–Кто это вас так?
–Ну, ва-аа-ще, вопросики…, – промычал мужик. -А я помню?
–Зубы показать можете?
–Целы. – Тут он понимающе кивнул.
–Я не об этом. Улыбнуться можете?
–Щас, я ещё улыбаться буду… Я сидеть не могу!
–Говорю вам, откройте рот! Покажите зубы.
Он попытался сделать что-то вроде «гы-гы-гы».
–Тошнило вас? Рвало?
Он выразился, типа, ну, даже если и сблевал, чё такого?
–В больницу надо, – сказала я.
–Барышня! – Он перешёл на тон слезливо-истерический. -Пойми ты, барышня! Я не могу в больницу. Перевяжи мне нос чем-нибудь и всё! Я пойду домой и лягу спать. Очень спать хочется. А Колька придёт и всё будет чики-пуки.
–Что за Колька? – спросила Фаина Фёдоровна.
–На рентген, срочно, – сказала я ей.
–Костей носа?
–И черепа.
–Лимит на неделю исчерпан. Вы два дня назад последнее направление выдали.
–Сходите сами, – сказала я. – Скажите, в двух проекциях. Обязательно и быстро.
–Ещё и в двух проекциях!
–Идите уже! -Видимо у меня было что-то такое в лице, что она подхватила больного за рукав и потянула за собой. И он встал и безропотно потрусил за ней, как бродячая собака, странно подгибая колени при каждом шаге. Я смотрела ему вслед и пыталась понять, это у него шаткость походки, как симптом, или просто он так ходит.
Он вдруг внезапно обернулся.
–Чего смотришь?
–Интересно, – грустно сказала я.
–В милицию сообщать будешь?
–Надо будет, сообщу. А пока идите на рентген.
Теперь я поняла, почему он не хотел в больницу. В больницу точно пришёл бы следователь.
–Серьёзная барышня, я смотрю.
–Да пошёл уже! -подтолкнула его Фаина Фёдоровна. – То улыбнуться не может, а то…
В кабинет заглянул следующий больной, и тут же пришёл кто-то из докторов с просьбой проконсультировать родственника, забежала старшая сестра и придирчиво осмотрела пол в кабинете, шкафы и мой внешний вид.
–По кабинетам комиссия будет ходить! Вы уж повнимательнее тут.
Больные всё шли и шли, и опомнилась я часа через полтора после того, как Фаина Фёдоровна ушла вместе с мужиком. Я уже была завалена по уши (смешно звучит для ЛОР-врача, но по-другому не скажешь) грязными инструментами, рецептами и бланками, медицинскими картами и разными другими необходимыми на приме вещами.
Но вот она, наконец, влетела, радостно приплясывая и потирая ручки.
–Ну, где вы ходите? – Я как раз искала тот самый любимый свой ушной зонд и не могла найти без неё. -И что вы сияете, как медный таз? Вас пряником наградили?
–Не пряником, но…
И она вытянула из кармана маленькую шоколадную медальку в жёлтой фольге.
–Это вам. Я в регистратуре стащила.
–Представляете, что будет, если сейчас к нам комиссия войдёт? – я сердито показала ей на заваленный стол.
–Так я же больного в стационар отправляла. – Фаина Фёдоровна расхаживала вокруг моего стола гордая, как павлиниха, образовавшая пару. Чувствовалось, что её распирает, и что она немедленно должна рассказать мне подробности.
–Представляете, смеху было! Больной наш сидит возле рентген кабинета, ждёт, когда ему вынесут снимок и матом ругается, а тут наша заведующая идёт со своей свитой…
–Ладно, потом расскажете, зовите следующего…
Она надулась. Ни слова больше не говоря, она открыла дверь и крикнула: «Заходите!» Но никто не зашёл. Тогда она выглянула в коридор. Он был пуст.
–Нет никого! – буркнула она и ушла в наш манипуляционный отсек. Я удивилась.
–Куда все делись?
Она не ответила. Стала там греметь инструментами. Я пошла вслед за ней.
–Ладно, не сердитесь. Рассказывайте, что с этим мужиком? Где рентгенограмма?
Она ещё подёргала сердито носиком, плечами и спиной, показывая мне, что обиделась, но обиженной долго быть она не могла.
–В больницу поехал ваш больной.
–Я же направление ещё не выписала?
–А сама заведующая отправила.
–Как так?