Раскаты Грома

– Отставить!

Рядовой замер в исходной позе на разогнутых руках. Громов, сдерживая раздражение, продолжил:

– Никитин, тебе каска на что?

– Есть!

Солдат начал отжиматься, касаясь пола передней частью каски. Получался гулкий металлический звук будто кто-то постоянно что-то ронял. Полковник повернулся к сержанту:

– Происшествия были?

– Никак нет!

«Стук-стук», – доносилось снизу.

Офицер подошёл к столу, сел, начал перебирать небольшую стопку журналов, заполнение которых должно было отражать ход дежурства:

– Вот же навыдумывали! То есть в «Раскате» ещё мало бумажек! – Громов с улыбкой посмотрел на своего подчинённого. – Да опусти ты руку или тебе так стоять нравится?

Седов опустил конечность, только сейчас почувствовав, что она стала затекать.

«Стук-стук».

– Никак нет, не нравится.

– То-то же. Ты сколько уже в отряде?

– Полтора года почти.

– Как фамилия?

– Сержант Седов.

«Стук-стук».

Полковник опёрся правым локтем на столешницу, сидя вполоборота:

– Ага, помню – четвертая волна набора, наверно.

– Так точно!

Постукивания со стороны двери начали звучать всё реже, с большей задержкой. Ефрейтор с жалостью смотрел на своего однополчанина: руки рядового дрожали от перенапряжения, поясница «провисла» под тяжестью амуниции – пах был на расстоянии сантиметров пяти от пола, мышцы уже отказывались подчиняться. Вокруг ладоней Никитина были мокрые пятна древесины, впитывающей пот.

– Ты не сдохни там только, Никитин! – бросил командир «Раската» через плечо и продолжил разговор. – Дежурный, видно кого-то со стороны «восьмидесятки»?

– Под вечер кто-то из мелочи – может «тритон», а может и «гара» – шарился по кустам, но без попытки прорыва.

– Я тебя понял.

Громов посмотрел на пришедшего с ним ефрейтора и спросил у того:

– Спать на посту будешь?

– Никак нет! – мотострелок скорее выстрелил словами, чем сказал.

– Правильно. А ты, сержант, следи, чтобы служба велась – на это тебе лычки и даны! Если твой пост ещё раз просядет в боеспособности, то ты вылетишь из «Раската» со справкой об идиотизме на лбу – не лучший документ для устройства на работу.

Сержант заметно покраснел. Громов встал, сделал пару шагов по направлению к двери и остановился:

– Никитин, вставай, хватит качаться, а то ещё в культуристы подашься!

Боец упал на пол, затем быстро поднялся, схватил свой автомат за цевье, вскочил и напоролся на взгляд командира «Раската».

– Ещё раз заснёшь на боевом посту в заслоне – я тебе коленку прострелю, – тихо сказал Громов и вышел из бокса. Рядовой прошмыгнул за ним.

«Фуууххх», – сержант вытер пот со лба. Затем посмотрел на прибывшего ефрейтора:

– Ты всё слышал?

– Да. Я ведь кашлял, пока мы шли с ним сюда, думал, вы услышите – не спалитесь. Я не знал, как сделать, чтобы этой херни не произошло!

– Забей, – Седов достал из разгрузки пачку сигарет.

– Он тебя на контроль взял, да? – двадцатилетний ефрейтор с острым подбородком, слегка отвисшей нижней губой и большими глазами болотного цвета не унимался.

– Ну… да. Но это мы ещё не по-крупному залетели.

– Лютует?

– Самое противное, если из «Раската» выкинет. Там уже будет по хрен на справку!

– В смысле?

Веснушчатый лоб молодого ефрейтора напрягся, покрывшись складками кожи над переносицей. Сержант же достал сигарету из пачки и пока просто крутил её в пальцах:

– Понимаешь, «Раскат» – это всё. Я ведь туда год пытался пробиться. Эту форму, этот берет, этот девиз – я сам всё это выбрал. К нам нельзя попасть второй раз. Это как семья, понимаешь?

Затем, немного подумав, добавил:

– Громов, на самом деле, офигенный мужик, я тебе отвечаю!

– Ммм, – ефрейтор промычал, сделав вид, что понимает, о чём речь.

– Так, я сейчас курну по-быстрому, а ты пока сядь на моё место для виду.

Парень не заставил себя упрашивать и без промедления рухнул на раскладной стул, да так, что тот аж заскрипел.

– Э! Сядь, а не раздолбай! – сержант легонько ударил костяшкой по шлему солдата, направившись к выходу.