Оценить:
 Рейтинг: 0

Фуга. Горсть вишневых косточек

<< 1 ... 17 18 19 20 21 22 23 24 25 ... 45 >>
На страницу:
21 из 45
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

– Ну, раз пустяк, – подытожил диакон, – Думаю, не стоит беспокоить этим батюшку.

– Ты прав, – нехотя согласился Сашка.

В кухню бесплатной трапезы, припадая на правую ногу, проковылял Марат. Он бывал в монастыре так часто, что считался почти членом семьи, поэтому медленные неумолимые изменения в его облике никому не бросались в глаза. Только он сам знал, как за последнее время изуродовалась его спина, на сколько подрос корчливый горб и как сильно под его гнетом приходится сгибаться в кифозный крючок. Марат радовался, что другие об этом не догадывались. Он прошёл через всю кухню, чуть заметно подгребая по воздуху рукой и включил воду в одной из моек. У соседней Женя терла кастрюлю.

– Слышал, у тебе появился подопечный? Это большая ответственность, так что, поздравляю, – завел он беседу мягким, бархатным голосом.

– Не стоит.

– Почему же?

– Терпеть его не могу! – Женя швырнул кастрюлю в мойку.

Густые брови Марата невольно взлетели вверх:

– Вот как?

– Никому не слова, но мне подсунули лоботряса, – она говорила шёпотом, чтоб не услышали остальные, – Этот Дима, он такой самовлюбленный, такой гадкий. Кажется, он думает, что меня подослали к нему, как служанку. Под предлогом того, что ему нужна помощь, он заставляет меня вылизывать и шкаблить его загаженную квартирку, которую, кстати, предоставила ему церковь! Не будем забывать, что он перебрался туда из монастырского общежития – стало быть, недавно только слез с иглы! – Женя чуть приблизилась к Марату, ее шепот стал почти конфиденциальным, – И вот поэтому-то он всерьёз считает, что и я, и церковь, и весь мир должны валяться в его ногах, воспевая его невероятную смелость и силу воли.

Марат бросил на Женю удивлённый взгляд:

– Ого! Да вы здорово сблизились.

Женя фыркнула:

– Ничего подобного.

– Если нет, почему тогда тебя так раздражает его поведение!

– Я бываю у него едва ли ни каждый вечер. Все время он только жалуется на несправедливость жизни и, заметь, ни разу мы не говорили о Боге. Марат, еще ни разу! Он заворачивает тему, только я упоминают писание.

– Он одинок, пережил тяжёлые времена, – Марат пожал левым, здоровым, плечом, – думаю, он жалуется, чтоб ты знала, как ему нужна помощь и поддержка, но по какой-то причине не может сказать об этом напрямую.

На кухне и так-то было душно, а от горячей воды жара и вовсе одолела. Футболка вдоль ворота намокла от пота, Женя подергала ее, чтоб провериться. Марат говорил вещи, которые не приходили ей в голову, она задумчиво повернулась к нему:

– Правда так считаешь?

Он немного помялся:

– Вообще-то, нет. Быть может он просто нытик и не более того. Но если бы я поступал, как Дима – это была бы мольба о спасении.

– Я ничего не смыслю в тонкостях поведения, – Женя запустила мокрые руки в волосы о облокотилась о мойку, – Когда человек излишне жалобится, хочется схватить его за шкирку и потрясти пока не вправятся мозги, а не искать глубинные подтексты в его нытье.

– В общежитии для этого есть психолог.

– В гробу я видела эту науку.

Марат улыбнулся:

– Ты очень прямолинейна.

– Да, отец всегда ругает меня за это, – Женя поморщилась и снова принялась намывать посуду, – утверждает, что мне не хватает такта.

– Ты, кажется, не согласна?

– Вся эта тактичность, обходительность – лишь высокопарная ложь. Общепринятый способ не показывать людям, как они тебе неприятны. Отцу, безусловно, нужно уметь владеть собой – прихожане бывают всякие, многие из них на редкость противны. Ну а я, мне такие уловки не по зубам, чудиков мне не сдюжить. Уж лучше я выложу все прямо и мы с окружающими быстренько разберёмся что к чему.– Женя посмотрела на Марата, – А у тебя был когда-нибудь подопечный?

Он мотнул головой:

– Не думаю, что такие люди будут меня слушать. В их отношении нужна определённая сила, а мои позиции слабеют из-за горба.

– А, – Женя рассеянно осмотрел его спину, будто только что увидела горб, – ну да.

– Постарайся сосредоточиться на хорошем, ведь какие-то положительные стороны у Димы есть.

Женя призадумалась.

– Ну… Он не дурен собой. Но это бесполезное качество, – она махнула рукой и продолжила намывать все поступающую посуду.

– Хм, я бы так не сказал, – пробормотал Марат, но Женя его не услышала.

