Я придумаю будущее. Любовь после любви

– Слушай сюда. Никакие сплетни, никакие байки про тебя я знать не желаю. И объяснения твои тоже. Мне, дорогой мой, важен спорт. А вот достигнешь ли ты больших побед, это зависит только от тебя. Ну, и от меня тоже. Помогу, чем смогу. Так что, жду завтра в семь часов утра.

Хороший мужик, толковый. Выставлял меня в соревнованиях разного уровня. В Москве, Ленинграде, Донецке, Таллине, Юрмале. Бывало ругал, но за дело. Бывало хвалил – не боялся, что возгоржусь. Короче, типичная политика «кнута и пряника». «Пряники» я лопал, а от «кнута» скакал еще круче, еще увереннее, поднимаясь по рейтингу все выше и выше.

Как-то в самом конце апреля я столкнулся в общем вестибюле с Ириной. Она сделала вид, что меня не видит, а, может, и вправду не видела. Поэтому я схватил ее за руку и развернул к себе:

– Привет. Ты как? Выздоровела?

– Да, спасибо, – тихо ответила она. И попыталась высвободиться.

Но хватка же у меня спортивная – на ракетках натренированная. Я так ей и сказал. И предложил:

– Давай кофе попьем. Ты не спешишь?

– Хорошо. Только недолго. Я подрабатываю по вечерам в поликлинике.

– Тогда лучше где-нибудь возле твоей поликлиники и посидим. Чтобы ты потом не спешила. Я на сегодня отстрелялся. Полдня отдыхаю. Так в каком районе поликлиника?

Ирина назвала станцию метро, и мы вышли со стадиона. Шли молча. А я, разглядывая ее сбоку и сверху, размышлял: «Ну, как в ней совмещаются две такие разные личности: то трепетная лань, то хитрющая лисица? Какая она на самом деле? Когда притворяется, когда – нет?» Может, в этом и есть ее изюминка? Замутить с ней, что ли? Но притяжения к ней я, как и раньше, все равно не испытывал, сколько не прислушивался к себе. Нет! Пусть ее другие разгадывают! Мне хотелось только извиниться, что я оттолкнул ее в тот неловкий момент. Поэтому и пригласил.

Мы расположились в уютном кафе. Как и в прошлый раз, возле окна. Только теперь было тепло и солнечно, а, главное, легко. Как бывает только в это время года – в самом расцвете весны. Ирина, щурилась на солнце, улыбалась и смотрела на меня.

– Спасибо, – решилась она, – что позвал меня. А то уж я совсем комплексовать начала. Полтора месяца дома просидела. Отец думал, что я в положении.

Я начал ее подбадривать, говорить, что все у нее обязательно будет хорошо, что встретит она, наконец, своего единственного! Что он оценит ее невинность и порядочность. Но она перебила меня:

– Знаешь, ты мне очень нравился. Я поняла это еще до поездки – всегда приходила на твои тренировки. Но ты не замечал меня. А тут еще эта Жанна со своей настойчивостью. Прости, не знаю, что на меня нашло! Очень не хотелось тебя ей отдавать. Я слишком долго надеялась, что однажды ты обратишь на меня внимание.

И, помолчав, добавила:

– Это, собственно, все, что я хотела тебе сказать. А о том, что я тебе безразлична, можешь не говорить. Еще тогда было все понятно.

Что тут ответишь, если это правда? Мы пили хороший кофе, говорили о том, что Жанетта мной все-таки подавилась, и что у меня хорошие шансы поехать на соревнования во Францию. Опять обо мне. Видимо, нам обоим это было приятно.

Об Ирине из нашего разговора я узнал только, что воспитал ее отец, а мама умерла, когда ей было восемь лет. «Вот поэтому в ней нет женской притягательности, некому было научить, – подумал я. – Хотя нет, женское – это от природы, это на генетическом уровне». И я все же попытался сделать ей комплимент, сказав, что у нее очень красивые глаза. В этом я не слукавил.

Когда начали прощаться, я, скорее всего из жалости, пригласил ее второго мая на день рождения Давида:

– К Дато приезжают его грузинские родственники. А отмечать решили в Подмосковье, в доме его двоюродного дяди, который здесь давно живет. Поедешь с нами?

