Истерия

– Конечно, – соврала Рита.

Лиза смотрела на нее недоверчиво, но все же начала отвечать:

– Острые черты лица, черные волосы до подбородка, вместо глаз чернота. Но этот взгляд все равно проникает внутрь и жжет… Очень больно жжет…

Серые, потрескавшиеся губы Лизы дрожали, но лицо не выражало никакого волнения

– Какого рода это жжение? Боль или холод? Тупое или ноющее чувство? Где именно жжет? – задала Рита сразу несколько вопросов, будто ей было важно это знать.

– Боль всякая. Самая разная. Настолько горячая и сильная, что я не всегда могу понять, где ее источник. Мне иногда кажется, что все тело внутри воспалено, до кончиков пальцев».

«Полнейший бред, у девушки было воображение еще более воспаленное, чем у меня», – констатировала Рита и допила холодный чай.

Когда она случайно взглянула на выключенный телевизор, стоявший на узкой кухонной тумбочке, у нее родилась неожиданная мысль, не приходившая в голову раньше.

«А почему бы самой не сходить на выставку?», – подумала она и сладко потянулась от неожиданно гениальной мысли. «Что там за человек-кит с черными глазами?»

В маленьком уютном кафе под забавным названием «Универ» царила обычная суета. Официанты в ярко-желтых фартуках сновали туда-сюда, принимали заказы, быстро и ловко разносили еду на пластиковых подносах. Посетители, в основном студенты медакадемии и ее преподаватели, ели бизнес-ланчи, читали новости в смартфонах и иногда разговаривали между собой. Фоном звучала одна из популярных радиостанций.

Рита из солнечной мартовской улицы легко перепорхнула сквозь открытые двери в прохладу кондиционеров и сразу увидела за одним из столиков у окна пожилого мужчину с копной седых непослушных волос.

– Георгий Фирсовович, как же давно мы с вами не виделись! – Рита расплылась в улыбке, похлопала старика по плечу и села за столик напротив него.

– Маргарита, – только и смог ответить расчувствовавшийся профессор.

– Вы уже сделали заказ? Я голодна, как волк!

– Нет, не сделал, ждал прекрасную нимфу, которая обещала составить компанию дряхлому старику.

– Георгий Фирсовович! – Маргарет зарделась. – Никакой вы не старик…

– Ну, не будем обсуждать очевидные факты, Давай лучше устроим пир. Гарсон! – Георгий Фирсовович поднял руку вверх и повелительно щелкнул пальцами.

На зов тут же прибежал запыхавшийся парнишка и, резко выхватив из-за уха карандаш, громко выпалил:

– Я весь внимание!

Профессор Бехтерев внимательно смотрел на официанта через узкие прямоугольные стекла очков.

– Алексей? – спросил Бехтерев.

Парень оторвал от блокнотика ясные голубые глаза, удивился, покраснел и спохватившись стал оправдываться:

– Ой, Георгий Фирсовович, здравствуйте, простите, я вас не узнал…

– Алексей, что ты здесь делаешь? – четко спросил Бехтерев, по старой преподавательской привычке выделяя каждое слово, будто озвучивая лекцию большой аудитории.

– Я здесь работаю… – парнишка явно чувствовал себя некомфортно. Насупившись, он стал смотреть исключительно в пол, как нашкодивший первоклассник.

– Насколько я помню, ты должен был сегодня представлять доклад на нашем семинаре! Как это прикажешь понимать?

– Я не подготовил доклад…

– А когда мне его от тебя ожидать?

– Я все сделаю через неделю, честно.

– Надеюсь, это, – Бехтерев обвел рукой кафе, – не помешает твоему обучению?

– Нет, Георгий Фирсовович, не помешает, даю вам честное слово…

Тем же строго-наставительным тоном профессор добавил:

– Нам два черных кофе и ваши фирменные кексы!

– Хорошо, Георгий Фирсовович, я мигом.

Паренек умчался, словно вихрь мартовской поземки, испуганной набежавшим ветром.

Рита чуть заметно улыбалась, рассматривая лицо Бехтерева. С их последней встречи, которая была, кажется, больше полугода назад, он нисколько не изменился, только лицо выглядело немного более усталым.

– Зачем он здесь работает? Ему надо магистерскую заканчивать! И доклад мне не сдал! Там делов-то на две минуты, – негодующе бурчал Бехтерев. – Один из моих лучших учеников, а творит черт знает что! – он нервно выдернул из подставки салфетку, развернул ее и положил перед собой.– Представляешь, Маргарита, Алексей – единственный студент, который смог написать достойный, серьезный труд по теории происхождения панических расстройств в нынешнем потоке! Куда катится наша молодежь, если самые светлые головы выбирают работу в сомнительном месте вместо науки?..

– Георгий Фирсовович, как я рада нашей встрече! – не замечая профессорской тирады, с нежностью произнесла Рита и ослепительно улыбнулась, отчего он замер на мгновение, а потом продолжительно вздохнул и откинулся на спинку стула.

– Маргарита, Маргарита… в возрасте Алексея ты была такая же, как он, а именно – невыносимая. Кем ты тогда пыталась подрабатывать?

– Сиделкой.

– Ах, да, конечно же!.. Помню, помню…

Рита хохотнула:

– Помните, как однажды во время вашей лекции я заснула от усталости, а когда вы повысили голос, чтобы разбудить меня, я начала причитать: «Успокойтесь, Таисия Ивановна, я сейчас все вытру», помните?

– Да, я тогда даже не нашел, что ответить, а все остальные вдоволь посмеялись.

– Мне было очень стыдно, честно-честно!

– Маргарита, на моей памяти тебе было стыдно лишь единожды, когда Зоя Викторовна уличила тебя в списывании во время контрольной…

– Ох, точно, до сих пор стыдно! – Рита кокетливо улыбалась.

Официант Алексей принес им заказ и без лишних слов скрылся в другом конце ресторана. Бехтерев проводил его недовольным взглядом и повернулся к собеседнице. Немного полюбовавшись ею, спустя несколько минут молчания он начал говорить другим, решительным тоном:

– Нина Борисовна Звягинцева ушла в январе на покой. Совсем сдала, старушка. Ты ведь помнишь ее, как преподавателя? А раньше она была заведующей всей нашей кафедрой клинической психологии. Нда… Так вот, ставка освободилась, предлагаю тебе ее место. Сначала, конечно, придется поработать в должности ассистента, но это временно, я тебя уверяю, – быстро произнес Георгий Фирсовович.

– Преподавать? – ошарашено спросила Маргарет. Это предложение ее очень удивило и порадовало одновременно. – Я думала, вы хотите предложить мне какую-нибудь административную должность на факультете.