***

С самого утра в воздухе висел вязкий туман и не было надежды, что он рассеется хотя бы к вечеру. Леопольд хандрил. Его тонкие суставы плохо переносили влагу нынешней весны, сырость стилетом пронизывала старческие кости, он постанывал и огрызался, сидел в кресле понурый, всем своим видом показывая, что не рад гостям. Да и Сашка начал жалеть, что привёл с собой Регину. Дед был явно в воинственном настроении, все искал к чему бы прицепиться, Сашку он вывести не мог и хорошо знал это, но вот доканать Регину было вполне возможным. Поскрипывая колёсами, Леопольд разъезжал из угол в угол, оставляя за собой грязные следы. Земля в теплицах была влажная, чёрная, а дед тащил инвалидное кресло в дом не заботясь тем, что заляпает полы жижей. Он уже изъездил вдоль и поперёк продолговатый линялый ковёр, что лежал у кровати. Ковёр деду очень нужен – перед сном он ставит на него немощные ноги, чтоб не мерзли на полу пока Леопольд вмазывает животворящие снадобья в суставы и пьет особую микстуру, дабы ночь протянуть без болей. Старик не мог найти себе места в собственном доме. Таскаясь в кресле туда-сюда, он бубнил себе что-то под нос. Что-то ворчал. Он придирался и цеплялся к Регине по пустякам, но этого было мало для добротой ссоры. Сашка старался не замечать настроение деда, впрочем, ругань ворчуна его никогда и не смущала. Регина терпела скрепя сердце. Она приготовила деду что-то незатейливое, а Сашка на скорую руку прибрался. Заодно вытрусил с крыльца прикроватный коврик. Дед обычно выбирался в теплицы и торчал там, кое-как ворочая старческими пальцами в ростках, до вечера. Но сегодня он не быстро вернулся в дом. Под свое скрипучее брюзжание, дед перебирал по шкафам вещицы. Леопольд хватал безделушку, вертел её в руках, катался с ней по дому, и оставлял в каком-нибудь углу, чтоб взять новую. Стараясь невзначай подпихнуть Регину креслом, дед с тихой тоской просматривал на высокую полку, где, под самым потолком, лежал глубокий дряхлый чемодан. Сашка заметил, что старик разъезжает кругами у полки, покряхтывая, словно грустная ворона.

– Тебе чемодан, что ли понадобился, Леопольд?

– Уж больно он высоко. Я не залазил в него с тех пор, как оказался в кресле. А там много чего лежит. Ну и колонча! – проскрипел дед, видя как Сашка подтянулся и легко снял чемодан на пол. Сквозь слой пыли не было понятно, какого он цвета. Но, протерев эту рухлядь, оказалось, что краска вовсе сошла, оставив потрескавшиеся куски дермантина.

Регина и дед окружили Сашку, он расположился чемодан на кровати и отворил замки. Внутри таилась обычная стариковская память. Леопольд стал бережно вытаскивать вещицы одну за другой. Узенькая гимнастерка с солдатским ремнем. Сложенные вчетверо номера давнишних газет. Статуэтка египетской кошки. Стопка писем, перехваченная шнурком. Леопольд с замиранием сердца прикасался к каждому предмету. Им овладела трепетная ностальгия, всколыхнулись воспоминания, меланхолия поползла по морщинкам лица. Он притих и сгорбился в своём кресле, неспешно перебирая в ладонях прошлое.

– У тебя были ордена! За что они? – Регина подняла со дна чемодана несколько орденов на ленточках. Но дед забрал их из её ладони, обронив лишь:

– Пустое, – впервые за много лет в его голосе не было враждебности.

– Ого, ты курил её, дед? – Сашка выудил из закромов старины резную курительную трубку с тонким мундштуком.

– Вересковая, – улыбнулся Леопольд, взяв её в руки, – Довольно дорогая по тем временам, да я и хотел покрасоваться. Купил трубку, чтоб щеголять ею среди знакомых. Но так и не приучился к табаку. А болтаться с пустой трубкой во рту, без курева, все равно, что признать себя фигляром. Вот она и завалялась в чемодане.

Леопольд порылся в своих вещах, отыскал потертую пилотку, тряхнул ее от пыли, напялил на макушку, сунул пипку в рот и посидел таким франтом с минуту.

– Хорош, – заметил Сашка.

– А то! – дед бросил все обратно и стал копаться дальше. На самом дне таился взбухший фотоальбом. Регина протянула его деду.

– Посмотрим? – она села рядом, а Леопольд положил альбом себе на колени и открыл. Страницы были плотные и желтые. Снимки поистерлись. Дед медленно листал его, вглядываясь в запечатленные лица людей. Он подолгу рассматривал каждый снимок, иногда добавляя:

– С этим жили рядом. Эта была поварихой. – Долгая история молодости Леопольда вся в одном альбоме. Сашка сразу узнал юного деда, у него очень характерные черты – узкое лицо, узкие плечи, длинный тонкий нос, уши торчком и взгляд с хитрицой. Леопольд явно не был красавцем. Вот он в окружении молодых людей, все очень довольные, улыбаются, – Все мои друзья, – проговорил дед, – Я был компанейским, – потом он начал о плохом, ткнув пальцем в парня с густым усами, – Этот умер в девяносто пятом. Вот этот через год… Да все они скончались, – и перевернул страницу. Так он сидел долго, разглядывая серые, похожие одно на другое, лица. Иногда называл имена, которые тут же вылетали из головы. Или бормотал себе что-то под нос. А порой его взгляд останавливался на фотокарточке, пару мгновений изучал её , а потом дед беспомощно лопотал: – Не помню, – тогда внимание переходило к следующему снимку. – Мой давний приятель, тот ещё самодур! Выдумщик и кутила, хотя учёный человек, – дед навёл палец на юношу в размашестом простецком кафтане: – Всё звал меня париться в бане. Считал, мол, там не тело очищается, как все привыкли думать, а дух. И я ходил. Вот только парил он плохонько – я как был злыднем, так и остался.
<< 1 ... 17 18 19 20 21 22 23 24 25 ... 45 >>
На страницу:
21 из 45

Другие электронные книги автора Ирина Сергеевна Митрофанова