Я придумаю будущее. Любовь после любви

– Сергеева, – закричал вслед Борис, все-таки сегодня была его смена, – вчера твои подчиненные опять ключ не сдали!

– Я разберусь, – уже громко ответила я и обернулась. Передо мной стоял Макаров и улыбался идиотской улыбкой. Я растерялась, зачем-то напялила на себя мокрую шапку и быстро пошла к лестнице, лифт ждать не стала. Мои каблуки громко стучали на весь холл. «Будто скаковая лошадь понеслась»,– вспоминала я потом свою нездоровую прыть.

А через час по управлению разнеслась весть: из Москвы приехал новый коммерческий директор, который когда-то здесь работал. После перерыва он будет собирать начальников всех отделов. Я достала зеркальце: тушь размазалась, щеки от мороза еще красные, волосы непослушными прядками свисают, и, разве, что не шевелятся, как у Горгоны. Хороша!

А он тут, как тут, это Макаров. И перерыва не дождался. Вместе с Игорем Васильевичем обходит отделы заводоуправления.

– Познакомьтесь, – представляет меня директор, – Сергеева Мария Михайловна, начальник отдела маркетинга. – Очень ответственный и креативный руководитель. И команда у нее хорошая.

– Посмотрим, посмотрим, – улыбается Евгений, а сам руку мою не отпускает. И космы мокрые разглядывает.

Вот так он снова появился в моей жизни, мой Снежный Барс, моя первая любовь! И на душе стало одновременно и радостно, и тревожно.

Вечером не могла найти себе места. Ходила по квартире из угла в угол. Толик был в командировке. Он теперь дома бывал реже, чем в разъездах. Я одна редко скучала, всегда находила себе занятия. Но сегодня все валилось из рук. Перед глазами стояла Женькина улыбка. Он, видимо, тоже растерялся, потому что улыбался совсем по-детски. Искренне. И зачем его только принесло?

Достала джин, тоник, сделала себе коктейль, хотя я обычно не пью одна, и уселась со стаканом на подоконник.

«Зачем ты в наш колхоз приехал, зачем нарушил мой покой?» – попыталась запеть, но не пелось, прямо, как у Штирлица перед камином.

Позвонила Натке:

– Наташ, Макаров в город вернулся. К нам на завод коммерческим директором.

– Слава Богу, развелся, – прозвучало в ответ. – И как он столько лет со своей кикиморой прожил? Я, лично, думала, что больше трех лет не протянут!

– Чего это она кикимора? Я ее видела – она очень мила. И умна.

– Ты ее просто видела, а я с ними в одной компании как-то Новый год встречала! Она всю кровь у него попила за эту ночь. Ну, я тебе рассказывала. Он только вокруг нее и вертелся – все пытался угодить. А она все равно была всем недовольна.

– Ты просто предвзято к ней относишься, вот и все, – сказала я, отхлебнув глоток своего чудодейственного напитка. Становилось радостно от того, что я могу теперь ежедневно видеть Женю. Только бы никто не догадался об этом, особенно он сам.

– Эй, подруга, ты где? – прервала мои грезы Наталья, и, не услышав ответа, добавила. – Все! Пропала девка.

Набрала номер мужа:

– Привет, дорогой. Ты как?

– Нормально. Еще работаю. А ты что делаешь?

– А я сижу на подоконнике.

– Понимаю. Хандришь. Но приехать пока не могу, – Анатолий, зная мои привычки, сразу догадался о настроении. – Смотри, все метелки твои я спрятал на чердаке, не улетишь.

– Не улечу. Тебе уже не о чем волноваться, – ответила я и положила трубку.

А за окном шел снег. Почему так говорят – шел? Он вовсе не шел, а игриво кружился, заглядывая в мое окно. И отдельные снежинки сверкали, попадая в струящийся свет уличного фонаря. Я приоткрыла створку, вдохнула вкусный морозный воздух, протянула снежинкам руку. Что-то, давно утерянное, медленно возвращалось ко мне…

У нас с Сергеевым была очень интеллигентная свадьба. Скрипка, рояль и саксофон. Самый лучший в городе ресторан и милые гости. И мне казалось, что я безмерно счастлива.

