионально заприметил двух проституток на трассе, что говорит о том, что народ здесь не беден и может себе ими позволить пользоваться. В шикарном состоянии вокзал- правда я не люблю душные стеклопакеты и евроремонт, но бабло в стены явно вложено, сталинский ампир сияет радостно проезжающим мимо во все стороны России поездам.

Комарово. (август,2010)

Что охраняют охранники?

В Комарово одно из красивейших мест – где дорога резко спускается вниз, к заливу, и с двух сторон от дороги находятся прелестнейшие дачи в стиле северного модерна.

Дача дирекции императорских театров, где не раз проводила лето Матильда Кшесинская, опечалила сверх меры. Окна перебиты. Причём ещё прошлой зимой они были целы. Дачу вот-вот сожгут, как сожгли остатки дачи крупнейшего русского промышленника Рено напротив (того самого, в честь которого названы любимые мужчинами автомобили).

От дачи Рено оставалось два служебных домика и удивительной красоты кованая решётка. Один из служебных домиков сгорел дотла недавно, второй разгромлен. Решётку, которая в любой стране являлась бы достоянием нации, у которой фотографировалась великая балерина Анна Павлова, полгода назад была вырезана и вывезена некими нерусскими варварами. Очевидно, сдана в утиль. Осталась калитка. И всё это буквально в 50 метрах от суперохраняемой дачи нашего губернатора, которая окружена мощным забором и многочисленными камерами слежения. Как такое могло произойти? Что делали охранники Валентины Ивановны, когда под прицелом их камеры пришлецы отковыривали чугунные литые ворота? Меня это потрясло до глубины души.

Неподалёку находятся останки дачи архитектора Барановского, создателя Елисеевского магазина на Невском. Дача была снесена при советской власти, на её месте построена жуткая кирпичная коробка. От дачи остались изящная беседка, смотровой пункт, откуда открывался красивейший вид на Финский залив, а также чаша бассейна в виде палитры. Только можно представить, какая красота тут была до революции, когда леса до залива были вырублены, и с возвышения бровки древнего Литоринова моря открывался фантастически прекрасный пейзаж с огромным голубым, блистающем на солнце Финским заливом! Сейчас всё поросло диким лесом, и никакого вида не открывалось, только перед носом торчали сучья осин да макушки елей.

Когда мы шли по футбольному полю, расположенному на землях человека, так восхитительно украсившего Невский проспект Елисеевским магазином, я вдруг увидела три кучки шерсти в траве. Когда я подошла ближе, то увидела свежесодранные шкуры с крупных собак. Скелетов и мяса не было, я почему-то погрешила мыслями на гастарбайтеров, вагончики которых стоят на поле. Им, наверное, так мало платят за их труд по зачистке территорий от останков культуры нации, что им приходится, судя по всему, питаться собачатиной.

У станции Комарово находятся также обгорелые руины дачи ювелира Фаберже. Дача, в которую наши олигархи могли бы устроить паломничество, как большие любители яиц Фаберже, сгорела несколько лет тому назад.

После посещения Комаровского кладбища, где покоится весь цвет питерской художественной и интеллектуальной элиты, и уже почти 50 лет лежит прах Анны Ахматовой, мы отправились к её домику. Он находится на территории дач Союза писателей. В невзрачном домишке, где на диванчике у печки проводила последние дни наша отечественная мегазвезда поэзии, где она общалась с нобелевским лауреатом Иосифом Бродским, где бывали и другие яркие представители русской культуры –увы, пока нет музея. Домик жив и в нём живут нынешние писатели, и то радость, что не сгорел, что печь топят, стены отогревают от сырости и плесени… «Живите в доме и не рухнет дом». Увы, у территории вид настороженный, ещё более настороженный вид у нуворишей, которые вокруг всё более и более вытесняют обедневших аборигенов, строят коттеджи за высотными заборами на московский лад. А это дурной знак. Людям, которым так легко дались большие деньги, которым так хочется прятаться за непроницаемыми заборами, обычно как-то плохо даётся уважение к культуре своей родины. Эти люди слишком сильно вложились в настоящее, в «миг между прошлым и будущим», за который надо крепко вцепляться, не заботясь об истории, корнях и памяти потомков.