Ира обещала подумать и ответить в четверг.

На следующий день, во время рядовой тренировки, у меня был серьезный разговор с тренером, Виктором Евгеньевичем. Нет, моими способностями он был доволен. И ставил на меня, как на хорошую породистую лошадь. В спорте это явление частое и вполне объяснимое. Я жаждал Ролан Гароса – открытого Чемпионата Франции, а точнее, неофициального первенства мира. И великие надежды, связанные с этой поездкой, ни раз мучили меня по ночам.

Пытаясь восстановить дыхание после жесткой игры, я сел рядом с тренером, уверенный в том, что вопрос о моей поездке решен положительно.

Какого же было мое изумление, когда он произнес:

– В июне во Францию не едешь. – И, чтобы предупредить мои безумные возгласы, продолжил, – там грунтовые корты – ты на них еще не очень преуспел. Хотя я бы все равно рискнул бы тебя выставить. Просто появилась другая возможность. Более реальная. Французам показалось мало одного чемпионата, поэтому осенью этого года впервые состоится открытый Чемпионат Парижа «Оупен Пари». Игра будет в помещении, на искусственном покрытии во Дворце спорта «Берси». Это тебе ближе, а, значит, и шансов больше. Вознаграждение планируется существенное. Приедут именитые мастера. Так что мероприятие будет не менее значимое! У тебя появляется лишнее время на подготовку. Больше трех месяцев. Твоя главная задача – заявить о своих возможностях!

Если честно, я конечно, расстроился. Но, в конце концов, ему, действительно, видней. А раз появилось дополнительное время, необходимо использовать его по максимуму.

Празднование дня рождения Давида удалось на славу. Его родители, не заезжая в столицу, сразу отправились к дяде Резо, который жил в живописнейшем районе Клязьмы, точнее, рядом с Пироговским водохранилищем, входящим вместе с Клязьминским – в систему канала имени Москвы, в поселке Пирогово. Не знаю, жил там Пирогов или нет, но место дядя Резо выбрал отменное. У него был замечательный дом старой постройки, но весь перестроенный: тут крылечко подстроено, вот там – комнатка, а вот здесь – беседка. И все строения густо покрыты виноградной лозой. Такие дома обычно в грузинских селениях. Да, что там селениях – в грузинских городах до сих пор такая же колоритная архитектура и море гостеприимства. Мы тоже очень много тепла получили за те два для, что гостили у родственников Давида!

В электричке все как-то неожиданно расселись по парам: Давид с Оксаной, Николай – с Ириной, а ко мне подсела Ниночка, подруга Оксаны.

– Ну, наконец-то, все решилось само собой – пусть Николаша Иру и обхаживает, – подумал я. – Может, у них и получится. Ведь вздыхал он по ней одно время.

И только Александр ехал всю дорогу стоя. Он, по-моему, был чем-то расстроен. Нет, я даже сказал бы, сосредоточен на решении какого-то вопроса: не замечал наших шуточек и почти не отвечал на вопросы. До самого Пирогово.

Дядя Резо не дал нам всем даже познакомиться, как только мы попали на территорию его дома. Успели расцеловаться только родители и Дато, а хозяин уже энергично приглашал нас к импровизированному столу, накрытому в беседке. Было очень тепло, но, из уважения к гостям, на лавках лежали маленькие подушечки, а стороне расположились стопочкой разноцветные пледы. Видимо, хозяева начали посиживать здесь давненько, как только растаял снег.

– Друзья мои, на столе пока только перекус для знакомства, а все самое вкусное ждет нас еще впереди. Вечером. В честь нашего дорогого мальчика Давида! – не переставал извиняться перед нами хозяин.

А перекус был знатный: кукурузные лепешки и сулугуни, свежеиспеченные дурманящие хачапури, лобио и пахучая аджика, а также, необыкновенно приготовленный картофель с мясом молодого барашка. Радовала глаз заманчивая чурчхела. Из закромов гостеприимного дома были принесены четыре вида вина в четырех разных бочках.

И дядя Резо произнес свой первый тост: « Гость в грузинском доме начинает с бокала вина, а заканчивает проживанием в Тбилиси». Все засмеялись и выпили, а младший брат хозяина, папа Давида, язвительно прокомментировал: «То-то ты в Подмосковье обосновался».

