ОФЕЛИЯ
Моё запястье взял и сжал так крепко,
Потом отходит на длину руки,
Другой рукой вот так брови касаясь,
Впадает в созерцание лица,
Как бы рисуя. Так стоял он долго.
В конце концов, моя рука дрожит,
Он трижды взглядом вверх и вниз проводит
И испускает вздох такой глубокий,
Как если б тот всего его потряс
И был последним. Всё: меня пускает,
И, повернувшись головой назад,
Находит путь, не прибегая к зренью,
Поскольку в дверь он вышел, хоть при этом
Косого взгляда не сводил с меня.
ПОЛОНИЙ
Идём со мной. Я с королём увижусь.
Таков экстаз безудержной любви,
Чья ярость склонна к саморазрушенью
Толкая волю на безпутный шаг[121 - Полоний невольно пророчествует о судьбе самой Офелии.],
Как и любая страсть на этом свете,
Что вред чинит природе. Очень жаль.
А ты ему недавно не дерзила?
ОФЕЛИЯ
О нет, отец, но, как велели вы,
Не принимала писем и мешала
Его подходам…
ПОЛОНИЙ
…и свела с ума.
Прости, что я без должного вниманья
Его судил: боялся, что шутник
Тебя испортит. Ох уж эта ревность!
Клянусь, но так же склонны мы, старея,
Не видеть дальше мненья своего,
Как в молодости нам бы не мешало
Благоразумье. К королю пошли:
Он должен знать. Беду скрывать опасно
Как и гневить того, кто любит страстно.
Идём.
(Уходят)
Сцена II – Комната в замке
(Фанфары. Входят КОРОЛЬ КЛАВДИЙ, КОРОЛЕВА ГЕРТРУДА, РОЗЕНКРАНЦ, ГИЛЬДЕНСТЕРН и слуги)
КЛАВДИЙ
Привет вам, Розенкранц и Гильденстерн!
Мы вас давненько повидать хотели,
И вот нужда в поддержке вашей нас
Поторопила[122 - Судя по этой фразе, между предыдущей сценой и этой прошло немало времени: Полоний успел доложить Клавдию о сумасшествии Гамлета, тот послал за друзьями детства племянника, и вот, наконец, они явились ко двору.]. Вы, пади, слыхали
О трансформации[123 - Конечно, слово «трансформация» (которое здесь можно было бы перевести словом «превращение») как-то не очень вяжется с нашим представлением о том времени, когда люди ещё не видели фильмов про «трансформеров» и т. п. Однако оно смотрится таким же странным в оригинале. В чём тут дело? Предыстория появления здесь этого слова вкратце такова. Дядя Эдварда де Вира, Артур Голдинг, в 1564 году подарил юному племяннику книжку – адоптированную историю Прометея, а ещё через несколько лет перевёл на английский 15 книг овидиевых «Метаморфоз». Исследователи отмечают, что аллюзии из Овидия встречаются в произведениях «Шейкспира» в четыре раза чаще, чем аллюзии из Вергилия. Греческому слову «метаморфоза» на латыни (с которой и делался перевод) соответствует именно transformation, которое, будучи вынесенным в заголовок, не могло не отпечататься в памяти юного поэта на всю жизнь.] Гамлета, да-да,
Ведь ни снаружи, ни внутри он больше
Не тот, кем был. А что могло ещё,