Властитель груш

Только теперь валон заметил, что они оказались на противоположном конце сада.

– Ваши слова, ну, насчёт дипломатии – они глубже упали, чем я думал сперва.

– О, какая прелесть! Вы придумали, как купить своего врага?

– Скорее, я… гм… Вовсе не думал об этом раньше.

– Значит, я сегодня вложила небольшую толику в благое дело, – она торжественно приподняла цветок вверх, как полководец над полем выигранной битвы. – Моя духовная наставница будет счастлива это слышать.

Совсем рядом послышались тяжёлые шаги капитана терлингенской гвардии.

– Герр Даголо, фройляйн, нас зовут к столу.

– Что скажете? – обратилась к хозяину патрицианка. – Проследуем к трапезе?

– Немедленно, если там я смогу увидеть Ваше лицо.

– Ц-ц-ц! – она заслонилась от него стеблем, словно парируя удар. – Вы весьма поспешны, герр Даголо! И кроме того, теперь я могу намеренно попросить такое место, чтобы Вы меня не видели.

Карл деланно нахмурился, но не сумел, да и не слишком пытался спрятать лихую улыбку.

– Может быть, я и Вас смогу купить, чтобы Вы этого не делали?

– Может быть.

Девушка повернулась к нему боком, непринуждённо поправила шляпку свободной рукой.

– Во сколько кустов с Инцимельскими розами Вы оцениваете возможность видеть моё лицо за обедом?

***

Когда они вновь встретились за столом, отца прямо-таки распирало. Тем не менее, он проявил поразительную для себя выдержку и с успехом разыграл роль радушного, доброжелательного и благообразного хозяина в течение целого часа за обедом и ещё четверти часа, пока Терлингенов провожали во внешнем дворе Палаццо.

Лишь когда ворота закрылись, он наконец изрёк со смаком:

– Видел я, как вы с девчонкой друг на друга пялились!

К своему неудовольствию Карл ощутил крепкое винное дуновение справа и не менее крепкую хватку отцовской ладони на левом плече.

– Но я тоже время не терял, ей-ей! Мне тоже оставалось во-от столько, чтоб запустить руку под бургомистрову мантию…

В другой раз он с удовольствием поучаствовал бы в игре «Кто смелее пошуровал под нижней юбкой?», но на сегодня это точно лишнее. Как оказалось, бургомистрова дочка не просто в приданом несёт самую благородную фамилию Кальвара, но помимо того недурна собой и очень даже неглупа. Если уж этого недостаточно для какой-то толики почтения, он и не знал, чего ещё от неё требовать. Разве что расстегнуть ему гульфик прямо там, за розовыми кустами…

Впрочем, это стало бы убедительным, но не слишком желанным объяснением, почему она до сих пор в девках ходит.

Плюхнувшись на дубовый трон за длинным пиршественным столом, вокруг которого сновали несколько слуг, Даголо-старший собственной рукой щедро наполнил кубки сладким карассийским.

– Выпьем за твою новую помолвку, которую я уже почти положил нам в карман!

За это Карл выпил охотно, хоть и не слишком жадно; старик же опустошил кубок с поразительной быстротой и немедля воззрился на изящный хрустальный графинчик с отборным грушевым бренди – к счастью или нет, бургомистр на крепкое угощение не соблазнился.

«Так, приятель, если ты ещё хочешь задать пару серьёзных вопросов – лучше сделать это прямо сейчас», – оценил мужчина расстановку сил.

– Я так понимаю, – медленно произнёс он, переводя взгляд с бренди на барона, – план породниться с Колёсным Дирком теперь корытом накрылся?

– А-а, да к Бёльсу Дирка с его страхолюдными веретёнками, – проворчал отец, отмахиваясь и кривя губы. – Деньги и люди у нас и так имеются, но у Терлингенши есть кое-что поценней – имя. Ни у одной из дирковых девок такого приданого в жизни не будет, пусть Ткач хоть золотом под себя ходить начнёт.

От такого имени до предела мечтаний и в самом деле рукой подать. Даголо – фамилия, конечно, тоже не мужицкая. Отец приходился каким-то там сыном какому-то там валонскому дворянчику, у которого едва хватало на панцирь и боевого коня поплоше. А такой брак не просто закрепит семью на её месте в Лиге Кальвара, но и вознесёт её в высшее общество.

– Во что нам это встанет?

– В здоровенный сундук серебра, разумеется, – усмехнулся старший Даголо. – Как раз чтоб покрыть их долги. Потянем. Хайнц божится, девка его здорова и рожать вполне годна, так что тут никаких подвывертов тебя не ждёт. Разве что вздорная она малость…

– Я бы так не сказал, – заметил Карл. Отец громко хохотнул.

– Ну, это только пока! Но один хрен – это мелочь. Вздорные бабы закаляют характер. А характер тебе нужен твёрже стали, чтоб всех засратых капитанов в кулаке крепко держать.

Выдав сие глубокомысленное наставление, барон щёлкнул пальцами, махнул рукой – и один из слуг поднёс ему заветный графинчик и чистый стакан.

Дверь распахнулась, в трапезную влетела Эрна – с мечом на поясе, ярким платком на шее и сумрачной миной над платком. В последнее время она всё чаще появлялась именно в таком виде; привычные искры пропали из её глаз, а на кончике языка не вертелась лёгкая насмешка. Даже белое перо в берете вместо обычного лихого наклона воинственно топорщилось, как рыцарское копьё на разгоне.

– У Курта на складе ночью была какая-то возня, – сухо доложила она, застыв в напряжённой позе напротив Карла, по другую сторону стола.

Старик внимательно уставился поверх стакана, наполненного крепким спиртным на треть.

– Ну, что я тебе говорил про закалку? – бросил он в сторону. – Что за возня?

– Что-то затаскивали. Ящики какие-то. Порядочно.

– Видать, старина Курт что-то где-то спёр и припрятал на перепродажу. На кой хрен ты ко мне это притащила? Самой никак не разобраться?

– Надо было прямо там стрелу в него засадить? – со злой едкостью уточнила женщина, сжимая пальцы на эфесе.

Отец подавился выпивкой.

– О, Единый всемогущий! Нет, мать твою! – хрипло воскликнул он, как только сумел прокашляться. – Если так хочется кому-то засадить, сбегай к Мамаше за мальчиком!

Эрна стиснула челюсти, старик тоже умолк, утирая рот и усы краем рукава. Закончив с этим, он закончил немногим спокойнее:

– Отправь кого-нибудь припасти этот груз, или залезть на склад и заглянуть в ящики… Карл, или ты это сделай, или… А, гром и молния, разберитесь с этим сами!

Карл быстро кивнул Эрне на дверь и сам поднялся из-за стола, сгребая заодно шляпу.

Когда он вышел на террасу, она стояла в нескольких шагах спиной к двери, перекатываясь с пяток на носки башмаков. Остановившись рядом, мужчина немного покрутил на языке вопрос, прежде чем озвучить его:

– Так что, ты говоришь, Курт сегодня ночью проворачивал?

– Дружок, я уже рассказала всё, что сама знаю, – отрезала мечница. – Моё дело – просто головы для Старика откручивать, о чём все, кажется, немного подзабыли. Игры в шпионов и сыскарей – ну, уж извините.