На что Резо, не смутившись, ответил:

– Выучим детей, вернемся на Родину. Обязательно!

Мы все, кто приехали, наконец, отведав, грузинских изумительных яств и неповторимого вина, начали знакомиться.

Жену дяди Резо звали Жанна, на что мои друзья тихонько и злорадно захмыкали, когда я подавал ей руку. В их семье было два сына: один жил в Грузии, выращивал виноград на опытном участке; второй – Анзор, проживал в Москве, заканчивал МИФИ. Мы его несколько раз видели у себя в общежитии, когда он приходил проведывать Давида и привозил вкусные подарки.

Родители нашего Дато были очень веселыми и современными людьми: папа Нодари и мама Натела, которая ни в чем не уступала мужу. Когда-то они познакомились в Харьковском автодорожном институте, там же поженились против воли родителей, но жить после окончания ВУЗа уехали в Грузию, в Тбилиси. Кроме Давида, у них были еше две дочки. Похоже, погодки – Мариами и Манана. Обаятельные девчонки-хохотушки беспечного возраста сразу привязались ко мне: наливали по очереди вино, показывали фотографии и рассказывали про свою бесчисленную родню. Под общие разговоры даже спели несколько песен. Очень красиво, кстати сказать. Оказывается, одно время они занимались в детском ансамбле «Мзиури».

Вслед за Мананой с Марьямой стали петь их родители и родственники. Грузинское многоголосие красиво разливалось по русскому деревенскому поселку. Но никто из местных жителей бежать к их воротам не собирался, – видно, привыкли. Только сосед Петрович заглянул на минутку за стопочкой, в которой ему, естественно, отказано не было.

Молодежь потихоньку начала расползаться из-за стола, и тетя Жанна засуетилась: «Нужно же к ужину готовиться!».

– Дато, уводи своих друзей на водохранилище, а мы с Нателой тут поколдуем над праздничными блюдами, о жизни поговорим, друзей и родных вспомним.

– Колдуйте-колдуйте, – перебил ее муж, – но главное блюдо – гранд-шашлык, и готовить его будут настоящие мужчины. – Такой шашлык, такой кебаб сегодня сделаем, что все собаки из Мытищ к нам сбегутся!

Мы собрали пледы, двухкассетник, вкусный домашний квас, чай в термосе и сладости, подождали, пока наши барышни доделают свои девичьи дела, и отправились к водоему. Шли общей толпой, разговаривали о летних планах, о Москве и, конечно, о теннисе.

Как вдруг неимоверная красота открылась нашим глазам: огромная синяя водная гладь, длинная изогнутая береговая линия с прекрасным песком, и подступающие к самой воде, деревья. Преимущественно, березы, сосны и кустарники. Такое вот красивое бело-зеленое сочетание. А, главное, вокруг была абсолютная чистота. Так местное руководство привлекало сюда жителей столицы, со временем собираясь здесь построить оборудованные места отдыха. Поэтому за прибрежной полосой следили, по крайней мере, в весенне-летний период особенно тщательно.

Расположились на пледах поближе к воде. Купаться, конечно, было еще рано, но, как водится, все сразу же разулись и полезли пробовать воду.

– Загораем, – деловито объявил Дато – Сейчас солнце самое полезное.

Недалеко загорали две девушки. Одна из них была, чудо, как хороша! Смуглая ни от загара, с превосходной фигурой и кудрявыми волосами, собранными в объемный хвост, которым она, периодически поглядывая в нашу сторону, эффектно потряхивала, как породистая лошадка. Наша мужская половина, как по команде, уставились на красивую незнакомку. Меня, вообще, завело: чуть было не пошел знакомиться.

– Так! Стоп! – приказала Ниночка, – хватит пялиться на чужих женщин, – и начала раздеваться. За ней, естественно, Оксана. Нет! Наши девушки, конечно, тоже не уступали. И купальники у них стильные, импортные. Но при интенсивных тренировках, ежедневных нагрузках в спортсменках пропадает какая-то едва уловимая часть женщины: ее нежность, ее воздушность, что ли? Или все-таки все индивидуально, на биохимическом уровне?

Марьяма и Манана в маечках и шортиках устроили беготню вдоль берега, поднимая брызги на всю округу.