Я ощутила это еще утром, когда выходила из комнаты к жениху, к нашим родным и друзьям. Увидев меня, они зааплодировали, как будто я шла по подиуму. Действительно, безупречно красивое платье и необыкновенная прическа сотворили из меня сказочную принцессу. Толик не отходил от меня ни на шаг, все время держал за руку так, что даже традиционная кража невесты не состоялась. Мама периодически вытирала слезы, а Натка постоянно тормошила меня и стращала Анатолия, чтобы берег «такое сокровище».

С Толей мы вместе проучились пять лет, и с самого первого курса всему нашему факультету было известно, что я ему нравлюсь. Он всегда был рядом, в поле моего зрения, готовый подать пальто, донести тяжелые вещи или помочь решить любую посильную проблему. Я настолько привыкла к его ухаживаниям, что была абсолютно уверена в его любви, в его искренности. Целый месяц до нашего бракосочетания он твердил мне, что не может до конца поверить своему счастью! Каждый день приносил цветы и нежно целовал, как драгоценный цветок. И я почти растаяла, мне казалось, что я тоже люблю его. Пусть не так пылко, как он, но все еще впереди. Он достоин того, чтобы его полюбили всем сердцем!

О Женьке я старалась не думать вообще. Пусть себе там женится. На ком хочет. У меня точно все хорошо. И будет еще лучше!

Первые наши с Толей интимные отношения были, как по закону жанра, в первую брачную ночь. Он старался быть очень нежным и тактичным, а я, хоть и немного боялась, полностью ему доверилась. Мне показалось, что даже почувствовала то, о чем все так много говорят! Он шептал мне ласковые слова, целовал и благодарил. Потом сходил в кухню за шампанским, включил на минуту верхний свет, протягивая бокал, и подозрительно на меня посмотрел, точнее, на нашу простынь.

– Что, Толечка? – спросила я.

– У тебя с ним все-таки что-то было?

– С кем?

– С Макаровым!

– Толь, ты шутишь?

– Я чувствовал, что между вами что-то происходит. Ведь я давно люблю тебя. И пару раз видел его под твоими окнами.

– Толя, у меня ни с Макаровым, ни с кем другим никогда ничего не было, клянусь тебе, – я была в глубоком отчаянии. Мне очень не хотелось оправдываться в такую ночь, но я пролепетала что-то про занятия профессиональным балетом до пятнадцати лет и ежедневные растяжки. – У балерин так бывает. Да и не только у них.

– Прости, любимая, я что-то не то сказал, – начал извиняться мой муж.

– Хорошо, – вздохнула я. – Реветь не буду. Почти передумала.

Толик обнял меня и мы заснули.

– Ты необыкновенная! – такими словами приветствовал он меня утром.

– Я знаю! – зевнула я, довольная собой.

Мы провели чудесный месяц в Ялте. Объездили Гурзуф, Мисхор и прочие прекрасные крымские места. Купались, загорали и строили планы на будущее.

– Если хочешь, можешь пока не работать, – сказал как-то Толя, лежа рядом со мной на соседнем лежаке. Было уже не жарко, с моря дул чуть прохладный ветерок. Крики чаек становились все громче, потому что отдыхающие выходили на вечерний променад с ужина и, как правило, кормили галдящих птиц хлебом. А мы, расслабленные, все еще лежали на берегу, решив сегодня ужинать не в пансионате, а, в честь пятнадцати дней нашего брака, посетить самый шикарный ресторан Ялты.

– Ты хочешь посадить меня в золотую клетку? – шутливо спросила я мужа. – У меня красный диплом, между прочим.

– Я хочу, чтобы ты была счастлива, прежде всего. Тем более, что у тебя свободное распределение. Можешь устроиться на работу, когда захочешь.

– Толя, если я подберу что-нибудь подходящее, я пойду работать. Это не обсуждается.

Но найти работу по специальности оказалось не так просто. Наше распределение было до моей неожиданной свадьбы, и я должна была три года отработать в Ярославле. А в связи с замужеством, мне дали открепление.       Другие мои однокурсники заняли все хорошие места – в нашем городе было не так много предприятий. Так что полторы недели походов по отделам кадров результатов, увы, не принесли. Меня заносили в резервы.

Но я не отчаивалась. Готовила ужины, ждала с работы мужа, тайно начала вязать ему красивый пушистый свитер в подарок на Новый год. А потом поняла, что беременна.

– Толечка, – торжественно начала я свой монолог, – кажется, ты скоро станешь папой. – И протянула ему выданную мне карточку беременной, где был указан предполагаемый срок и дата родов.

Он прочитал, начал что-то считать, глядя на календарь, висящий на стене. И спросил: